Клара Ярункова - Брат Молчаливого Волка

В столовой сидели четверо лыжников. Они вскочили, взяли лыжи и отправились вместе с нами.

Мы шли быстрым шагом, впереди отец. Он был самый старший из нас, тяжело дышал, пот заливал его лицо, но он его не вытирал, а все шел, шел и шел, как заведенная машина. Больше он ни о чем не спрашивал. Из карманов у него торчали бутылки коньяка, за которыми мне пришлось вернуться.

Лыжники иногда спрашивали незнакомого человека:

— Когда она обрушилась?

Или:

— Может, никого и не засыпало? Сколько раз уже лавина сползала — и ничего…

— Да минут сорок пять назад, — сказал лыжник. А на второй вопрос ответил: — Дай бог, чтоб так. Да только я своими глазами все видел…

Показался южный склон Дюмбера. Гладкий, нетронутый. Следов лыж из такой дали не видно, а ведь лавина — она оставляет страшные следы разрушения! Я уже два раза видел их на этом склоне.

— Ничего не видно, — сказал отец с надеждой, разглядывая склон.

— Может быть, вы ошиблись, — заметил один из четырех лыжников.

Незнакомец промолчал.

А меня снова охватил страх. Ноги и руки стали ватными. Я предчувствовал, что скажет сейчас этот человек, и мне захотелось вернуться домой, убежать, оказаться далеко и не слышать этих страшных слов.

— Это под Козьим хребтом, хозяин. Сейчас увидите.

Тут отец остановился. Схватился рукой за грудь, и когда я подбежал к нему, то увидел, как отливает кровь от его мокрого лица. Он оперся рукой о мое плечо.

«Это неправда! — кричал я про себя. — Неправда! Этого не может быть!» Но я уже знал, что это так, что такое может быть. Я плакал без слез и молил, чтобы это оказалось неправдой, чтобы ничего не случилось хотя бы с нашими, с нашим Йожкой, с нашей Яной. И ни с кем другим! Но главное, с нашими. «Ни с кем! — просил я, испуганный тем, что желаю несчастья другим. — Пусть ничего не случится. Ни с кем, ни с кем другим, ни с нашими…»

Отца оставили силы, и я побежал впереди. Дорога свернула направо.

Мне опять захотелось повернуться и убежать. Но, поглядев на отца, я рванул вперед с новой силой.

Передо мной открылась страшная картина.

Во всю ширину Козьего хребта темнел след лавины. Под скалистым хребтом почти на треть склона виднелся нетронутый снег. Но дальше!.. Словно кто-то гигантским ножом равномерно разрезал снежный покров и приказал: начать отсюда! Снежный покров сначала двигался медленно по всей ширине склона, но, достигнув долины, пополз по ее краям и сдвинулся к центру. Лавина сузилась и вспучилась. Потом натолкнулась на заслон из низкорослых сосен, стала тяжелой и стремительной и понеслась с бешеной скоростью, круша на ходу деревья, вырывая валуны и увлекая за собой все, словно взбесившаяся река. Уже ничто не могло остановить ее, только Дюмбер. Она покрыла всю долину под Козьим хребтом и забралась на противоположный склон. Страшным заслоном из снега, камня и деревьев она перегородила и центральную долину.

— Этот грохот, — схватился за голову незнакомый лыжник, — этот свирепый гул, я не могу его забыть! А потом вдруг наступила тишина… Хозяин… — хотел он что-то сказать отцу. — Хозяин…

Но отец шел не останавливаясь и не слушая его. И я, и все остальные — мы шли не останавливаясь.

На лавине работали люди. Я бежал и отчаянно высматривал Йожку и никак не мог его отыскать. Я уже видел Лайо и Анчу Мравцову, Ливу и всех Смржовых, только Йожо, нашего Йожо, не было нигде!

На боку, чуть в стороне от лавины, распростершись прямо на снегу, лежал рослый парень. Появились работники горной службы и стали укладывать его в сани. Я узнал свитер. Юло Мравец! Когда его везли мимо нас, он отвернулся и прикрыл локтем исцарапанное лицо. Грудь, перехваченная ремнями, тяжело вздымалась.

— Юло! — крикнул отец. — Юло, а мой?..

Идущий сзади спасатель притормозил, постромки, на которых держались сани, натянулись, но лыжник впереди продолжал идти, и Юло, закрывая лицо руками, проехал мимо.

Я уже нашел почти всех наших, но Вока все не было. Наши туристы и несколько незнакомых мне людей перекапывали лавину лопатами и мотыгами, а кто и просто голыми руками рыл в снегу тоннели.

Кто там под лавиной? Кто?

Отец кинулся к первому попавшемуся.

— Люди добрые, — схватил его отец за рукав, — скажите, люди, где мой сын?

— Не стойте, ребята, — кричал тот, тяжело дыша, — человек под снегом!

— Но мой сын… — повторял отец, с отчаянием глядя на лавину.

Незнакомый человек распрямился и как будто только сейчас заметил отца.

— Сын? — переспросил он. — Да нет, говорят, девушку засыпало.

И тут я увидел Вока в глубоком, самом глубоком, тоннеле. Он, стоя на коленях, пробивался к центру лавины, выбрасывая снег голыми руками.

— Йожо! — крикнул я и кинулся к отцу: — Отец! Йожо!

Он не видел нас, только когда я крикнул еще раз, Вок поднял мокрую голову, посмотрел невидящим взглядом и хрипло повторил:

— Здесь! Это было здесь! Я видел! Я видел! Копайте быстрей, быстрей! Она здесь!..

Он рыл снег разбитыми руками, а тоннель, осыпаясь с обеих сторон, становился все уже. Нужна была лопата и здоровый, не усталый парень.

Вок совсем обессилел.

— Вылезай, — просил я его, — пусти меня. Вылезай, Йожка!

— Не могу, — хрипел он, ни на минуту не переставая копать. — Не могу. Я знаю, где она. Надо спешить…

Один из нашей четверки, взяв лопату, прыгнул к Воку в тоннель.

— Пусти меня, — взял он Йожку за плечо, — с твоими руками тут ничего не сделать. Снег надо выкидывать.

Но Вок не пустил его. Он словно никого не слышал.

— Вылезай, — крикнул на него наш турист и оттолкнул его назад, — не то я стукну тебя!

Ему удалось наконец перелезть через Вока. Он выбросил из тоннеля первую лопату снега и взглянул на Вока, уткнувшегося головой в колени.

— Передохни, — сказал он Воку. — Если она здесь, я доберусь до нее быстрее, чем ты с твоими руками. Когда устану— сменишь меня. Ну, выше голову! Дыши глубже!

Вок послушно поднял голову и медленно встал. Только сейчас он заметил отца.

— Отец… — Подбородок у него задрожал. — Папа… Яночка!.. — Потом ни с того ни с сего он вдруг закричал: — Ищите! Да копайте же! Что вы стоите?

Он бегал и искал, где начать новый тоннель. Отец вырвал у меня лопату и дал ее Воку, чтобы он не начал снова рыть голыми, израненными руками.

— Я верю, сынок, — сказал отец спокойно, хотя голос выдавал его, — я верю, я уверен, что мы найдем ее и все будет в порядке.

Йожка остановился. Он жадно ловил каждое слово отца и понемногу успокаивался.

— Я знаю, — продолжал отец твердо, — чувствую, что мы найдем ее вовремя. Ты только посмотри, сколько нас!

Йожка поднял глаза и оглянулся, словно впервые увидел окружающий мир. Он только сейчас увидел людей, и это его успокоило. Теперь работало уже человек тридцать. Но потом он смерил взглядом лавину, понял, какая она широкая и высокая — не меньше десяти метров, — и, видно, понял, что и вдвое больше народу не сможет перекопать ее. Он вернулся, скинул мои варежки, которые уже натягивал на раненые руки, и начал бешено рыть на новом месте.