Роза Лагеркранц - Утешить Пейтера

— Куда уезжает? — спросила Анна, ругая себя в душе за глупые вопросы.

— Ну и бестолочь! — торжествовала Эмилая. — Ты что, совсем не соображаешь? К матери он едет, к своей матери!

Да, Анна туго соображала. Словно ум ее не хотел мириться с тем, что Пейтер все рассказал Эмилой, как она его утешала. И с тем, что он уезжает. На шестичасовом катере. Уезжает за море к маме, звонка которой он столько ждал понапрасну и все-таки дождался. В таких случаях даже лучше туго соображать. Анна так и настроилась, но тут вдруг в уме все совершенно прояснилось. А уж когда что-то уразумел, пусть даже не зная — каким образом, потом так и будет торчать гвоздем в мозгах.

Анна схватила камень и приготовилась метнуть его в голову Эмилой, но в последнюю секунду остановилась, чтобы она могла вскочить и спастись бегством. Ведь не так-то это просто — в самом деле убить человека.

И Эмилая побежала. Она бежала во все лопатки и на бегу внезапно уронила что-то на песок. Держа наготове камень, Анна мигом схватила сверточек. Увидела, что Эмилая остановилась, намереваясь вернуться, и снова замахнулась.

— Ни с места!

Потом перевела глаза на сверток.

— Это тебе! — крикнула Эмилая. — Хоть ты того и не стоишь! Тебе от Петера.

Анна выпустила камень. Она не желала никаких подарков от предателей, но этот ерундовый сверточек был такой маленький, что вполне можно сунуть в карман. Она так и сделала. Тем временем Эмилая приблизилась, трусихой ее нельзя было назвать — вдруг Анна опять взялась бы за камень!

— Что же ты не развернешь? — произнес голос за спиной Анны.

— И не подумаю, — сказала Анна.

— Нет, разверни! — не унималась Эмилая. — Я хочу видеть, что там!

И Анна все же вытащила сверточек из кармана. Она нарочно повернулась спиной к кузине — незачем той видеть, что Анна снова плачет. Плачет только потому, что Пейтер поедет на катере, на шестичасовом катере, а вот Анне нельзя поехать ни на этом, ни на утреннем, ни на каком-либо другом катере. Но сверточек она все-таки развернула.

— Ну, что там внутри? — боязливо канючила Эмилая, сгорая от любопытства.

Анна долго копалась. Медленно-медленно освободила от обертки то, что в ней лежало. Драгоценное украшение! Русалочья брошь! Чтобы носить на груди. Брошь в виде бабочки. Как будто бабочка, порхая крылышками, опустилась вам на грудь, чтобы посидеть и опять вспорхнуть. Эмилая придвинулась совсем близко, чуть ли не повисла на плече у Анны. Пришлось повернуться и оттолкнуть эту кузину, так что она шлепнулась на песок. И пусть видит, что у Анны глаза заплаканные, не все ли равно. Она глянула искоса на Эмилую. Ух ты, что это кузина такая красная?!

— Эту бабочку он не смеет дарить! — кипятилась Эмилая. — Она не его! Она его мамы! Бенгт подарил ее маме Петера, когда они познакомились! А раньше она принадлежала моей бабушке, она много тысяч стоит!

— Чего тысяч? — спросила Анна. Так обычно спрашивала их учительница на уроке математики. — Тысяч коров, метров или грошей?

— Крон! — крикнула Эмилая и еще сильнее покраснела.

И хотя Анна давно все уразумела, она спросила еще раз:

— Так ты говоришь, он уедет на шестичасовом катере?

Повернулась и бросила драгоценное украшение. Метнула его далеко в море, бросок ведь у нее был сильный, не первый раз она вещи вот так бросала. Раздалось знакомое «буль!», и брошь исчезла. Эмилая ахнула и побежала домой рассказывать своей маме.

«Кажется, это украшение тоже понравилось мне слишком сильно, а значит, все правильно», — подумала Анна. И еще она подумала: «Зачем вообще человеку украшения?»

Словом, она явно была сыта по горло драгоценностями.

Потом ей подумалось, что не мешало бы проводить шестичасовой катер и посмотреть, правда ли Пейтер уезжает, как говорила Эмилая. Тут же она напомнила себе, что и так все ясно. Конечно, правда. У нее сразу пропало всякое желание видеть этот катер, и, сорвавшись с места, она побежала. С берега в город и дальше, мимо дома Пейтера, мимо кафе Бэкстрёмов, через шоссе и в ноле. Бежала так быстро, что сама не видела толком, куда ее несет. Бежала, пока не кончилось поле, и она очутилась на дороге, о которой раньше совсем не подозревала. Только здесь Анна перестала бежать. Отсюда нельзя было увидеть ни моря, ни шестичасового катера.

Теперь если бы Пейтер все же надумал сбегать на берег, чтобы попрощаться, уже было поздно, потому что Анна шла по неизвестной дороге далеко-далеко от всех знакомых мест, сердито пиная пыльную землю в этот предвечерний час.

Местность там, где живет Анна, совсем ровная. Если стоит на лугу дерево, его видно издалека. Шагая по неизвестной дороге, Анна приметила как раз такое дерево и пошла быстрее. Как будто боялась, что шестичасовой катер станет ее преследовать — скажем, начнет гудеть, а она вовсе не желала слушать этот гудок. Вот и подумала, что, если успеет дойти до того далекого дерева, гудок ее уже не достанет.

Но в это время Анна увидела человека на велосипеде. Сперва ей показалось, что это какой-то старый дядька, потом она решила, что это молодой дядька, потом померещилось, что это мальчишка. В конце концов она рассмотрела, что это Камбала. И так как она еще никогда не видела его на велосипеде, то, естественно, слегка опешила. Камбала катил навстречу Анне и поначалу не видел ее, потому что смотрел на землю под колесами, но потом он поднял глаза и улыбнулся. Она не поняла, чему он улыбается, но тоже улыбнулась, тогда он заулыбался еще шире, и во всем этом было что-то сомнительное. Поравнявшись с Анной, Камбала соскочил с велосипеда и зашагал рядом, хотя до тех пор ехал в другую сторону. Долго он шел молча, потом спросил:

— Ты куда это собралась?

Анна не знала, что ответить. Не говорить же, что она идет к дереву, ведь тогда он начнет допытываться, зачем оно ей понадобилось. И она просто промолчала. Но он все равно объявил:

— Я провожу тебя!

Анне чудился в этом какой-то подвох, она не знала, как быть. Она просто не привыкла к тому, чтобы люди ее провожали, когда ей всего-то надо было дойти до дерева.

И вот появился такой человек. Он упорно шагал рядом с ней, и они смотрели прямо перед собой, а до дерева было еще так далеко.

— Слушай, давай дружить! — сказал Камбала.

Анна удивилась, но ответила «давай», хотя не понимала толком, что он подразумевает. Ей бы опять промолчать, слишком много она болтает! Они все продолжали идти, и Анна видела, что Камбала хочет сказать еще что-то. Откроет рот — и опять закроет, и так повторилось несколько раз, а когда он наконец собрался с духом, оказалось все то же: его интересовало, можно ли теперь считать, что они друзья. Анна снова ответила утвердительно и пошла еще быстрее. Тогда он спросил, почему она так спешит, но на это она не могла ответить.