Джин Монтгомери - Ищи на диком берегу

— Держи, — Тайин бросил ему корень, похожий на луковицу. — Мыло-корень.

Захар тщательно тер и скреб себя, вымыл голову. На берег он выбрался, чувствуя себя заново рожденным.

Тайин тем временем позаботился о еде. Он нашел отличную приправу к мясу: несколько пригоршней жерухи и дикого лука.

Захар хрустел сочной зеленью, приговаривая:

— Ну и жизнь пошла! Мясо и зелень! Только об этом я и мечтал в чертовой миссии.

Утром, когда Захар протер глаза, Тайин уже был на ногах. Виноградной лозой он связал скатанную попону, не забыл изготовить и перевязь, чтобы удобнее было нести. Для своих обвисших штанов Тайин сплел пояс с висячей петлей для кинжала. Сам же кинжал Тайин насадил на палку длиной примерно с метр, очищенную от коры, — отличное получилось копье. Сделал и копьеметатель: нашел длинный, ровный сук и вырезал в нем выемку по всей длине. Он заложил копье в выемку, прицелился и метнул его в дерево. Копье вонзилось в ствол с такой силой, что Тайин с трудом вытащил его обеими руками.

Зевая, Захар наблюдал за ним.

— Есть копье, олешка возьмем, — сказал Тайин. — Лук, стрела лучше, но сперва сначала нужно оленя взять.

— Это почему? — спросил Захар. Он встал, энергично потянулся.

— Жила. У оленя нужно жилу взять, для лука. — Тайин вручил Захару пояс из прутьев и охапку сплетенных виноградных плетей. — На, а то штаны потеряешь.

— Вот спасибо, друг.

Захар пошел умываться. Когда он вернулся, на подстилке из больших листьев уже лежало мясо. Салфетка, в которую оно было завернуто, сохла на кусте после стирки.

— Ты прямо-таки кудесник, Тайин. — Захар сказал это шутливо, но с неподдельным восхищением. — Чудеса творишь, да и только.

Тайин скептически посмотрел на него.

— Угу, — только и сказал он.

— Нет, в самом деле, Тайин. Откуда это в тебе? Можно подумать, что ты весь свой век прожил в лесах.

Захар набрал у ручья пучок жерухи, и теперь они принялись уплетать тонкие ломтики мяса, завернутые в острые, словно наперченные, листья жерухи.

— Ведь у вас на Кадьяке небось одни снега да льды?

— Ну да! Почему так думаешь? Кадьяк не весь снег и лед. Леса большие. Зверь всякий. Рыба, утка, тюлешек. Хороши места. — Тайин смотрел вдаль, его желтые глаза выражали тоску.

Когда, позавтракав, они тронулись в путь, Тайин наконец-то разговорился. Всю свою жизнь он провел в родном кадьякском селении. Искусный охотник, рыбак, лодки хорошо делал. Свою жену и маленького сына содержал в сытости и тепле. Чего еще нужно человеку? Он и был всем доволен, пока не появился «господин Мишкин» и стал вербовать охотников на бобровый промысел в Калифорнию. И он, Тайин, как последний дурак, поверил рассказам Ильи, будто после первого же охотничьего сезона можно будет вернуться домой с полной байдаркой компанейских товаров. Вместо этого Илья заставил лучших охотников год за годом торчать в Россе. Денег на руки им не давали, они получали от Ильи только какие-то лоскутки бумаги.

Тайин шагал как заведенный, но мысли его были далеко отсюда.

Захар выругался сквозь зубы.

— Я поговорю об этом с господином Кусковым, Тайин. Это же чистый разбой — держать вас против воли!

— Домой хочу как черт, это точно. А как ты, господин Петров? Домой хочешь, свое место?

Захар нахмурился.

— Нет у меня своего места. — Потом задумчиво добавил: — А я бы остался в Россе. Женился бы. Хозяйством обзавелся.

Он размечтался: представил себе маленький уютный домишко, вроде отцовского. Жена была похожа на Надю, только помоложе и покрасивее. Вот приходят к ним гости — Петя Гальван с супругой. И отец с Надей тоже здесь. На столе самовар пузатый пыхтит, в печи огонь трещит, кто-то на балалайке играет. Хорошая собралась компания. И всех-то их Захар любит. И Надю тоже? И Надю.

Захар так удивился самому себе, что даже остановился.

Тайин недоуменно оглянулся на него.

Захар вернулся на землю:

— Вот только добраться бы нам до Росса, а там и горюшка мало. Кабы знать, сколько еще до него идти.

Тайин пожал плечами:

— Как знать? Сто миль? Две сто миль? Три сто миль?

ясо кончилось в тот день, когда они поднялись на вершину холма и наконец увидели реку. Обгладывая кость, Захар глядел на просторную равнину между двумя грядами гор. Посредине, широкая и медлительная, вилась река. Захар размахнулся, чтобы забросить кость подальше.

Возглас Тайина остановил его:

— Давай ее сюда.

Захар отдал кость:

— На что она тебе?

— Молоть будем, кушать будем.

«В чем ты ее молоть будешь? И то, хоть и размолоть, тоже мне еда — толченые кости», — подумал Захар, но промолчал. Он уже не удивлялся способности Тайина из ничего делать что-то.

Из камешков, связанных в цепочку лыком, Тайин соорудил снаряд для охоты на птиц. Он показал Захару, как метать снаряд. чтобы, падая, он образовывал петлю, и однажды Захар уже поймал так перепелку. Перья пригодились для стрел, которыми заранее запасался Тайин. Был у них уже и лук, и маленький лучок для разжигания огня. Однако и для лука, и для огневого лучка нужна была тетива.

Спускаясь к реке, они замечали на каждом шагу признаки наступающей весны. Бархатистая кора деревьев была усеяна молодыми почками. Птицы порхали среди ветвей, подрагивавших от стремительных прыжков белок; петляли среди кустов кролики. Земля была черной от помета оленей, лис и прочего лесного зверья.

— Да, проснулся лес, — вздохнул Захар. — А ивы-то, гляди, в воде купаются — словно девки волосы в реке полощут.

Они остановились. Широкая река лениво катила свои воды на север. На другом берегу стеной стоял лес, за ним возвышались холмы.

— Смотри! — воскликнул Захар. — Дым!

На том берегу поднимались в чистое ясное небо далекие столбы дыма.

— Индейцы, должно быть, — сказал Тайин.

— Почем ты знаешь? Могут быть и испанцы. Миссия или ранчо.

Тайин изучал противоположный берег.

— Вырубки нет. Дома нет. Скота на холмах нет. Индейцы. Мы идем здесь, они там. Мы их не трогаем, они нас не трогают. — Он медленно двинулся по берегу, вглядываясь в землю под ногами. — Пошли, ужин делать будем.

— Какой там ужин! Ничего у нас нет. — Захар плелся за ним, у него живот подводило от голода.

— Ищи круглый камень, — сказал Тайин.