Джеральд Даррелл - Говорящий сверток (с иллюстрациями)

Услышав эти слова, Троянский Травник тут же услужливо стал перелистывать страницы.

– Хм, рута… рута… Пожалуйста: «Рута в стране Мифландия растет лишь на опушке Мандрагорового леса, на Оборотневом острове в Поющем море».

– Отлично, – сказал Попугай. – Записала, Пенелопа? А дальше Ха-Ха разберется сам. До скорого свидания, книги, освобождение близится.

В этот миг дверь распахнулась и внутрь ввалился запыхавшийся Этельред.

– Эй, шевелитесь! – задыхаясь, выпалил он. – Часовые кончили нырять за Ха-Ха, вылезли мокрые-премокрые. Злые как черти, сообразили, что их одурачили. Надо поскорее смываться.

Только они выбежали из темницы, как увидели в конце коридора двух промокших часовых. Те при виде ребят издали «пронзительный, режущий ухо, ужасный крик, отдавшийся тысячекратным эхом и чуть не оглушивший Пенелопу и мальчиков.

– Быстро, быстро, – скомандовал Попугай. – Назад в трубу, бегите со всех ног!

Поняв, что Этельреду ни за что в жизни не поспеть за ними, Пенелопа нагнулась, схватила его и, прижав к себе, помчалась так, как никогда еще не бегала. Позади слышалось кулдыканье василисков, звон чешуй, скрежет когтей о каменный пол. Пенелопа ждала, что вот-вот ее настигнет страшное всепожирающее пламя, однако они успели добежать до кладовой. Только они вскочили внутрь и, захлопнув дверь, заперли ее на засов, как первая струя огня ударила в дверной косяк. Они бросились в угол, где был вход в трубу. В коридоре бесновались и, как кошки, визжали василиски, царапали и драли когтями дверь. Но беглецы уже спустились в трубу, проскочили по водостоку, вылезли наружу, перебежали через поле лунной моркови и не останавливались ни разу, чтобы перевести дух, пока не очутились в Кристальных пещерах.

– Ф-фу. – Пенелопа, отдуваясь, прислонилась к стене. – В жизни больше так не побегу.

– Я тоже, – с трудом выговорил Питер – грудь его ходила ходуном.

– Мы были на волосок от смерти, – выдавил из себя Саймон, хватая ртом воздух. – Вовремя мы захлопнули дверь, еще бы минута – и от нас бы шкварки остались.

– Ой, не надо. – Пенелопа вздрогнула. – Страшно вспомнить.

– Послушайте, мисс, – произнес Этельред, который все еще лежал у Пенелопы на руках, не снимая цилиндра. – Послушайте, мисс, позвольте поблагодарить вас, вы мне, как-никак, спасли жизнь.

– Пустяки, – ответила Пенелопа, опуская его на пол. – Просто я побоялась, что тебе за нами не угнаться, вот я и подобрала тебя.

– И не угнался бы, мисс, – горячо подтвердил Этельред. – Ей-богу, мисс, когда б не вы, я бы изжарился живьем. Уж я вам так благодарен, мисс, так благодарен!

– А теперь пойдем к Ха-Ха, – напомнил Попугай. – Быть может, он сумеет разобраться в заклинании. Я, честно скажу, не могу. Слишком оно запутано.

Отдышавшись, они пошли по кристальным туннелям дальше, туда, где их с нетерпением ждали волшебник, Табита и Дульчибелла.

– Вернулись, вернулись! Какое счастье! – вскричал при виде их волшебник. – Каковы успехи, мои храбрецы?

– Успехи недурны! – крикнул Попугай. – Очень, очень недурны.

– А мой двойник пригодился? – с любопытством осведомился волшебник.

– Двойник был, что называется, вдохновляющим символом, – ответил Попугай.

– Мы принесли заклинание. – Пенелопа протянула волшебнику блокнот. – Хотя и не знаю, усмотрите ли вы тут какой-нибудь смысл.

– Так-так-так… – Волшебник уселся и поправил на носу очки. – Дайте-ка я почитаю.

Они наблюдали, как он читает, беззвучно шевеля губами.

– А драконьи яйца вы не видели? – шепотом спросила Табита.

– Нет, – шепнула в ответ Пенелопа, – но зато мы своими глазами видели, что они надежно спрятаны.

– Что ж, – вздохнула Табита, – и это утешение.

– В высшей степени занятно, – заключил наконец волшебник. – Интереснейшее заклинание. Кто бы подумал, что избавиться от василисков можно с помощью горностаев!

– Во всяком случае не я, – фыркнул Попугай. – Всегда был о них невысокого мнения – вялые, вырождающиеся, капризные, изнеженные. Единственным поводом для привлечения их на нашу сторону было бы их количество. Сколько их, по последнему подсчету, Ха-Ха?

– Семьсот семьдесят семь.

– Если бы они согласились нам помочь, вот было бы здорово! – вскричал Питер с энтузиазмом.

– Вот именно, они да еще единороги – и нас, наверное, хватит, чтобы напасть на василисков? – сказал вопросительно Саймон.

– Хо-хо-хо! – захохотал Попугай. – Хо-хо-хо! Простите, но как представлю себе горностаев сражающимися… Хо-хо-хо!

– Что тут такого смешного? – удивилась Пенелопа. – Все-таки семьсот семьдесят семь что-то да значит. Чем они плохи?

– Чем плохи? Да тем, что они – кучка бездельников и неженок, вот чем, – вмешался Этельред. – Толку от них в бою, как от гнилых бананов.

– Сказано вульгарно, но, боюсь, он прав, – заметил Попугай. – Боевого духа в них столько же, сколько в яблоневых лепестках.

– Вы забываете, однако, про руту, – возразил волшебник. – С растением этим я сталкивался мало, но, судя по тому, что здесь написано, оно делает горностаев исполненными… э-э-э…

– Милитаристского духа? – подсказал Попугай.

– Вот именно, милитаристского, – обрадованно подтвердил волшебник. – В достаточной степени, чтобы напасть на василисков. Если это правда – а кто усомнится в Великих Книгах? – то об этом должно упоминаться в истории герцогства Горностайского.

– Но если рута делает горностаев такими мили… мили… как вы их назвали, почему нам просто не нарвать этой травы и не накормить горностаев, чтобы они присоединились к нам? – предложила Пенелопа.

Волшебник спустил очки на кончик носа и, нахмурившись, посмотрел на Пенелопу.

– Все это прекрасно, моя милочка, – сказал он, – но рута растет только на Оборотневом острове, а он очень далеко отсюда, и к тому же это один из самых неприятных и небезопасных уголков Мифландии. Нет никакого смысла пускаться в такое долгое и рискованное путешествие, не удостоверившись сперва, согласятся ли горностаи есть руту. Тут говорится, что она горькая, горностаям это наверняка не понравится. Я, правда, мог бы ее подсластить.

– Значит, прежде всего надо вступить в переговоры с горностаями, – вмешался Саймон. – Если объяснить им, какую опасность представляют собой василиски, уверен, что они не откажутся.

– Очень в этом сомневаюсь, – мрачно пробурчал Попугай.

– Я тоже, – поддержал его волшебник. – Но попытаться стоит.

– А далеко они Живут? – поинтересовалась Пенелопа.

– Нет, не слишком, – ответил Попугай, – милях в пяти, на очень привлекательном холме в Бутылочном лесу. Они именуют себя герцогством Горностайским, дурачье.