Патрисия Сент-Джон - Трое отправляются на поиски

У Давида внутри всё словно пело от восторга. Просыпаясь утром, он частенько любовался зарей, которая день ото дня становилась все ярче. Как-то утром мальчик проснулся раньше обычного, потому что Ералаш, спавший возле его кровати, скулил и трепыхался в своей корзинке, сражаясь с невидимым врагом, — вероятно, ему приснился кошмар. Давид, в полудреме, повернулся в постели и ласково потрепал зверька за уши, чтобы успокоить. Неожиданно его взгляд упал на окно, и сон как рукой сняло. Он сел на кровати, уперся локтями в подоконник и стал смотреть на море.

Берег, с его вытянутыми пляжами и крохотными поселениями, казался совсем близким. На фоне ярко-оранжевого неба — предвестника чудесного дня, отчетливо вырисовывались далекие горы. Море все еще было темным, но то тут, то там на его поверхности вспыхивали золотистые молнии: над островом торжественно распускался алый цветок рассвета. Давид смотрел на всё это великолепие и сознавал, что наступающий день не будет похож на другие. Он собирался прочитать несколько стихов из Библии, а потом подняться с постели.

В то утро он перечитывал одну из самых своих любимых историй. Красота природы, красота библейских строк так взволновали мальчика, что ему тотчас же захотелось побежать в больницу и рассказать обо всем Лейле; но девочки уже не было там: она вернулась в свою деревню. Давид читал 14-ю главу Евангелия от Матфея. В ней говорилось о том, как Иисус ходил по воде и как апостол Петр отважился проделать то же самое. Сейчас Давид очень хорошо понимал Петра, его и самого тянуло прогуляться по золотым волнам в это сказочное утро; но апостол пытался пройти по воде совсем даже не утром, а ночью, перед рассветом, во время страшной бури, когда в небе не виднелось ни одной звезды, а могучие волны так и норовили поглотить смельчака. Как, должно быть, обрадовался Петр, когда почувствовал сильные руки Иисуса, поддерживающие его.

Давид думал о море и той радости, которую оно доставляет человеку. Сегодня он должен отыскать Ваффи и отправиться вместе с ним к морю: потому что такой день просто создан для приключений. Может быть, именно сегодня они раскроют тайну загадочной лодки. Казалось, Ералаш тоже чувствовал предстоящее приключение; он втягивал носом воздух и нервно подрагивал хвостиком. Давид раскрыл окно пошире, щенок выпрыгнул из него и принялся неистово носиться по мокрой от росы траве, поднимая тучи брызг.

Давид быстро оделся. Весь захваченный дерзкими мечтами, он тихо прошмыгнул мимо отца, который сидел в гостиной и читал. Мама и Джоана еще спали, а Ваффи никогда не просыпался раньше восьми. Давид выбежал в прохладный, словно сотканный из солнечных лучей сад, свистом подозвал Ералаша и все утро, до самого завтрака, носился с собакой наперегонки.

Затем к маме пришли гости, изучавшие Библию, и она попросила сына заняться с Джоаной.

В построенном Давидом шалаше из бамбуковых стеблей дети затеяли игру в магазин. Джоана, как аккуратный продавец, разложила на больших, ровных лепестках нарцисса шарики мимозы, камешки, еловые шишки и голубые плоды эвкалиптового дерева; а Давид изображал посетителей, то и дело что-нибудь покупавших. Сперва он был старым подслеповатым сапожником, близко подносившим к глазам всё, что он собирался купить. Потом толстым мясником, таким толстым, что едва мог протиснуться в двери магазина. Ему пришлось побывать и леди Монтаг — она жила в Посольстве и пришла в магазин в сопровождении пуделя и мальчика-слуги, который должен был нести ее покупки (тут Давиду одновременно пришлось быть и леди Монтаг, и слугой, и собачкой). Джоана, довольная, весело хохотала. Ей хотелось играть еще и еще. Давид, видя, как радуется сестра, ощутил прилив вдохновения и выдумывал все новых персонажей. Они и не заметили, как наступило время обеда.

— Ты хороший мальчик. Джоана была так счастлива, когда ты играл с ней, — похвалила Давида мама, когда дети вернулись в дом, все еще продолжая смеяться и шутить.

После обеда малышка отправилась спать, и Давид был предоставлен самому себе. Он подбежал к ограде и взглянул на море. Невысокие волны сверкали и пенились в лучах весеннего солнца. На берегу не было видно ни души. Не было заметно и следов на песке. Внезапно Давид почувствовал, что не может больше ждать ни минуты. Он на цыпочках прокрался мимо спящего на крыльце Ералаша и что было духу бросился на поиски Ваффи. Еще раньше мальчики решили не брать Ералаша на берег — в таком таинственном деле лишний шум им совсем ни к чему. Когда настанет день узнать тайну прикованной к скале лодки, все будет зависеть от того, насколько тихо они залягут в своем укрытии, и от того, как долго им удастся оставаться незамеченными. Лай Ералаша в самый неподходящий момент грозил провалом операции.

Ваффи тоже искал Давида. Встретившись на дороге и издав радостный клич, оба ощутили необычайный прилив сил и отваги. Они уже три недели не показывались на берегу, и сегодня по всему был самый подходящий день для новых начинаний и рискованных поисков. Мальчики взглянули в глаза друг другу и двинулись по направлению к берегу, выразив тем самым молчаливое согласие и непоколебимую решимость. Оба были уверены: сегодня непременно должно что-то произойти, и казались себе готовыми к любому повороту событий.

Перво-наперво они укрепили свою землянку камнями и песком, так как волны и ветра сильно потрепали их тайное убежище. Во время работы мальчики переговаривались исключительно шепотом: это придавало всему приключению оттенок таинственности и особой значимости. Они неотрывно следили за ближайшим мысом, потому что только оттуда могли прийти неизвестные, если, конечно, они не спустятся с утеса по тропинке, которой пришли сюда Ваффи с Давидом.

Солнце тем временем клонилось к закату. Последние яркие лучи его осветили безлюдный берег. Ваффи придвинулся к товарищу.

— Один из нас должен продолжать строить землянку, а другой — наблюдать, — прошептал он. — Вот увидишь, они скоро придут.

Он ползком подобрался к огромному валуну и спрятался за ним. Давид продолжал расчищать их укрытие, работая руками так быстро, как только мог. Его ладони и пальцы уже покрылись ссадинами и болели, но мальчик был доволен проделанной работой. С берега никто не мог его заметить, если бы только не подошел вплотную к землянке и не заглянул вовнутрь.

Вдруг Ваффи издал странный звук и юркнул в землянку, затаскивая Давида следом за собой. Мальчики прильнули друг к дружке, согнувшись под мокрыми, песчаными стенами. Их сердца бешено стучали.

— Всё, — выдохнул Ваффи, — они идут!

Двое смуглых мужчин приближались к ним со стороны мыса и вскоре прошли в нескольких шагах от ребят. Они о чем-то громко спорили и опять несли какие-то длинные предметы, пряча их под полами своих потрепанных халатов.