Екатерина Боронина - Таинственный подарок

Особенно нас смешило, что милиционерша, которая не боялась снарядов, испугалась обыкновенных лягушек.

Расстались мы с храброй милиционершей и „заведующей лягушками“ в самых приятельских отношениях.

На первый урок я и Боб чуть не опоздали, так как отдавали завхозу наш долг лягушками.

Мы вбежали в класс одновременно со звонком, не успели даже хорошенько поздороваться с ребятами, как вошла Людмила Ивановна.

Все встали и дружно крикнули:

— Здравствуйте, Людмила Ивановна! Пятый класс в сборе!

— Не так громко, мальчики! — улыбнулась Людмила Ивановна. — Поздравляю вас с новым учебным годом!

Людмила Ивановна обежала глазами весь класс, и мне показалось, что она особенно внимательно посмотрела на меня и Боба. Мы сидели в среднем ряду на третьей парте.

— В этом учебном году я опять буду вашей классной воспитательницей и, надеюсь, что мы попрежнему останемся друзьями… — и Людмила Ивановна посмотрела на Сеню.

Сеня заерзал на скамье, потому что он строчил какую-то записку. Видно, дело было очень срочное. На уроках Людмилы Ивановны мы никогда не переписывались.

Людмила Ивановна начала рассказывать, какое у нас будет расписание и кто будут наши учителя. Боб ловко поймал брошенную Сеней записку. В ней было написано:

„Я уже узнал от Пузырька, какие подарки к юбилею привезли наши с „Форта Тимура“: 1) Корзину сухих грибов и корзину брусники. Корзины сплели сами. 2) Указку из орехового дерева. 3) Бювар на письменный стол. Сделали из бересты. На бересте вырезан рисунок. Все подарки спрятаны в пионерской комнате. Юбилей послезавтра, в воскресенье“.

Мы так увлеклись чтением записки, что совершенно не заметили как Людмила Ивановна подошла к нашей парте.

Боб на всякий случай сунул записку за щеку, отчего щека сильно вздулась.

— Боб, что с тобой? — удивилась Людмила Ивановна. — У тебя болят зубы?

— Нет, нет, я совершенно здоров!..

Весь класс засмеялся, потому что записка мешала Бобу говорить, и он шамкал как беззубый старик.

Сделав невероятное усилие, Боб проглотил записку, даже не разжевав ее. Флюс исчез, но зато Боб покраснел как помидор.

— Прости пожалуйста, я кажется ошиблась, — засмеялась Людмила Ивановна. — А я хотела вам показать газету, где помещены ваши фотографии. Помните, нас снимал фотограф из Москвы на озере, около валунов? — и она протянула нам газету „Красный Флот“.

Весь наш гарнизон „Форта Тимура“ вышел как взаправду, но больше всех был похож Сеня. Его оттопыренные уши и круглые сросшиеся брови были как живые. Под снимком было напечатано: „Ленинградские школьники на отдыхе“.

— Это здорово! Попасть в газету! — воскликнул Боб. — Да еще в морскую!

— Вот о чем я хотела поговорить с тобою, Боб, как с начальником штаба отряда, — сказала Людмила Ивановна. — Позавчера приехал в отпуск на десять дней мой сын, Николай Евгеньевич…

— Неужели? — растерянно пробормотал Боб.

— Николай Евгеньевич напрашивается к вам в гости на пионерский сбор. Можно его пригласить?

— Приглашаем, приглашаем! — послышалось со всех парт. — Когда? Поскорей! Боб, завтра!

— Тише, тише, мальчики! Завтра и послезавтра Николай Евгеньевич занят. А вот в понедельник можно.

— Да, да, в понедельник! — закивал головой Боб.

Людмила Ивановна начала рассказывать о том, что мы будем проходить по географии в пятом классе. Но на этот раз и я, и Боб плохо слышали о чем говорила Людмила Ивановна. Нас мучили разные вопросы. Не догадалась ли о чем-нибудь Людмила Ивановна? Но как? Почему? — ломали мы себе голову. А вдруг Людмиле Ивановне очень неприятно, что мы произвели ремонт таким обманным образом? Если она ничего еще не знает, то ведь непременно все обнаружится на сборе отряда, куда придет Николай Евгеньевич. Он узнает нас! Самим не придти на сбор? Мы были в смятении. Как поступить?

На первой же перемене Пузырек потащил нас в пионерскую комнату показывать нам подарки и сообщил, что, само собой разумеется, мы тоже принимаем участие в этих подарках.

— Знаете, ребята, — сказал Пузырек, — мы заготовили для Людмилы Ивановны три мешка шишек. Хотели привезти ей в город для самовара. Людмила Ивановна про это узнала и ужасно рассердилась. Велела нам отнести все шишки для лагерного кипятильника.

— А вдруг она и на подарки к юбилею рассердится, не примет? — спросил Боб.

— Ну, по случаю юбилея может и сойдет! — вздохнул Пузырек. — Мы на торжественном собрании будем преподносить.

На большой перемене Боб, Сеня и я устроили тайное совещание на школьном дворе. История с шишками совсем напугала нас.

— Мы должны совершенно засекретить наш подарок, — сказал Боб.

— А если Людмила Ивановна вдруг узнает? Не сознаваться? — спросил Сеня.

— Тогда выйдет, что мы вруны! — задумался Боб. — Вот что! Если она спросит нас прямо, то мы скажем так: „Людмила Ивановна! Мы ремонтировали вашу квартиру не потому, что вы наша учительница, а потому, что вы — семья фронтовика. Ну, а помогать семьям фронтовиков все пионеры и школьники имеют полное право!“

Что же до сбора отряда, на который придет Николай Евгеньевич, то мы порешили вот как. Я и Сеня спрячемся заранее в классном шкафу, стенки в нем тонкие, и мы все отлично услышим. Бобу, как начальнику штаба отряда, отсутствовать на сборе невозможно. Поэтому он придаст своему лицу неузнаваемое выражение с помощью черной повязки, якобы прикрывающей флюс. А чтобы изменить и голос — он положит за нижнюю губу резинку или жолудь.

К нам подбежал запыхавшийся Пузырек.

— Куда вы запропастились? Всю перемену вас разыскиваю. Слушай, Боб! Ребята думают, что на юбилее с приветствием от нашего класса лучше всего тебе выступить.

— Нет, нет, я не могу! — Боб испуганно замахал руками. — Лучше ты сам, Пузырек! У меня, видишь ли, после краснухи осложнение, — нашелся Боб. — Я иногда, понимаешь, начинаю заикаться…

— А это пройдет, Боб? — забеспокоился Пузырек. — Да, да, я заметил как ты сегодня на первом уроке странно говорил!..

— Да, это был припадок! — соврал Боб. — Но через неделю все пройдет. Мне в больнице сказали.

К шести часам вечера в школьном зале было уже полным-полно. Все стулья в передних рядах заняты учителями нашей школы и гостями: из РОНО, учителями из других школ, делегатами от школы девочек, где Людмила Ивановна тоже преподавала географию. Задние ряды — это были уже скамейки — их принесли в зал из столовой, — были предоставлены ученикам нашей школы. А наш пятый класс сидел по правую сторону от эстрады не на стульях, и не на скамейках, а на столиках первоклассников. По левую сторону от эстрады расположился школьный духовой оркестр.