Тамара Крюкова - Маг на два часа

Вслед за незнакомкой вышла другая, похожая на неё как две капли воды. С первого взгляда было ясно, что они близняшки. У второй сестрицы платье пестрело бубнами и сердечками, которые, по совершенно непонятным причинам, в картах называются «черви». Её шляпа, будто ваза, буквально ломилась от фруктов. На ушах висели серёжки из вишен, наподобие тех, что делают себе девчонки, а на груди красовалась виноградная гирлянда.

— Какие сладенькие! Ах вы, ягодки мои! — умильно всплеснула она руками, окинув друзей взглядом.

Услышав, что его называют ягодкой, Мефодий не на шутку забеспокоился. Вероятно, настало время превращений. Сначала он летал птицей, потом побывал ежом, но стать ягодкой — это было уж чересчур! Не успел он возмутиться, как дама с лисицей сурово сказала:

— Ничего себе ягодки! Посмотри на их физиономии. Это же чисто звери! Какое свинство — ни с того ни с сего крушить чужой дом.

При этих словах уж очнулся от дрёмы и обвёл всех осоловелыми глазками, а лиса оперлась о плечо дамы и, манерно положив голову на лапу, изучающе осмотрела пришедших с ног до головы. Мефодий незамедлительно приосанился, чтобы все лучше увидели, что он не просто зверь, а хищник.

Всё происходящее было столь необычно, что Митя от удивления потерял дар речи и лишь молча глазел на хозяек карточного домика. Дама с лисой, кивнув в его сторону, обратилась к сестре:

— Ишь, молчит. Уставился как баран на новые ворота. По-моему, он немой.

— А что он, мой, что ли! Вызвал, а теперь молчит, — воскликнула та.

— Я вас не вызывал, — осторожно вставил Митя.

— Смотри-ка, заговорил! — искренне обрадовалась дама с фруктами.

— А кто же тогда крикнул: «Чур-меня!»? Насколько я понимаю, в этих краях так зовут только меня, — сказала её сестра.

Лисица в подтверждение кивнула головой, летучие мыши хлопнули крыльями, а скорпион живописно изогнул хвост.

Митя никогда прежде не слышал такого странного имени, но подумал, что незнакомке оно очень подходит. Такую особу лучше не злить, и он решил, что будет благоразумнее извиниться:

— Простите, это произошло случайно.

— Как случайно? Разве вам не нужны специалисты по ясновидению? — удивилась Чурменя.

— Очень нужны! Значит, вы нам поможете? — обрадовался Митя.

— Чур не я! — наотрез отказалась Чурменя.

— А кто же тогда? — обескураженно спросил Митя.

— Тебе что, медведь на ухо наступил? Я ведь тебе ясно сказала: Чурнея.

— Я понимаю, что не вы. Может быть, вы? — обратился Митя к даме с фруктами.

Она сделала реверанс и прощебетала:

— Естественно, Чурнея к вашим услугам.

Её слова совсем сбили Митю с толку.

— Так всё-таки вы или не вы? — обескураженно спросил он.

— Откуда берутся такие тупицы? Ты глуп как осёл, — раздражённо проговорила Чурменя и, указав на сестру, сказала: — Чурнея занимается ясновидением и гаданием.

— Совершенно верно. Я всё предскажу! А Чурменя — большая мастерица ворожить. Так что, если не хочешь попусту убить время, проходи, — Чурнея кивнула Мите, приглашая войти в дом.

— А мы? — встрепенулся Мефодий.

— А вы подождите здесь. Предсказывают всегда одному, потому что для троих будет уже три предсказания и никогда нельзя быть уверенным, какое из них правильное.

Митя осторожно прошёл в дом, стараясь ничего не задеть. Внутри, как и снаружи, всё было сложено из карт рубашками кверху. Над диваном висело изображение трефового короля. Чурнея указала на него и пояснила:

— Это портрет нашего дорогого дядюшки.

— А зачем он на портрете ещё и вверх ногами? — спросил Митя, которого давно интересовал вопрос, отчего все карты нарисованы и так и сяк.

— Это для того, чтобы, встав на голову, его тоже можно было хорошенько рассмотреть.

— А разве встают на голову, чтобы смотреть на картины? — удивился Митя.

— Пока никто, но, на всякий случай, надо быть готовыми ко всему. Я слышала, что есть любители ходить на голове, — сказала Чурнея и выразительно посмотрела на Митю.

Он сразу понял, что она настоящая ясновидящая. Наверняка намекает на то, что вчера, во время битвы на подушках, они с другом так разошлись, что разорвали наволочку и разбили вазу. Впрочем, Чурнея про это не сказала ни слова, а Митя не стал настаивать.

Фруктовая дама знаком пригласила его присесть. Митя не без опаски опустился на карточный табурет, но тот оказался, на удивление, прочным. Радушная хозяйка поставила перед Митей блюдце с голубой каёмочкой и, сорвав со шляпы большое спелое яблоко с красным бочком, положила его на блюдце.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Митя, взял яблоко и с хрустом надкусил.

На вкус яблоко оказалось совсем не таким сочным и сладким, каким казалось со стороны. Впрочем, Митя не успел его как следует распробовать, потому что Чурнея всплеснула руками и возмущённо воскликнула:

— Ты что это делаешь?! Ты что, есть сюда пришёл?!

Она так посмотрела на него, что кусок не полез в горло, и Митя поспешно положил яблоко назад.

— Но вы сами угостили, — пролепетал он.

— Угостила?! Это ведь наливное яблочко. Сам заказал ясновидение, а теперь пеняй на себя. Весь механизм испортил!

— Я же не знал, что это механизм, — оправдывался Митя. — И потом я не так много откусил. Может, всё-таки получится?

— А то я без тебя не знаю, что получится, а что нет. Вот полюбуйся! — Чурнея крутанула яблоко на тарелочке и произнесла: — Яблочко, катись, катись, целый мир, нам покажись.

Сначала яблоко шустро покатилось по тарелке, и Митя увидел, что донышко её засветилось, как экран телевизора, но, к сожалению, на этом видимость исчезла, потому что яблоко попало на надкусанный бок и застряло. По донышку тарелки пошла рябь, а потом изображение и вовсе пропало.

— Вот видишь, яблочко от яблоньки недалеко падает, — обиженно поджав губы, ни с того ни с сего заявила Чурнея.

— Такого мальчишку надо держать в ежовых рукавицах, — покачала головой Чурменя.

Лисица согласно кивнула, а Чурнея всплеснула руками:

— Теперь-то я поняла, что он за фрукт. Надо же, не успела и глазом моргнуть, как он слопал наливное яблочко.

Митя подумал, что она явно преувеличивает. Он и откусил-то всего малюсенький кусочек, но спорить не стал, потому что чувствовал себя виноватым.

— Может быть, его можно починить? Когда у нас сломался телевизор, папа отвозил его в телеателье, — предложил он.

— Знаем мы эти ателье! Там всё шито белыми нитками, — сердито сказала Чурнея, а Чурменя зловеще усмехнулась: