Майя ван Вейдженен - Популярность. Дневник подростка-изгоя

– Бит, бип, бип !

Моя сестренка – живой будильник, да. Я сажусь в кровати и недовольно смотрю на нее. Она широко мне улыбается.

– До свидания, Наталия! – говорит она и вприпрыжку покидает комнату, закрывая за собой дверь.

Теперь она хотя бы соблюдает правила приличия.

Утром я подписываю два приглашения на вечеринку, которую планирую провести (по настойчивым советам Бетти) в эти выходные. Бетти говорит, что « неважно, по почте или по телефону, но приглашения обязательно должны быть переданы лично каждому кого ты хочешь видеть у себя в гостях ».

Я бы хотела позвать Итана и Гектора, а значит, приглашения нужно будет вручить им сегодня в церкви. Вот что написано на открытках:

БОН ВОЯЖ!

Летом я переезжаю в другой город!

Вы приглашены на мою прощальную вечеринку!

Суббота, 19 мая

18:00–21:00

У меня дома.

Будут пицца и напитки.

Жду ответа.

В церкви я отдаю одну открытку Гектору, и он какое-то время ее разглядывает.

– У меня вечеринка в субботу, – говорю я. – Вы с Итаном будете там единственными моими знакомыми по церкви, но будет здорово, если ты придешь.

– Я не могу, – отвечает он. – У нашего хора выступление.

– Ясно, – говорю я. Приглашение Итана жжет мне карман, но я знаю, что не отдам ему открытку. Итан все равно не придет, если он будет единственным гостем не из моей школы. Так что толку?

Гектор извинятся и уходит.

На уроке здоровья я чувствую себя, как в западне, но мне в очередной раз приходится слушать рассказы женщины средних лет о сексе – вот что стоило бы стереть из памяти. Стены вокруг меня как будто сжимаются, и я закрываю глаза, пытаясь избавиться от этого ощущения. Вдруг кто-то стучится в кабинет – не иначе как мой ангел-хранитель явился вызволить меня из этого кошмара.

– Доброе утро, мэм, мне нужно проверить студентов на предмет хранения наркотиков.

– Да ради бога, – мисс Уэлч, сладко улыбаясь полицейскому.

– Выньте все из карманов, свитера и сумки оставьте на партах, где их можно будет досмотреть, – распоряжается он.

Полицейский (божий посланник, дарующий милосердие) выводит нас из кабинета в коридор, где уже ждет большая полицейская собака. Мы выстраиваемся в ряд, и он равнодушно проводит пса мимо нас, внимательно наблюдая за каждым, после чего заводит собаку в кабинет.

Как нам сообщили позднее, двое моих одноклассников были арестованы. Надеюсь, это не кто-нибудь из моих знакомых.

Я не ложусь спать до одиннадцати вечера, подписывая остальные приглашения. Надо признать, большая часть времени уходит не столько на сам процесс подписывания, сколько на составление списка гостей. После всего произошедшего в этом году кажется странным не позвать сразу всех. Часами я прикидываю, кого считаю «важнее» других, и от этого на душе неприятный осадок. Бетти говорит о приглашенных следующее:

Помни, как важно проявлять радушие. Не отворачивайся от друзей, если у тебя с ними временный раздор. Не сокращай список до привычного узкого круга знакомых. Будь открыта новому.

Список процентов на семьдесят состоит из моих партнерш по хору, но я включила также наших готок, Николаса (мой новый романтический интерес с алгебры; его я собираюсь позвать на выпускной), Карлоса Санчеса, Кензи, всех изгоев, Данте, и так далее. Каждый раз, как только мне кажется, что я наконец закончила, я вспоминаю еще кого-нибудь. Я подготовила двадцать семь приглашений, но запросто могу добавить еще десять гостей.

Как люди проводят вечеринки? Это так выматывает, решать, кого позвать, а кого – нет, что мне физически плохо. В свете того, чему я до сих пор научилась, эта избирательность кажется… неправильной. Но, увы, это очередное препятствие, которое мне придется преодолеть.

В моем рюкзаке припрятано двадцать семь приглашений. Подавленное состояние прошло. Я готова радоваться всему происходящему. Кензи сегодня нет в автобусе, но это ничего. Я на коне! Я также жду не дождусь сегодняшнего похода к дантисту, где мне снимут брекеты. Все наконец-то сдвинулось с мертвой точки! Я чувствую себя неуязвимой!

Перед началом уроков я вижу в школьном коридоре Каталину из хора – она стоит, прислонившись к стене.

– Каталина, привет, – говорю я. – Как дела?

– Ничего.

– Это хорошо. Короче, я устраиваю вечеринку на этих выходных и хочу тебя пригласить, – я протягиваю ей приглашение.

Она открывает конверт и читает приглашение.

– Круто, – говорит она. – Я бы с удовольствием пришла на твою прощальную вечеринку, Майя, но не могу.

– Почему? – спрашиваю я. К такому повороту я оказалась не готова.

– Знаешь Эллисон из хора? Она отмечает свой день рождения в этот же вечер, – она возвращает мне приглашение. – Я не могу прийти к тебе.

Внутри у меня что-то обрывается, и я выдавливаю из себя следующий вопрос.

– Кто еще там будет?

– Все, – отвечает она. Тут же она понимает свой промах, потому что я явно не была приглашена. – Ну, то есть, кроме… некоторых.

– Все нормально, Каталина, – шепчу я. Под каким-то предлогом она убегает. Я роюсь в стопке приглашений, большинство из которых для девочек из хора, и все пойдут на день рождения Эллисон. На верхнем конверте большими жизнерадостными буквами написано: « Эллисон ».

Я отвожу взгляд, проглатывая слезы.

Я плетусь по коридору, цепляясь за последние капли надежды. Я уже даже не знаю, состоится ли вечеринка вообще, так что мысленно я возвращаюсь к выпускному. Краешком глаза я замечаю Николаса. Сердце подпрыгивает к самому горлу. Он разговаривает с хорошенькой девушкой из оркестра. Он смеется и накидывает свою толстовку на ее худенькие плечи. Он улыбается и хлопает ресницами. Они обнимаются, а потом вместе идут на следующий урок. Их руки почти соприкасаются.

Я яростно запихиваю конверты обратно в рюкзак, и подкладка выбивается из-под сетчатого материала, как внутренности раненого животного.

Сердце мое болит. Я думала, что теперь все будет по-другому. Вероятно, я все это время обманывала себя.

Стоматолог ковыряется у меня во рту разными инструментами и решает, что мне нужно поносить брекеты еще пять недель. Я так и не сниму их до окончания школы.

Сегодня концерт нашего хора.

Я обнимаю колени и пытаюсь представить, что меня здесь нет, что это кто-то другой. Теперь я жалею, что полезла прослушиваться на это дурацкое соло. Кого я обманываю? С моим везением, я, наверное, свалюсь со сцены.

Исполняется песня за песней, пока не настает черед нашего финального номера под названием « It’s A Beautiful Day » [1]. Если это не ирония, то что тогда? Я помню почти все движения, но когда подходит моя очередь петь, ноги наливаются свинцом. Я через силу подхожу к микрофону. Слышу фонограмму первых аккордов песни. Я начинаю петь.