Эсфирь Цюрупа - Дед Илья и внук Илья

— Нравится? — спрашивает сын.

— Здо́рово! — отвечает отец.

Потому что он ведь сам строитель. И он хорошо понимает, как много вложено в это сооружение настоящего труда. И как много потребовалось смекалки, чтоб набить крест-накрест вот эти все горбыльки-распорки, которые не позволяют качаться стенам. И как, наверное, трудно было раздобыть весь этот удивительный строительный материал, в котором нет ни одной ровной дощечки и не найдёшь двух одинаковых. И сколько пришлось строителю распрямить гвоздей, ржавые шляпки которых торчат повсюду.

— Здо́рово! — повторяет Платов Второй. — Только ты мне, пожалуйста, объясни: что это такое?

Если бы вы знали, как он боится обидеть сына таким вопросом!

Но Илюша ничуть не обижается.

— Так ведь это ж будка для мороженого! — объясняет он. — И ничего, что ты не узнал её! Конечно, сейчас трудно узнать, пока она лежачая! Но лежачую ведь удобнее строить! А когда голубая краска высохнет, мы сверху напишем красной: «Мороженое». И сразу будет понятно.

Платов Второй видит: сын утешает его. Конечно, он, опытный строитель, должен был бы сразу понять, что перед ним будка для мороженого. Вот дед Илья, тот наверняка сразу бы догадался.

Отец ласково кладёт руку на крепенькое Илюшино плечо. Вместе они рассматривают работу.

— Только надо ещё дверь приделать и окошко прорезать, чтоб из него мороженое продавать. Тогда получится настоящая будка, киоск называется. Мы с Таиской решили поставить её на самой главной площади в Новом городе.

Платов Второй молчит. Наверное, он мысленно подыскивает другое место, получше.

— Понимаешь, сынок… — говорит он наконец. — Досадная история вышла. Никто не знал, что ты строишь будку для мороженого. И вот Надежда Ивановна, товарищ Орлова, уже заказала на заводе для Нового города десять тележек для мороженого и ещё десять автоматов для газированной воды. Понимаешь?

— Да, — ответил Илюша тихо-тихо и опустил голову, чтоб не показать, как ему стало обидно. Работал-работал, а выходит, его работа никому не нужна.

Платов Второй поглядел на низко опущенную круглую макушку.

— Но мы с тобой, Илюшка, огорчаться не станем, правда? — спросил он. — Нам только нужно сейчас же придумать, как с толком использовать твой подарок. Вот, например, сынок, если ещё немного укрепить стенки да обить их толем, чтоб дождь внутрь не проникал, да вместо четвёртой стены приделать откидную крышку, так получится отличный ящик для цемента…

Илюша молчит.

— А цемент, знаешь, сынок, такая ценная штука на строительстве, просто незаменимая! Он же блоки друг с другом скрепляет. Без него города не выстроишь. На любой строительный участок приди, обязательно увидишь — стоит запасной ящик с сухим цементом! Ты только подумай, твой подарок не станет дожидаться, пока выстроят город, нет! Он сейчас же, завтра примет участие в строительстве. Ну как, согласен?

— Завтра? — Илюша поднял лицо, и Платов Второй увидел его загоревшиеся радостью, полные нетерпения глаза. — Да, да, я согласен! — крикнул он.

Домой они шли весело. Всю дорогу по очереди толкали ногами сосновую шишку, как будто футбольная тренировка. А когда шишка улетала с дороги в бурьян, они кричали «аут», назначали друг другу штрафные удары. Вместо ворот Илюша ставил две свои сандалии, и Платов Второй три раза забил с семи метров отличные голы. А Илюша забил трёхметровый.

Дома баба Таня кормила их ужином, потом они вместе умывались, а на ночь Платов Второй забрал Илюшу спать к себе в горницу. И сам — вот удивительное дело! — тоже лёг спать рано и заснул даже быстрей Илюши.

А Илюша ещё немного полежал на своей раскладушке. Он слышал, как совсем близко дышит отец, глядел, как ровно подымается его грудь, видел его большую сонную руку поверх одеяла. Как всё-таки хорошо устроено всё на свете. Вот они, отец с сыном, теперь живут вместе, в одной комнате. И, уже засыпая, он подумал: «Конечно, пусть будет ящик для цемента, который самый незаменимый материал на стройке. Ведь это в тысячу раз лучше, чем быть просто будкой и стоять на площади среди многих тележек, которые тоже торгуют мороженым».

И вдруг кучевые облака, которые белыми стогами стояли над лесом, полезли вверх, толкаясь и громоздясь, вал за валом. Сперва они лезли белые, нарядные, просвеченные солнцем. Потом они заслонили солнце и, закрыв ясное голубое небо, сами потускнели. Они привели вслед за собой тучи, и серая пелена низко нависла над Старой Узой.

Долгий, обложной дождь застучал по листьям, по крышам. Дороги раскисли. Они стягивали с ног у людей калоши, налепляли на сапоги тяжёлые подушки грязи. А дождь всё шёл и шёл который день. Земля досыта насосалась влаги и больше не хотела пить. Вода теперь стояла в каждой рытвине, в размытых дорожных колеях.

В такую непогоду работать на стройке трудно. Дождь заливает траншеи, где рабочие прокладывают трубы. Мокрая земля оползает со стен котлованов. Цемент портится. Да мало ли всяких бед может понаделать дождь, который льёт уже целую неделю не переставая. А работы идут день и ночь не останавливаясь.

Поэтому Платов Второй теперь часто остаётся ночевать в конторе на строительной площадке.

А дома стало пусто. И вечер, казалось, наступал раньше. Тучи темнили белый день, и баба Таня зажигала свет. Даже куры с полудня забирались в сарай на нашест, думали — сумерки.

В один такой хмурый день, уже под вечер, баба Таня вязала носки, а Илюша рисовал зубастые экскаваторы и краны. Вдруг кто-то стукнул калиткой, пробежал по кирпичной дорожке. Илюша вышел в сени. Таиска! Она испуганно моргала мокрыми от дождя ресницами.

— Илюша, выходи скорей! За Бурым отвалом гружёные машины никак в гору не въедут, буксуют. Они, знаешь, эти огромные камни везут, из которых дома складывают!

— Блоки! — охнул Илюша. Он сразу вспомнил ночной телефонный разговор бати.

— Туда все ребята побежали! — торопила его Таиска.

Да он уж и сам быстро натягивал сапоги.

— Что не заходишь, Таиска? — спросила из комнаты баба Таня. — Или что случилось?

— Не говори ей! — шепнул Илюша. — А то не пустит.

— Просто я за Илюшей пришла, погулять, — ответила Таиска.

— Какое ж гулянье? Дождь льёт, — сказала баба Таня. — И поздно.

Илюша отрицательно замотал головой. Таиска сразу его поняла.

— Ничего не льёт и не поздно! — ответила она. — Все ребята побежали гулять, и даже далеко, к Бурому отвалу… — Тут Таиска прикусила себе язык, потому что Илюша толкнул её под локоть. Ведь она чуть не проговорилась!

— А, вот что! К Бурому отвалу? — переспросила баба Таня, и ребята услышали, как она отодвинула стул, наверное, встала.

И тогда они поскорей выскочили на крыльцо.