Анатолий Максимов - Подлетыши

Сергей разжигал наверху паяльную лампу и, гудящую, пышущую сине-белым огнем, подавал Жигову в колодец.

Теперь начиналось у Кости самое важное и кропотливое — спайка проволочных жил. От лампы под тентом быстро нагревалось. Костя снимал куртку на байке, поднимал повыше рукава свитера, протирал руки техническим спиртом, протирал и оголенные медные проводки. Затем, несколько минут потоптавшись и размяв отекшие ноги, он снова садился на складной стул и начинал действовать…

Напряженно и неспешно работал Костя. Потом прикручивал паяльную лампу, устало отодвигался от срощенного кабеля. Подмигнет напарнику, с довольным видом хмыкнет… Сергей не мог удержаться, чтоб не потрогать ладошкой кабель, теплый, словно от пульсирующего тока.

Раз приходит Костя на работу, правая рука забинтована, болезненно морщится, постанывает и говорит Сергею:

— Ну, парень, сегодня тебе придется работать одному… Видишь, всю ладонь у меня разнесло — зашиб. Знобит меня, и голова кружится. А кабель хоть умри, да соедини. Надо срочно запитать токарный цех. Наладчики станки опробовать будут. Сможешь или нет — говори сразу. Вот тебе мой инструмент…

Стоит Порошкин перед Костей и чувствует, как ноги холодеют, на душе мрачно. Наверно, подобное испытывали потерпевшие кораблекрушение моряки, когда оказывались на необитаемом острове. И все-таки согласился он соединить кабели.

Костя посмотрел, все ли у Сергея имеется для работы, пожелал ему успехов и удалился.

«Мог бы рядом посидеть, подсказать, а то оставил одного — делай как знаешь…» В голове Сергея все перепуталось и замутилось. Когда он помогал Жигову, то казалось ему: кабель спаять — раз плюнуть. Теперь очутился в безвыходном тупике, словно ничего не проходил в училище, не видел, не делал на практике у Кости.

Он залез в колодец. Засмоленный толстый кабель вытянулся разрубленным удавом, оба конца будто бы шевелились, вздрагивали в предсмертных судорогах. И колодец бетонный Сергею казался горным ущельем, облачное небо недосягаемо высоким. Завывал ветер, занося в колодец, как из другого мира, пыль. Сергею так и хотелось вырваться отсюда.

Что же делать? С чего начинал Костя?.. Снимая с брони джутовую оплетку, Сергей нетерпеливо посматривал на чистый, блестящий инструмент — так и просился в руки — резать, гнуть, спаивать…

Но вот Сергей взял инструмент — инструмент ухоженный, удобный, отказывался подчиняться его рукам. Не признавал в нем мастера — и все тут! «Да эти ли плоскогубцы держу, которыми работал — залюбуешься — Костя?»

Полдня ушло, пока зачистил Сергей медные жилы. Остались пустяки — спаять их, всего-то восемь концов. Придет Костя, поможет залить в муфту эпоксидную смолу — и включайся токарный цех, крути новые станки.

По сухой земле застучал, запрыгал картечинами дождь. Темно, сыро стало в колодце. Сергеем овладела безысходная тоска. Зажег он паяльную лампу, снял с себя куртку, засучил рукава рубахи — так готовился к работе Костя. Лампа гудела, выдыхая синее тугое пламя. У Сергея работа будто бы наладилась; в колодце терпко запахло канифолью, парафином и еще чем-то кислым. К вечеру спаял он кабели и поджидал Жигова с эпоксидной смолой. Сидел на стульчике устало, глядел на свою работенку и почему-то не радовался.

Пришел Жигов, спросил, как работалось напарнику. Похвалил: вовремя выполнил задание. Только оно было не настоящее. Косте хотелось узнать, сможет ли Сергей без наставника, сам выполнить сложное дело. Оказывается, сможет. И выдернул он из земли два коротких куска кабеля, которые так трудно, мучительно спаивал практикант.

— Врагу не пожелаю такую злую шутку! — сжал кулаки Сергей. Горько обиженный, выбрался из колодца, побежал прочь.

— Стой, куда ты!.. — кричал ему вслед Костя. — Беги, беги, а завтра проверим, что ты перенял у меня за месяц…

Так вот обучал кабельщик паренька…

Утром мастер участка обошел стройку и велел монтерам и практикантам собраться на пустыре перед заводом. Надо было срочно растянуть кабель высокого напряжения. Парням пришлось оторваться от настроенного дела, да и знали они, как тяжело разматывать толстый кабель; ума не требуется — знай тащи. Но не заставили себя долго ждать, побросали свою работу и быстро собрались у барабанов — шумные, веселые, будто после того, как управятся с кабелем, их позовут к богатому столу.

— Начинать давай! — азартно кричали. — Поехали!..

Протолкнули стальной стержень в отверстие барабана, подняли его домкратами на козлы и закрутили, подхватывая смолистый, в извести, неподатливый конец кабеля, — перли рысцой вдоль траншеи, выкрикивая из бурлацкой песни «Дубинушка»:

— Сама пойдет! Сама пойдет!..

Монтеры двигались с кабелем плечо к плечу, рука к руке…

Дегтярев стоял, поправляя на руках верхонки, возбужденный ватажной работой, ждал момента тоже ухватиться за кабель.

— Набегай, замполит! — крикнул ему Костя Жигов. — Или скромным подступиться негде?

Оказалось место между Гомозовым и Порошкиным. Илья подхватил на плечо кабель и резко ощутил вдоль спины его свинцовую тяжесть, он бы, наверно, упал, взвалив на себя непосильную ношу, да к нему вовремя подоспел Костя Жигов.

— Пупок надорвешь, замполит! Ты же поднял за троих. Не вставай между низкорослыми. Ну, взяли, ребята! Еще разок дернем!..

Гудела, улюлюкала длинная вереница монтеров в испачканных смолой, известью брезентовках, в резиновых, кирзовых, залепленных грязью, сапогах. Дегтяреву живо вспомнилась картина «Бурлаки на Волге» и будто он сам, низко припадая потным лицом к раскаленному песку, тянул бечевой баржу. Он зримо представил себе знойный день, яркие, до рези в глазах, блестки на широкой реке, полет чаек. Еще он подумал о строительных лесах, бесконечных ступеньках куда-то в небо. И будто он, Илья, на стройке первой пятилетки, среди сотен подносчиков — таких же, как и он, уставших, мечтающих о небывало светлой жизни, — тащит на себе стопу кирпичей под самое солнце…

Верховодил монтерами Жигов. Он бегал по всей длине растянутого кабеля, зычно командовал:

— Заходим назад! Подхватывай… Кто там запинается, гляди, растопчут.

Шнурков, которого подростки посадили вчера за лебедя в речку, хотел воспользоваться веселой кутерьмой, — он тоже кричал, подбадривая бригаду, а сам держался за кабель для видимости. Жигов погрозил ему кулаком.

— Зачем с него много требовать, — подал голос в защиту монтера мастер Ергин. — Шнурков уже свое отработал — двоих ребятеночков состряпал…

Дегтярев видел, что пустячное слово, которое бы в другом месте пропустили мимо ушей, тут, на растяжке кабеля, легко вызывало дружный смех, новые шутки, реплики — да все в нужную минуту, в цель…