Михаил Герчик - Повесть о золотой рыбке

— Сколько с меня?

— Ладно уж, — смутился Сашка, — берите так, по старой дружбе, чего там…

— Зачем же, — пожал плечами Сергей Ермолаевич. — Если б ты всем так раздавал, а то… Ты их почем продаешь? По два рубля? Ну, и с меня, как со всех, бери, не люблю я в должниках ходить.

Сашка не глядя сунул деньги в карман, а потом, поколебавшись мгновение, неожиданно для самого себя предложил:

— Хотите, научу вас неонов разводить? Только дайте слово, что больше никому не расскажете.

— Нет, Саша, это мне не подходит, — покачал головой Кожар. — Не могу я дать тебе такого слова. Потому что, если б сам я умел неонов разводить, давно бы всех научил. Хочешь, давай всех учить, нет — попробую своим умом до этой тайны дойти. А ты зря ее хранишь.

— Это почему же зря? — насупился Сашка, задетый словами Кожара. — Нет, всех учить — это уж извините. У меня сейчас неонов по два рубля за штуку из рук рвут, а научи всех — они дешевле гуппешек станут.

— Вот и хорошо! — воскликнул Сергей Ермолаевич. — Так и должны настоящие любители поступать. Сам научился — товарищей научи…

— Так это — любители… — У Сашки над губой вздрогнул шрам.

Кожар покачал головой.

— Эх ты, — негромко сказал он и сердито запыхтел давно погасшей трубкой. — Знаешь, на кого ты сейчас похож?

— На кого? — растерялся Сашка.

— На буржуйчика. Сумел что-то сделать, лопнешь, «секретом» своим ни с кем не поделишься. Тоже мне рыбий монополист выискался…

— Ну и монополист! — разозлился Сашка. — А вам завидно, да?

— Чему уж тут завидовать? — вздохнул Кожар. — Тому, что ты свой талант на рубли размениваешь? Смотри, не продешеви…

— А это не ваша забота, — грубо отрезал Сашка, жалея что ввязался в разговор. — Я не нянька и никого учить не обязан. И нечего меня всякими словами обзывать: буржуйчик, монополист…

— На работу тебе надо, Саша, идти, — с горечью сказа Сергей Ермолаевич. — Совсем у тебя здесь, на рынке, мозги набекрень свернутся. Хочешь, к нам на завод устрою?

— Нужен мне ваш завод, — скривился Сашка. — Как-нибудь и без него проживу.

— Не проживешь! — Кожар сердито стукнул палкой. — А если и проживешь, дважды мне тогда тебя жалко. Собаке под хвост такая жизнь.

— Ну и пусть, — упрямо отрезал Сашка.

Кожар разжег трубку, несколько раз глубоко затянул и достал из кармана баночку.

— Возьми назад, — насупившись, сказал он. — Не буду я больше ничего у тебя покупать.

— Вот напугали! — через силу засмеялся Сашка. — А ну, кому неоны?! — Он повыше поднял баночку. — Вам? Четыре рубля. Все в порядке. Получайте, «профессор», назад ваши денежки и будьте здоровы.

Сергей Ермолаевич молча взял деньги и выбрался из толпы. Вновь, как когда-то, что-то шершавое царапнуло у сердца хотя давно уже не было под ним того проклятого осколочка, и он прислонился к стене павильона. Минутку постоял, а потом медленно пошел домой, прижимая к груди руку.

А Сашка вылавливал из банки неонов, аккуратно пересаживал их в баночки, запихивал в карман деньги, но смутно, невесело было у него на душе. С дядей Васей поссорился, с Сергеем Ермолаевичем разругался, мать в больнице — один… Правда, Ленка Казакова, Анны Михайловны дочка, еще есть, но она тоже последнее время дуется, а чего, кто ее знает…

Сашка прикусил губу. Что с того, что вокруг так и бурлят люди, — разберут рыбок и разойдутся. И останется он тем же, кем и был, — нулем без палочки. А ведь он и вправду король аквариумистов, не зря же и дядя Вася, и Кожар сказали, что у него к рыбкам талант…

Да, трудно быть королем…

Совсем иначе, чем Сашка Королев, увлекся аквариумными рыбками Юрка Бариканов.

Первый в жизни аквариум Юрке подарил в день рождения папин брат дядя Гриша. Аквариум был полностью оборудован: залит водой, засажен водорослями, в нем плавал с десяток рыбок. Покупал его дядя Гриша для себя, но рыбки ему быстро надоели — слишком уж много требовали внимания, — и однажды, багровый от натуги, он втащил стеклянный ящик в комнату к Юрке.

— Вот, племяш, пользуйся, — сказал он, смахивая широкой, как лопата, ладонью с пиджака капельки воды. — Сам разводить собирался, ну, а поскольку стукнуло тебе полных тринадцать, — дарю! Красотища, а! К тому ж еще, говорят, нервную систему хорошо успокаивает. Впрочем, — засмеялся дядя Гриша, — это тебе ни к чему… Значит, прямо говори: нравится?

— Нравится, — кисло ответил Юрка, с опаской поглядывая на хрупкий стеклянный ящик, в котором плавали какие-то красненькие и серые рыбки. Ему вдруг показалось, что ящик вот-вот расколется и вода вместе с песком, водорослями и рыбками хлынет на пол. Но делать было нечего, и Юрка вежливо улыбнулся. — Большое спасибо, дядя Гриша.

— То-то же, — обрадованно сказал дядя, довольный, что и от обузы избавился, и племяннику угодил. — Значит, запоминай. — Он достал из кармана помятую, замусоленную бумажку. — Рыбки у тебя пока самые простые: гуппи, меченосцы и эти… как их… пецилии, — кивнул он на аквариум. — Всех их еще называют живородками. Они, понимаешь, икру не откладывают, а сразу живых рыбок родят. Ну, а с остальным ты сам как-нибудь разберешься. На первый случай этот листок изучи, я тут кое-что выписал, а вообще-то есть такие толстые книги, там все про аквариумы написано. Возьмешь в библиотеке, проштудируешь, настоящим академиком по рыбьей части станешь. Так что поздравляю тебя с днем рождения!

Дядя Гриша энергично потряс Юрке руку. Юрка еще раз глянул на рыбок и тоскливо спросил:

— Дядя Гриша, а чем их кормить? Хлебом можно?

— Ни-ни! — Дядя Гриша испуганно замахал руками. — Это ж тебе не воробьи. Тут же подохнут. Рыбки, брат ты мой, твари деликатные, для них специальный корм есть, сушеная дафния называется. Да, чуть не забыл! — Он похлопал себя по карманам и вытащил баночку из-под майонеза, в которой виднелся какой-то желтовато-бурый порошок. — Вот, немного осталось. Будешь давать раз в день по щепотке, лучше всего с утра. А кончится, съездишь в воскресенье на Кисловский рынок, купишь стакан, тебе его на год хватит.

— Ладно, — вздохнул Юрка, — съезжу.

…Назавтра под вечер, раздумывая над тем, как избавится от дядюшкиного подарка, Юрка вспомнил, что еще ни разу не кормил рыбок. Поморщившись, он бросил в аквариум щепотку сушеной дафнии из дядиной баночки. Желтовато-бурый порошок тут же расплылся по всей поверхности, забился под мох, под листочки растений. Рыбки жадно хватали его, чуть не выпрыгивая из воды, и Юрка сыпанул еще: жалко, что ли? А потом долго мыл под краном руки — они пахли болотом.

За три дня Юрка скормил рыбкам всю дафнию, что дал дядя Гриша, — сколько ни сыпал, все казалось мало. Рыбки охотно хватали корм, и вскоре он исчезал. Ну как тут было не добавить!