Жан-Филипп Арру-Виньо - Вишенка на торте

Папа резко обернулся.

— ЧТО случайно не тут? — возмущенно пророкотал он. — Разве не ясно, что мы сейчас заняты?

Вдруг, увидев, кто это пришел, папа резко побледнел.

— М-м-месье гла-гла… — пробормотал он. — Месье главный врач?

У человека за воротами вид был не менее удивленный.

— Ну надо же! — воскликнул он. — Какое совпадение!

Это был человек среднего роста с прической-ежиком и усами-щеткой, и вид у него был такой, как будто он всю жизнь командовал легионами римских центурионов [21] В Древнем Риме легионом называлось огромное войско, в нем насчитывалось до 5–6 тысяч человек. Когда такое войско на кого-нибудь нападало, это было действительно страшно: уж очень много народу. Поэтому с тех пор, когда где-то собирается очень много людей, про них иногда говорят «их собрался целый легион» — даже если на самом деле людей там не 5–6 тысяч, а меньше или больше, и даже если они не древнеримские воины. Огромные легионы подразделялись примерно на 60 частей поменьше, эти части назывались центурии, и руководили ими командиры-центурионы. Поэтому, если автор пишет, что у месье главного врача был такой вид, как будто он всю жизнь управлял легионами центурионов, это означает, что вид у него был очень решительный и грозный. Представьте себе — стоит перед тобой несколько раз по 5–6 тысяч грозных командиров-центурионов, а ты ими руководишь! Нужно быть очень властным и решительным человеком, чтобы с ними справиться. .

— Мое почтение, м-м-месье гла-главный врач! — повторял папа, щелкая каблуками, как будто собрался встать по стойке смирно. — Входите, входите! Для приятного сюрприза это очень приятный сюрприз!

— Простите, что отвлек вас от этого… э-э… семейного торжества. Я всего лишь приехал забрать дочь.

— Забрать дочь, месье гла-гла-врач? — проговорил папа, растерянно заикаясь, и принялся всматриваться в подружек Жана А.

— Привет, папа! — сказала Элен, которая тем временем успела поймать Бэтмена и гладила его между ушами, чтобы он успокоился.

Мне показалось, что земля у меня под ногами раскололась и я сейчас куда-нибудь провалюсь. Элен? Дочка папиного главного врача?

— Хорошо провела время, солнышко? — спросил он, с интересом глядя на развороченную лужайку, на ярко-красных девушек и на Жана А. в штанах с бахромой и фиолетовой рубашке, да к тому же еще и с гитарой наперевес.

— Да, просто отлично! — сказала она и протянула Бэтмена Жану В. — Держи! Он у тебя очень хорошенький!

Папа стоял с конфетти в волосах, и вид у него был какой-то пришибленный.

— Может, вы задержитесь у нас и выпьете чего-нибудь? — вмешалась в положение мама. — Теплого лимонада или витаминизированного сока?

— Нет-нет, спасибо, ничего не нужно, — ответил папа Элен. — Вы очень любезны!

Потом он повернулся к нашему папе:

— Ну что ж, увидимся в понедельник?

— Так точно, месье гла-гла, — пробормотал папа.

Прежде чем исчезнуть за воротами, Элен сделала мне едва заметный знак рукой, который означал: «Жаль, что приходится уходить так рано… Увидимся в субботу у скаутов?»

Она запрыгнула в машину, и они уехали.

— Да уж, это точно вишенка на торте, — пробормотал папа.

Он сидел с подавленным видом в шезлонге и держал в зубах погасшую трубку. Гости Жана А. разошлись, мы немного привели сад в порядок, но все равно, глядя на папу, можно было подумать, что он единственный уцелевший после ядерной катастрофы.

— Это ты про что? — спросил Жан Г. — Что еще за вишенка?

— Видишь ли, — начала мама, которая никогда не упускает возможности расширить наш словарный запас. — Это образное выражение, которое означает…

— …последнюю каплю, переполнившую чашу терпения, — договорил за маму папа.

— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь, дорогой, — сказала мама.

— Я? Преувеличиваю? Я хочу тебе напомнить, дорогая, что у нас с тобой шестеро лопоухих сыновей, одна неуправляемая шиншилла и твоя мать, которая каждую неделю звонит нам, чтобы узнать, достаточно ли молочных продуктов употребляют наши дети… Казалось бы, нам вполне хватает и этого? Но нет! Вдобавок ко всему наши старшие вдруг ни с того ни с сего решают стать подростками, а младший знает наизусть музыкальные заставки ВСЕХ телевизионных сериалов, да к тому же еще и мой главный врач теперь считает наш дом каким-то злачным местом! И после всего этого ты говоришь, что я преувеличиваю?

— Но ведь сегодня еще и чудесный весенний вечер, — возразила мама. — И день рождения Жана А. И еще я считаю, что ты чудовищно несправедлив по отношению к моей матери.

— Ты права, — признал папа. — Но все-таки что подумает о нас мой главный врач?

— Он наверняка завидует, что у тебя так много сыновей, — заметила мама. — Ты только представь себе, что было бы, если бы у нас было шесть девочек!

Папа поежился.

— Ты права, — сказал он. — Но если у наших Жанов и дальше продолжатся скачки роста, скоро у нас в доме соберется все женское население города и окрестностей!

— Ой-ой-ой! — пробормотала мама и тоже поежилась. — Об этом я как-то не подумала.

— Обо мне мозете не волноваться! — заверил родителей Жан Д. — Литьно я никогда в зызни не стану пъигласать девтъонок на ветелинку!

Похоже, они ему не очень поверили.

— А я ведь еще хвастался в больнице, что у меня сын — морской скаут! — застонал папа. — Теперь главный врач узнает от своей дочери-жанет, что Жана Б. тошнит даже на водном велосипеде!

Мне следовало бы, конечно, сказать, что он не прав, но я почувствовал, что сейчас неподходящий момент, чтобы говорить об Элен. Средние держались от папы на безопасном расстоянии, а Жан А. предпочел сменить модные штаны и фиолетовую рубашку на одежду, которую мама заказывает по каталогу, — она была сейчас куда уместнее.

— Ну что ж, — сказала мама, у которой всегда куча отличных идей. — Может, не будем тратить зря этот прекрасный весенний вечер, а подарим Жану А. подарки и доедим вкуснейший именинный торт?

— Класс! — закричали мы все хором. — Подарки! Подарки!

— Хорошо, — с тяжелым вздохом произнес папа. — Ты, конечно, права, дорогая: теперь, когда мы остались только ввосьмером, и в самом деле кажется, что у нас тут мир и покой.

— Вдевятером, — поправил его Жан В. и показал Бэтмена, который устроился у него под мышкой и тоже постепенно приходил в себя.

— Тогда немного виски — и начинаем праздник! — объявил папа, с усилием вытаскивая себя из шезлонга. — В конце концов, ведь не каждый день нашему старшему сыну исполняется четырнадцать лет. И чихал я на то, что там подумал о нас мой главврач!