Александр Пискунов - Волчий уголок

Отец не сдавался. Он пошел в наступление.

– И вода была мокрее, потому что была чище. Сейчас же в речке помоешь руки, а они мыльные. Столько порошков стиральных растворили – трудно вообразить. Про остальное я и не говорю…

Дядя Петя перевел разговор на другую тему.

– Как будем отъезжать?

– Почистимся, помоемся и уйдем пораньше, чтобы успеть к автобусу, – сказал отец.

– Искупнемся и вперед, – бодрым голосом добавил Славик.

– Неизвестно, какая погода будет, да и вообще что за мытье в холодной воде. Нужно на прощанье баньку устроить, запаршивели мы изрядно, – отец пятерней потрепал, поправил волосы. – Иначе чучелами приедем.

– Как в твоем стихотворении, – вставил Славик.

– Ты думаешь, это реально – организовать баньку при наших возможностях? – осторожно спросил дядя Петя.

– Некое подобие с паром и веником, я думаю, получится. Кстати, в каком виде мы оставим стоянку? Мне кажется, мы должны полностью замести следы: оставить все, как было до нас.

– Жалко, – первым сказал Славик. Он повернулся, чтобы взглянуть на шалаш, но ничего не увидел в темноте.

– Да, – поддержал его дядя Петя, – опять же, может быть, кто-то воспользуется нашим сооружением: рыбак заночует, грибник от дождя спрячется.

– Кому приятно поселяться в затоптанном чужом жилье, лучше сделать новое. Рыбак поставит палатку и разведет огонь в очаге: его трогать не будем, он вписывается в местный ландшафт, всего лишь несколько облагороженная куча камней.

– Шалаш – несколько облагороженная куча хвороста, – заметил дядя Петя.

Отец подбросил в костер хвороста.

– Через десять лет, когда кострище затянется травой, никто и не подумает, что на этом месте стояла печка, хорошо послужившая троим бродягам две недели.

– Через десять лет? – переспросил Славик.

– А ты что думал. Калили, калили землю огнем, а потом хочешь, чтобы сразу редиска начала расти. Сначала плесень поселится, затем корочка мха. Разве что семена кипрея ветром занесет. Ну, а настоящая дернина образуется очень не скоро.

– Шалаш развалится скорее, – сделал вывод дядя Петя.

– Без присмотра его растреплет ветер, загадят птицы. Мыши натаскают внутрь всякой трухи.

– А как охотничья избушка? – вспомнил Славик. – По правилам мы должны оставить здесь продукты, дрова, спички.

– Если мы оставим спички, то кто-нибудь обязательно устроит фейерверк себе на потеху. Сожгет кучу посохшего хвороста и заодно гектаров сто леса.

– Здесь, Слава, не тайга, – объяснил дядя Петя. – Здесь никто не появится замерзший, усталый. До ближайшего жилья здесь не десятки верст.

– Шалаш – это баловство, игрушка. Нечего оставлять в лесу следы развлечений, – твердо сказал отец.

Они забрались в шалаш, улеглись. Толстые стенки, сложенные не из одного слоя лапника и лиственных веток, почти не пропускали и солнечный свет, а слабые отблески далеких зарниц проникали внутрь только через щели неплотно подогнанной двери в виде неясного, почти неразличимого свечения. В отличие от ласковых солнечных искорок в этих отблесках было что-то тревожное, угрожающее…

Славик уснул не сразу. В тишине он спокойно думал, что эти слабые отблески напоминают о деятельности людей: об артобстреле, вспышках электросварки, сиянии расплавленного металла… Где-то далеко все это происходит на самом деле. Это они спокойно живут в лесу, а большинство людей зажигают электрические дуги, наводят прожекторы, плавят металл, поднимают самолеты и ракеты, стреляют, взрывают, и им совершенно нет дела, что существуют еще тихие озера, густые леса, травы, звери. С другой стороны, им троим тоже не было никакого дела до машин и электричества целых две недели, но завтра придется возвращаться на автобусе, включать телевизор… Что ему хотелось – остаться ли еще на неделю или уезжать отсюда, Славик не мог уверенно ответить даже себе. Одно было ясно: рано или поздно, но покидать обжитое лесное местечко придется… Летчик в ревущем самолете знает, что в выходной день он выедет на бережок, посмотрит на воду, деревья, чаек, а затем снова пойдет к ревущему самолету… Грохот железа или лесная тишина, асфальт под ногами или мягкий мох, сумасшедшая езда на автомобиле или неспешная ходьба, горячая ванна или купание в холодном озере, шоколадный батончик или кислый отвар из черники… Что лучше?.. Задавался вопросом Славик и не знал, как ответить…

Он так ничего и не решил. Уснул.

Баня. Обсуждение итогов. Консервация «усадьбы». Прощание с Золотым ключом. Встреча с волком. Возвращение.

Записи в дневниках отсутствуют

Когда Славик утром выбрался из шалаша, то чуть не стукнулся лбом о большой валун. Он попробовал толкнуть его, но не смог даже пошевелить его. Раньше он лежал далеко отсюда, у воды.

– Папа, как вы его притащили? – первым делом спросил он.

– Прикатили с дядей Петей, – неохотно отозвался отец. Он рубил сухостоину на короткие поленья, но не колол их..

Славик не стал донимать вопросами отца. Видел, что настроение у него не ахти. Когда он был чем-то озабочен, всегда хмурился. Ясно и так, что камень для бани.

Дядя Петя, наверное, впервые за две недели не ушел на утреннюю рыбалку. Мало того – он утром сматывал удочки… Складывал лески с крючками, жерлицы, поплавки в ящичек.

– Из шалаша надо все убрать, все вещи, – приказал отец, ни к кому конкретно не обращаясь.

Славик залез в шалаш, сел на шуршащее ложе. За недолгий срок он привык к их примитивному жилью. Он знал каждый сучок на стенках, каждую жердочку на потолке…

Помимо рюкзаков, пустых мешочков из-под сухарей, свитеров здесь оставалось много когда-то нужных вещей. На стенке, заткнутый за прутик, висел светильник с так и не зажженной никогда смолой. На жердочке-полочке лежали комки лишайника. Отец так и не сварил из него студень. На чердачке сушилось запасное можжевеловое удилище для спиннинга. Здесь же отец хранил трость. Везде торчали спрятанные от дождя куски бересты на растопку.

Славик начал выбрасывать одежду, подал отцу его знаменитую трость.

Отец тем временем обложил камень поленьями и уже чиркал спичкой, чтобы зажечь большой костер.

– Шалаш не будешь жечь? – задал неуместный вопрос Славик.

– С чего ты взял, – удивился отец. – Наоборот, думаю, вы правы, не стоит его уничтожать. Пусть стоит.

Прежде чем костер разгорелся, Славик успел несколько раз сбегать с котелком к озеру и полить вход шалаша водой. Предосторожность оказалась не лишней. Пламя шугало намного выше отца, и от веток шалаша сначала шел легкий парок, а потом и дымок. Славик приносил воду и поливал стенки, прикрывая лицо от нестерпимого жара. Костер нравился ему всегда. Он разошелся.