Александр Пискунов - Волчий уголок

Причина открылась сразу. Между шарообразных кустов ивняка, не перелетая речку, не показываясь над открытыми болотцами, низко пронесся огромный ястреб-тетеревятник. Успел увидеть его, мелькнувшего всего два раза. Потом услышал в том направлении, куда он улетел, как загалдели в панике, взвились что повыше вороны. А здесь постепенно начали объявляться пернатые обитатели. След, оставленный ястребом, постепенно исчезал. Пролетела ласточка. Уселась на куст, заиграла хвостом сорока. Осторожно постукал дятел, помолчал и забарабанив всерьез. Откуда-то прилетели и рассыпались на сухом приречном лужку, вытоптанному коровами. Широкий «след», оставляет пролетающий ястреб, и не скоро он исчезает.

Из дневника отца

Неправильно сделал валек. Ударная поверхность его должна быть с изгибом в продольном направлении, а не плоской. В этом случае давление при ударе будет больше. Появится возможность делать «прокатывающий» удар. Мужики нутром понимали, как лучше сделать. Пробовали чагу. Как будто заварили свежее березовое полено. Спалось хорошо после нее.

Славик проснулся поздно. Не понимал он взрослых. Так сладко было спать под утро, особенно здесь, на свежем лесном воздухе. С восходом солнца становилось теплее – разлепить глаза было невозможно. А взрослые не дожидались самого лучшего времени, поднимались, когда между деревьями сочился холодный туман.

Он полежал, прислушался. Осина не лопотала. В шалаше стоял полумрак, значит, день начинался без солнца. Предстоящий день предстоял необычным, праздничным, и, видимо, поэтому Славик ощущал легкую тревогу. Опасался, чтобы ничто не помешало празднику.

Солнце поднялось высоко, но никак не могло пробиться сквозь высокие барашковые облака. Оставалось расплывчатым белесым пятном. Ветра не было, поэтому казалось, что очень тепло.

Славик долго тер глаза, плескал в лицо водой, наконец взбодрился и начал шарить по котелкам. В одном остывала надоевшая уха, в другом – чай.

Взрослые не появлялись. Славика это устраивало. Он принес припрятанные рогозовые шишки на длинных стеблях и воткнул их в разных местах шалаша. Их жилище сразу приняло грозный вид. На столе он воткнул в щель между горбылями букет вереска.

В воде стояла корзина, прикрытая крапивными листьями. Славик поглядел улов. Свернувшись кольцом, лежали две щуки, большая и поменьше. В честь праздника он решил сделать доброе дело – почистить рыбу. Обычно он не успевал заняться этим неблагодарным делом – отец опережал.

Он взял специальную плашку с присохшей чешуей и пошел к озеру. Уселся на ступеньку берега, шлепнул на плаху щуку и начал скоблить ей бок ножом. Раньше ему доводилось снимать чешую с плотвы и потому он несколько удивился, когда почувствовал, что щучья не очень-то хочет отставать от кожи. Бока он с горем пополам обработал, но на спине, на щучьем «затылке» чешуя позадиралась узкими хохолками, и эту «прическу» никак нельзя было отодрать движением ножа. Хоть ты плоскогубцами выщипывай.

Славик с трудом очистил одну рыбину и размышлял, браться ли ему за другую.

– Оставь, я почищу, – сказал отец. Он умел появляться неожиданно.

Славик вздрогнул: не ожидал услышать голос.

– Ты лучше грибами займись, – добавил отец.

Грибов он набрал немало. Славик быстро обнаружил заваленные всякой мелочью боровики. Трудно было упрятать их под лисичками и сыроежками: то толстый белый корень торчал из вороха, то темнела коричневая бархатистая шляпка, не похожая на другие. Нашлось и несколько рыжиков.

Когда пришел дядя Петя, весело потрескивал бездымный костер, настаивался в котелке чернично-брусничный компот, возле огня жарились на палочках грибные шашлыки и окуни.

– Нельзя работать в праздничный день, – строго встретил его отец. Нарушаешь вековые традиции.

– Вот уж живучая традиция, – засмеялся дядя Петя. – Можно сказать, тщательно оберегаемая, передаваемая бережно из поколения в поколение.

Славик молчал. Он знал, что пока взрослые не раскачаются, никакого праздника не получится. Да и не понимал он, что такое праздник…

– Праздник, когда весело, – объяснил отец. – А весело не бывает на пустой желудок. Прошу к праздничному столу.

Стол отличался от будничного большим количеством съестного, более сладким компотом и вересковым букетом, воткнутом в щель между плашками.

– Праздник начинается! – громко объявил отец. – У нас нет ни организаторов, ни исполнителей, ни затейников. Каждый воплощает в себе всех перечисленных плюс простого участника. Так как никто не начал, то с чистой совестью эту процедуру выполнил я. Предлагаю начать со состязания, достойного робинзонов. Разыгрывается приз… Он достанется за лучшую вязанку хвороста.

– Ну, ты все-таки за свое… – Непонятно было разочарован или удивлен Славик.

Отец не церемонился.

– Слушайте условия. У каждого только нож. Отправляемся в лес. Через пятнадцать минут даю сигнал возврата. Каждый приносит собранное топливо, связанное чем придется. Лучшую вязанку определит коллективное жюри.

Он, как на настоящих соревнованиях, закричал:

– Внимание!.. На старт!..

Славик схватился за карман. Нож лежал на месте.

– Марш! – Отец махнул рукой и, ни на кого не глядя, зашагал в ельник.

Дядя Петя пожал плечами и пошел в другую сторону.

Славик побежал последним. Он все еще опасался, что отец разыгрывает его одного или вместе с дядей Петей.

Сначала он растерялся. Во-первых, они из окрестного леса давно вынесли и пожгли весь валежник. Во-вторых, он так и не научился нормально связывать непослушный ворох разнокалиберных сучьев.

Некогда было размышлять. Славик с некоторой долей злорадства решил, что не будет сильно стараться и запасать дров побольше. Этого не требуется по условиям соревнования. Он вытащил нож и начал срезать сухие крепкие сучки, которые у всякой нетолстой елки торчали в разные стороны на уровне его роста. Он успел подравнять все палочки, сложил их в пучок и в трех местах связал живыми еловыми веточками. Тонкие, они хорошо гнулись, концы засунул под перевязь – получилось совсем хорошо.

Он вышел к шалашу, когда послышался приглушенный голос отца, сообщавший, что условленное время закончилось, пора возвращаться на стоянку.

Похоже, взрослые подумали, что Славик вообще не принимал участие в конкурсе. Его скромную вязанку они просто-напросто не заметили.

Отец приволок тяжелую вязку толстых полусгнивших сучьев, накрепко перехваченную ивовыми прутьями. Специально сразу направился в сторону Приозерного Мха, где рос лозняк. И дядя Петя собирал дрова где-то в той стороне, потому что перевязал их хмелем. Славик знал, где что растет поблизости. Правда, пока нес его связка разболталась. Он хотел закрутить крепче, но отец остановил его: