Дзидра Ринкуле-Земзаре - Вот мы какие!

Ояр, представьте себе, будет мамочкой. Незаметно, чтобы он обрадовался. А между прочим, Ояр и в жизни походит больше на девчонку, чем на мальчишку: у него тонкое лицо с густыми ресницами. Когда мы еще учились в младших классах, тетеньки на улицах всегда умилялись: ой, что за прелестная девочка в штанишках!

Зато характер у него истинно мужской. И сдачи даст, когда следует, и за словом в карман не полезет. Причем никогда не жалуется.

И вот на сцене он будет матерью. Мама! Мамочка! Нам всем стало очень весело.

Но еще больше развеселились, когда Индулис развернул свою бумажку и с ужасом воскликнул:

— Бабушка!

Мы сразу же представили себе, как длинноногий Индулис будет выглядеть в старомодной юбке до пят и с платочком на голове. А платочек придется надеть обязательно: волосы у Индулиса острижены ежиком. Ну, может, и не платочек, а уж без седого парика ему не обойтись — точно! А парик — это будет еще смешнее.

И тут Индулис вдруг взял да швырнул на стол свою бумажку:

— Все! Нашли дурака! Мне ваш театр ни к чему.

— Как ты можешь? — Комарик с укором посмотрела на Индулиса. — Понимаешь, для артиста особенно важно умение перевоплощаться. Как тебе это объяснить?.. Сегодня, например, он играет старика, завтра — подростка. Словом, нужны разнообразные роли. Тогда артист может творчески расти.

— Сейчас разбегусь! — грубо отрезал Индулис. — Далеко ты сама ушла со своим разнообразием. С треском провалилась на экзаменах! И вообще… Указывает тут мне еще, артистка погорелого театра!

— Индулис! — У Комарика был такой несчастный вид, что у меня екнуло сердце. — И это говоришь ты, которому доверили роль в художественном фильме!

— Да я! — Индулис пристукнул каблуками. — А что, не нравится?

Никто из нас нисколько не боялся Комарика, и все вели себя с ней как равный с равным. Но чтобы так грубо!..

— Ты не имеешь права сорвать нам постановку пьесы. — Комарик, несмотря ни на что, продолжала уговаривать Индулиса. — Ведь сами договорились тянуть жребий. И еще раз повторяю, артисту совсем не вредно перевоплотиться на сцене ну, скажем, в женщину. Именно так и приобретается мастерство.

— Хватит, Комарик! — Индулис склонил голову, словно собирался бодаться. — Берись сама за роль этой старушенции. Из тебя безо всякого перевоплощения получится отличная бабка.

Комарик покраснела. Стиснула губы, посмотрела на Индулиса то ли со злостью, то ли умоляюще. Схватила рукопись пьесы и вышла из класса, не проронив больше ни единого слова.

— Как тебе не стыдно! — сразу же подскочила Иголочка к Индулису. — Гляньте, какой важный! Мыльный пузырь! Смотри не лопни!

Это было только началом. На Индулиса дружно насели Югита, Сармита, Изольда, Карина, даже медлительная Сильвия. Ребята тоже чувствовали, что в разговоре с Комариком он перешел все границы. Однако не могу сказать, чтобы нас особенно волновала судьба постановки, затеянной Комариком. Не получится — и ладно, плакать не будем.

Куда больше нас занимали судоверфь и прочие дела, затеянные Павлом. Ну, например, на следующий сбор отряда он обещал захватить с собой красочные диапозитивы с изображением разных морских кораблей и подробно рассказать о них.

Разве не интересно?

Мы уже совсем было смирились с тем, что никакой пьесы играть не будем и театр наш приказал долго жить. Но тут неожиданно пришел Павел и первым долгом внес предложение:

— Я тут узнал, что ваш класс репетирует пьесу, и сразу подумал: а если нам взять да показать спектакль в клубе судоверфи, так сказать, в порядке шефства? Не сомневаюсь, это будет здорово. Уж если сама вожатая написала пьесу о школьной жизни… И ребята посмотрят с удовольствием, и взрослые. Так что поздравляю с добрым начинанием и желаю успеха.

Мы сидели как пришибленные. Ни у кого не хватило духу признаться, что с постановкой ничего не вышло. Лишь слегка оживились, когда Павел спросил про дела в учебе.

— Брака нет! — возвестил Томинь.

— У Сильвии была двойка по английскому, но как раз сегодня она исправила, — уточнила Карина.

Изольда не выдержала все-таки:

— Если не считать, что Томиню сделали замечание за болтовню на уроке.

Томинь из-под парты показал ей кулак.

— Вообще, уровень знаний повысился, и поведение тоже… — тут Карина прикусила язык, и мы все сразу подумали об одном и том же.

— Очень хорошо! — к счастью, Павел ничего не заметил. — И у нас работа идет полным ходом. Досрочно отремонтировали француза…

Павел ушел, и все сразу кинулись к Индулису.

— Видишь, что ты наделал? Комарик ему обязательно расскажет. Как нам теперь выпутаться?

— Гениальный артист! Взял и все напортил!

— Плевать ему на пионерский театр! Он ведь в фильме снимается.

— Слышал, что Павел сказал? Оказывается, Комарик сама написала пьесу.

— Словом, отправишься к Комарику, попросишь прощения.

— И обещай ей, что будешь играть, — потребовала Иголочка.

— Ее сегодня нет в школе, — сообщила Карина. — У пионервожатых методический день.

— Ах да, четверг!

— Все равно! — не унималась Иголочка. — Иди к ней домой. Попроси прощения и возьми пьесу. Сразу же начнем переписывать роли.

Мы требовали, уговаривали, угрожали. Но Индулис наотрез отказался: никуда он не пойдет!

Иголочка разозлилась:

— Раньше я еще думала, что это так, случайно получилось. Но теперь вижу: неслыханное упрямство и зазнайство.

— Ладно, черт с ним! Пусть не участвует, — принял решение Дирт. — Я берусь, без всяких жребиев. Правда, я пониже его. Но разве бабушки обязательно должны быть такими, как отцы? Моя собственная бабушка, например, меньше меня.

— Тогда все в порядке, — обрадовалась Карина. — Но все-таки кому-то придется сходить к пионервожатой. Извиниться за Индулиса, сказать, нам очень жаль, мы все продумали и вместо Индулиса бабушку сыграет Дирт. Ну и пьесу взять.

— Думаешь, пьеса у нее дома? — засомневалась Яутрита. — Может, в школе оставила?

— Неважно, — твердо сказала Карина, у нее без всяких спектаклей повадки опытной учительницы. — Главное не в этом. Важно, чтобы сегодня вечером кто-нибудь к ней непременно явился с извинениями. И попросил заодно, чтобы разрешила переписать роли.

— Пусть идет Гунар, — предложила Югита.

С чего это вдруг? Почему именно я?.. Но и другие были того же мнения.

— Ты умеешь говорить, — пояснила Иголочка.

Честно говоря, я даже почувствовал себя польщенным.

— Что ж, если поручаете ведение мирных переговоров, постараюсь быть на высоте.

Но сделать оказалось намного труднее, чем пообещать.

Дверь мне открыла не сама Комарик, а какая-то угрюмая старушка, ни за что не желавшая пускать меня в дом.

— Только что вернулась с семинара, едва успела поесть. Все время в бегах. Передохнуть не дадут!