Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 3

После этого я отрубился окончательно.

Было лето. Было тепло. Мы с Анжелой, взявшись за руки, шли по лугу, усыпанному цветами. Чуть поодаль от нас прогуливалась группа взрослых, и среди них я заметил свою маму, и рядом с ней — Бориса, и маму Анжелы, а рядом с ней — какого–то мужчину, очевидно, папу Анжелы. И рядом с ними была еще одна пара. Это были Елена Павловна и принц–король. Интересно, что на всех дамах были длинные платья в старинном стиле, а на мужчинах — белые летние костюмы. Ну а мы с Анжелой были одеты в одни лишь свободные рубашки, которыми играл ветер, а на головах у нас были венки из цветов. Кажется, эти венки мы только что сплели сами.

Мы с Анжелой шли, как будто бы не касаясь земли, и ни о чем не говорили, а только улыбались друг другу. Нам и так все было понятно. И было нам хорошо–хорошо.

Вот только пчелы, деловито летавшие над цветами, жужжали все громче и громче. Я знал, что нам с Анжелой они совершенно не угрожают, но их жужжание становилось все более утомительным.

Тогда я открыл глаза, и попытался взглянуть на себя.

На мне и в самом деле была моя ночная рубашка. А сверху — легкое одеяло.

Я перевел взгляд чуть в сторону. Рядом и в самом деле была Анжела! И она держала мою руку в своей.

Только она была не в ночнушке, как я, а в нарядном синем платье с белыми оборками и в белых колготках.

Держа мою руку в своей, Анжела сидела на стуле рядом с постелью, в которой лежал я.

— Привет! — сказал я Анжеле, еще не вполне соображая, что со мной, и где я нахожусь.

— Привет… — ответила Анжела, и шмыгнула носом. Глаза ее подозрительно блестели.

— Ты это что, плачешь?.. — удивился я.

— Нет, это я так. Тебе показалось!..

— Ну ладно, пусть показалось. А почему это я у вас дома?

— Это не ты у нас, а я у вас дома! Твоя мама пригласила нас на примерку. И только мы приехали, как привезли тебя!.. Андрей Витальевич тебя на руках внес! Твоя мама так и побледнела! А потом мы услышали, как ты сопишь!..

Анжела опять шмыгнула носом.

Я задумался. Ну надо же было так вырубиться!

— Давно это было? — спросил я.

— Часа два назад.

Я слегка пошевелился в постели.

— А кто меня переодел?.. — задал я не очень умный вопрос.

— Твоя мама, конечно. А моя мама ей помогала! А Елена Павловна все повторяла, что это она во всем виновата!

— Елена Павловна?..

— Ну да. Твоя мама стала ее утешать, и потом они все вчетвером пошли на кухню пить чай. Андрей Витальевич немножко посидел с ними, и умчался по делам. А Елена Павловна осталась. Она сказала, что просто не может никуда ехать.

— Любят же они чай пить… — пробормотал я. — А Андрей Витальевич — это кто?..

— Ну, он же вместе с Еленой Павловной приехал!

— А… Принц–король! — пробормотал я.

Анжела открыла рот и просияла.

— Точно! — шепотом воскликнула он. — Я тоже что–то такое почувствовала!..

— Еще бы не почувствовать. — усмехнулся я. — А что это там жужжит?..

— А… Это они все трындят о своем, о женском!..

Анжела пренебрежительно махнула свободной рукой. И в самом деле, с кухни доносились приглушенные женские голоса.

— Да уж, любят они потрындеть… — усмехнулся я.

— Это твоя мама их так разговорила. И вообще, я заметила, что всем очень нравится с ней общаться!

— Она у меня такая! — с гордостью сказал я. — С ней всегда очень интересно!.. Подожди, а примерка–то у тебя была?

— Нет пока! Мне было не до того!..

— То есть ты это… Ты все это время сидишь рядом со мной, что ли?..

— Ну да… — пробормотала Анжела. — Они мне сказали, что все в порядке, ты просто спишь, а я все равно сказала, что посижу рядом. Мало ли что!..

— Спасибо, Анжела… — сказал я, чуть пошевелив своими пальцами в ее руке, и чувствуя ее встречное движение.

— Пожалуйста… — тихо сказала Анжела, чуть розовея.

Мы помолчали, глядя друг на друга. Мне было очень хорошо от того, что я был дома, что с кухни доносился веселый голос мамы, а рядом со мной была Анжела.

— Ладно, я буду вставать. — сказал я, приподнимаясь на локте.

— Ничего подобного! — вдруг строгим голосом заявила Анжела. — Твоя мама предупредила меня, чтобы я не разрешала тебе вставать, когда ты проснешься.

— Я не больной! — возмутился я.

— Это не важно. Твоя мама сказала, что у тебя — постельный режим!.. И чтобы ты не смел его нарушать.

— Ну вот еще!.. — воскликнул я, опускаясь обратно на подушку.

— У тебя голова не кружится?.. — деловито спросила Анжела.

— Не кружится!.. — буркнул я в ответ.

Голова моя и в самом деле не кружилась, и сна в ней уже не было. Только в теле я ощущал какую–то расслабленность.

Анжела взглянула на меня проницательно.

— А слабость чувствуешь?..

— Ну, допустим. Слегка!..

— Вот видишь! Тебе лучше пока полежать.

— Ладно, так и быть. Полежу. — буркнул я. — Пока мама не придет!

И я хотел попросить Анжелу, чтобы она позвала мою маму.

Но тут мама пришла сама.

Она присела на кровать рядом со мной, и провела рукой по моему лбу и щекам.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она.

— Честно?

— Честно!

— Я чувствую, что мне пора вставать!

Мама засмеялась.

— Я рада, что чувство юмора у тебя на высоте!

И, наклонившись надо мной, она поцеловала меня в обе щеки. Краем глаз я уловил блеск в глазах Анжелы. Я выпростал руки из–под одеяла и обнял маму. Она поцеловала меня еще раз.

Потом она выпрямилась и принялась рассказывать:

— Да уж, перепугал ты меня сегодня! Амалия Захаровна позвонила и сказала, что ты уснул прямо за столом во время чаепития. И тут же Людмила Васильевна меня принялась успокаивать. Но я уже места себе не находила! А потом Елена Павловна с Андреем Витальевичем тебя привезли. Андрей Витальевич тебя вносит, а ты как неживой. Потом слышу — ты сопишь. И даже посвистываешь во сне!..

Мама прижала руку к груди и как–то странно скривилась.

Я потянулся к ней. Но она тут же улыбнулась, и сделала успокаивающее движение руками.

— Ладно, все уже позади. — сказала она. — Между прочим, Людмила Васильевна выписала тебе освобождение от занятий до конца недели.

— Еще чего! — возмутился я. — Я завтра обязательно пойду в школу. У меня там столько дел!

— Вот именно! — многозначительно сказала мама. — В этих–то делах все и дело. Мы тебя перегрузили!.. Простить себе не могу!..

— Ничего подобного. — возразил я. — Дело совсем не в этом.

— А в чем же?

— В том, что все так сошлось. Это был такой необыкновенный день. Такое особенное выступление. Мишель была как будто бы сама по себе и старалась помогать мне изо всех сил! Вот. И я стал как будто бы отдельным миром среди других миров. Эти миры были все люди, и взрослые, и дети, которые были в зале. И при этом мы все были вместе! Это было так здорово! А потом меня охватил… Такой, знаешь мам, поток энергии! Он меня сначала куда–то унес, а потом, чуть позже, превратился в сонную волну. И я отрубился. Да, все вот так и случилось.