Сергей Никитин - Большой путь

— А у меня — еще совсем малыш: два года всего.

И радушно пригласил заходить к нему домой.

Разговаривая с людьми, Юрий Петрович не подступал к ним с записной книжкой и карандашом. Время от времени он говорил Саше:

— Так, попишем.

Они садились прямо в котловане на комья сухой земли, и Юрий Петрович записывал весь разговор по памяти.

В полутемном и прохладном коридоре управления строительного участка он разговорился с высоким беловолосым юношей. Саша ушел в кабинет к отцу, а потом, когда они все вместе сидели в столовой, Юрий Петрович хвастался:

— Замечательный юноша! Какие строки я выписал из его дневника! Золотые строки! Вот полюбуйтесь.

Он достал свою пухлую записную книжку и прочитал:

« 18 января.Наконец-то мама сама подошла ко мне и сказала:

— Ну что ж, поезжай. Я согласна.

Как я рад и как благодарен ей!

Признаться, я уехал бы на стройку независимо от ее согласия, но все-таки мне не хотелось этого делать. Теперь она, кажется, поняла, какие чувства ведут меня, и вот за это я ей очень благодарен.

Не откладывая дело в долгий ящик, приступаю к сборам. Скоро я буду строителем!

19 января.Секретарь райкома ВЛКСМ Сидельникова выслушала меня с большим вниманием, потом поздравила, и я почувствовал, что она искренне рада за меня.

И вот — я выхожу из райкома с небольшой бумажкой в руке, и мне кажется, что на этой бумажке предначертана моя будущая жизнь.

Да оно и в самом деле так, потому что в руке у меня — путевка № 1 райкома ВЛКСМ на великую стройку!

9 февраля.Я среди строителей величайшей в мире ГЭС, которая даст энергию в города и села моей страны, в столицу нашу — Москву!

Начальник по подготовке кадров встретил меня дружелюбно и после нескольких минут беседы предложил пойти в школу гидромеханизации.

— Для работы на земснарядах нам нужны люди смелые, инициативные, трудолюбивые, — предупредил он и пристально посмотрел на меня, а я, кажется, смутился немного и ничего не ответил.

И только когда вышел на улицу, подумал, что надо было бы ответить так:

— Постараюсь быть таким…»

— Да, парень хороший, я знаю его, — подтвердил Константин Ильич.

После обеда Саша и Юрий Петрович снова бродили по котловану.

Учетчица Аня Демидова из села Новодевичьего — маленькая белобровая девушка — рассказывала им:

— Я просто пришла на стройку и попросила взять меня на работу. Председатель колхоза долго не отпускал меня, но я его упросила, доказала, что, работая на стройке, принесу больше пользы.

На ней было легкое ситцевое платье с голубыми цветочками, словно оставшимися ей на память о родных полях и лугах.

И еще много разных людей прошло перед глазами Саши в этот день.

Возвращаясь под вечер домой, Юрий Петрович рассуждал вслух, как делал очень часто:

— Вот вдумайся — где начинается их путь на стройку? Пожалуй, не с путевки райкома или с письма в отдел кадров — нет. Начинается он значительно раньше: на том рубеже сознательной жизни, когда вдруг всей душой начинаешь понимать свою кровную связь с народом и великими делами его…

Юрий Петрович решил посмотреть работу ночной смены. Саша сейчас же сказал:

— И я с вами.

Юрий Петрович подумал и нерешительно произнес:

— Конечно, в таком возрасте ночью полезней спать, чем разгуливать, но… Вот как отец скажет.

— Проспишь ведь! — засмеялся Константин Ильич.

— Нет. Не просплю. Вот увидите, не просплю, — горячо сказал Саша.

Часов в одиннадцать Юрий Петрович осторожно тронул его за плечо. Саша сразу же вскочил, натянул теплую лыжную курточку и был готов.

Ночью котлован преображается. Горы, окаймляющие его с трех сторон, постепенно сливаются с темнотой, словно ночь впитывает их в себя. И только круглые вершины едва выступают на фоне неба.

С темнотой, оттесняя ее за Волгу, загоняя далеко в горы, борются сотни электрических фонарей и фар, зажженных на котловане. На первый взгляд кажется, что весь этот движущийся круговорот огней хаотичен и беспорядочен, но, приглядевшись, видишь — нет, в движении огней есть определенная закономерность, есть подчиненность разумной и твердой воле.

Вот, освещая перед собой дорогу, бегут друг за другом парные огни, — это идут автомашины. Проделав замкнутый круг, они на несколько секунд задерживаются возле экскаватора и снова устремляются вперед.

Мощные прожекторы экскаватора выхватывают из темноты автомашины, крутые откосы забоев, дороги, вьющиеся между навалами земли, строения вокруг котлована.

А дальше, на взбудораженной ночным ветром Волге, зыблются отблески огней земснаряда «Волжская-22».

На краю котлована стояло небольшое досчатое здание именуемое строителями «прорабкой». Юрий Петрович сказал, что там они найдут сменного прораба — организатора и распорядителя работы всей смены. Войдя, Саша невольно начал искать взглядом этого человека, облеченного такой большой властью и обремененного такими большими заботами. Но за единственным столом в прорабке сидела только совсем юная девушка с насупленный строгим взглядом. Знакомясь с Юрием Петровичем, она сказала:

— Таня, — но тут же, смутясь, поправилась. — Татьяна Николаевна Кондрахина.

К удивлению Саши она оказалась сменным прорабом.

Всего лишь год назад комсомолка Таня Кондрахина кончила Рязанский техникум. С дипломом гидротехника она приехала на строительство и вскоре стала сменным прорабом — руководителем сотен людей.

По этому поводу, выходя из прорабки, Юрий Петрович удовлетворенно сказал:

— Смело выдвигают молодежь.

Таня Кондрахина посоветовала им спуститься в забой на экскаватор Василия Лямина. По ее словам он затеял «что-то новое». Но, прежде чем направиться туда, Юрий Петрович и Саша зашли в маленькую деревянную будку рядом с прорабкой. По ее скромному внешнему виду никак нельзя было подумать, что обитают в ней очень важные для стройки люди. Оказалось, от них зависела бесперебойная работа экскаваторов, освещение дорог и отвалов, к ним за помощью обращались и десятники, и трактористы, и экскаваторщики, и шоферы.

Это были электрики. Их смену возглавлял Виктор Захарович Стариков — худощавый, стремительный и разговорчивый человек средних лет. Когда вошли Юрий Петрович и Саша, он наскоро кончал свой ужин, запивая хлеб молоком.

Тут же был его помощник Вася Попов. В его разговоре, в манерах чувствовались хорошие армейские привычки: он был скуп на жесты, отвечал коротко, взвешивая свои ответы. Весь он — коренастый и плотный, в комбинезоне, перехваченном широким ремнем — был как-то особенно подтянут и ладен.