Тимоте де Фомбель - Глаза Элизы

— А вы, никчемные, почему сразу не бросились мне на помощь? Кто тут главный?

Оробев, те почтительно сняли шапки и заблеяли:

— Мы… Я… Мы охотно вам поможем…

— Начальника сюда! Живо! — приказала Элиза.

Один из солдат потихоньку ткнул локтем в бок другого и прошептал:

— Узнаешь, кто это?

— Нет.

— Беглянка с Вершины!

— Да ну?

— Точно! Я сам видел, как Лео Блю увозил ее отсюда.

Солдаты колебались всего минуту, а затем набросились на Элизу, схватили и потащили на ферму.

Девушка не сопротивлялась и покорно пошла с ними, пряча злорадную улыбку. Разве могут глупые часовые догадаться, что, сами того не желая, ей помогают?

В один миг построилась вся казарма. Вызвали Гаррика, начальника гарнизона.

Элиза незаметно осмотрелась. Дом Ассельдоров совсем обветшал, похоже, здесь давно никто не жил. Чтобы скрыть замешательство, она приподняла воротник. Куда подевалась семья Ассельдор? А главное, где теперь Иза Ли?

Гаррик выбежал во двор, потирая руки. Побег Ассельдоров вызвал страшный скандал, и с тех пор ему никак не удавалось загладить вину в глазах Джо Мича и Лео Блю. А тут такая исключительная удача: поймана сбежавшая невеста самого Лео!

— А я и не знал, что вам удалось сбежать, — захихикал он.

— Вот и я ничего не слышала о побеге, — мгновенно нашлась Элиза.

— Я-то думал, он на вас женится.

— Я тоже — и не ошиблась.

— Так почему же солдаты притащили вас будто пленницу?

Со светской улыбкой Элиза недоуменно развела руками:

— И я удивляюсь, любезный… Простите, как ваше имя?

— Гаррик.

Она протянула ему руку для поцелуя.

— Очень приятно, господин Баррик. Лео столько о вас рассказывал…

Начальник гарнизона был польщен и обезоружен. Юная дама держалась абсолютно непринужденно и так изменилась! Превратилась в изнеженную, капризную, своенравную принцессу. Он не осмелился прикоснуться к ее руке.

— Я лично доставлю вас к Лео Блю.

— Он вам обрадуется, не сомневаюсь. Но, думаю, тут же отрубит вам голову.

— Как? Что вы сказали?

От неожиданности он поперхнулся.

— Повторяю: Лео не станет с вами церемониться, узнав, какой прием…

Элиза сделала паузу, небрежно стряхнув дорожную пыль с мехового воротника пальто.

—.. узнав, какой прием вы оказали госпоже Элизе Блю, — закончила она с торжеством.

У схвативших ее часовых глаза полезли на лоб от удивления. Неужели это она…

— Лео был удивлен тем, что вы пренебрегли приглашением на нашу свадьбу, господин Баррик…

Начальник гарнизона застучал зубами от страха.

— Гаррик, — робко поправил он.

— Ну да, простите, никак не запомню ваше имя, хотя Лео столько раз повторял, что некий Гаррик едва ли доживет до весны…

— Так вы… Так вы теперь и вправду госпожа Блю?

— Полагаю, муж сюда еще не прибыл?

— Нет, госпожа Блю.

— Досадно. Пожалуйста, скажите своим людям, чтобы они не выщипывали мех из рукавов моего пальто.

— Немедленно отпустите госпожу Блю, — начальник гарнизона чуть не плакал. — Поверьте, мне так стыдно, обидно… Мне так…

— Не стоит рассыпаться в извинениях, любезный. Лучше скажите, есть ли у кого-нибудь здесь мозги?

Гаррик окончательно растерялся.

— Что, простите?

— Мозги. Мне нужно узнать нечто важное, а для этого потребуется человек с мозгами.

— Возможно, я подойду…

Элиза расхохоталась. Начальник гарнизона натянуто захихикал в ответ.

— Вы?!

Она засмеялась еще громче.

— Да вы шутите!

Гаррик покраснел. Никто еще не оскорблял его так при подчиненных.

— Ладно, попробуем, — выдержав паузу, снисходительно согласилась Элиза. — Отвечайте, где люди, которые прежде жили на этой ферме?

У начальника гарнизона начался нервный тик, глаза забегали, как встревоженные мухи, затем скосились к носу, и он пролепетал:

— Эти люди уснули, госпожа Бла… То есть я хотел сказать, эти люди улизнули, госпожа Блю…

— Неужто? Все до единого?

— Нет. Есть тут один…

— Да-да, я внимательно слушаю.

— Мальчишка еще здесь.

— Мальчишка?

— Если бы не его шалости…

— Где он?

— Заперт в подвале.

— Немедленно покажите его мне!

— Боюсь, он вам не понравится. Мы ведь о нем позабыли…

Начальнику гарнизона пришлось отвести Элизу к люку. Солдаты долго разыскивали ключи. Крышку давным-давно не открывали, и теперь она не поддавалась.

— Выломать ее! — приказала Элиза.

В первое мгновение дневной свет ослепил Мо Ассельдора, привыкшего к темноте. Начальник гарнизона не выпускал его из подвала с тех пор, как сбежали его родные. К счастью, здесь оставались кое-какие припасы. Мо думал, что никогда больше не увидит солнца. Когда его вытащили, он узнал голос Элизы, кричавшей на солдат, но от слабости не мог произнести ни слова. Юноша не понимал, что происходит. Только чувствовал, что его куда-то несут, укрывают… А затем ноздри защекотал свежий лесной воздух.

Его увозили на санках.

Мо Ассельдор проспал целые сутки. Очнувшись, он увидел большие глаза Элизы, склонившейся над ним. Девушка закутала его в теплое одеяло, уложив на сани с перьевыми полозьями.

На ферме она торжественно пообещала начальнику гарнизона, что не расскажет Лео о его чудовищной оплошности.

— Вы вправду меня прощаете? — скулил тот.

— Да, но при одном условии. Вы отпустите мальчишку со мной. Пусть прогуляется.

Сейчас Элиза напоила Мо теплой водой, остановившись на белой заснеженной поляне, и сквозь переплетение ветвей он видел чистое небо.

— Куда мы едем? — с усилием выговорил Мо.

— К моей маме, — спокойно ответила Элиза.

И потащила санки дальше по талому снегу.

Изу Ли лихорадило третий день. Она лежала дома одна с высокой температурой, ни от кого не ожидая помощи, хотя уход ей был необходим. Но в эти края давным-давно никто не заглядывал.

Иза простудилась, упав в холодную воду, когда на озере под ней подломился лед. В жестоком ознобе она с трудом добралась до дома.

Мудрая женщина знала, какое снадобье облегчило бы страдания. Она изучила целебные свойства всех трав. Но слабость мешала ей доползти до особого мха, который рос неподалеку и служил отличным жаропонижающим.

От страха и одиночества Иза не страдала, ее мучила только лихорадка. Она тихо свернулась в комочек на синем матрасе, сжав в руке крошечный портрет. Иногда с величайшим усилием приподнималась и бросала ветку в огонь. Его блики яркими остриями прорезали темноту вокруг и рисовали причудливые картины. Постепенно она начала различать забытые пейзажи и давно ушедших людей.