Алки Зеи - Леопард за стеклом

— Ну, не появилась наша красавица? — Стаматина подошла и встала рядом со мной посмотреть на дорогу.

— Она уже сильно задерживается! — я забеспокоилась не на шутку.

Дедушка, когда мы сказали ему об этом, помчался в школу выяснять, что происходит: по воскресеньям господин Каранасис оставлял один кабинет открытым, чтобы фалангисты могли собираться и в выходные.

— Школа закрыта на замок, — еле выговорил дедушка, вернувшись, — там ни души.

Вскоре он снова надел шляпу и пошел искать Мирто по улицам.

— Я говорила, говорила! — в отчаянии заламывала руки Стаматина. — Мы еще наплачемся с этим сбродом в этих чертовых фалангах!

Дедушка вернулся, пришли и папа с мамой, и тетя Деспина из гостей, но Мирто по-прежнему не было. Тут уже заволновались все вместе и загалдели, предлагая каждый свой план действий.

— Давайте пойдем и спросим в доме Коскориса, — предложила я. — Он рядом со школой.

— Кто это? — резко спросил дедушка.

— Мальчик, который ворует ластики и входит в фалангу вместе с Мирто.

— Ты говоришь глупости, Мелия, — отрезала тетя Деспина.

— Надевай пальто и пошли, — приказал дедушка. Я бегом побежала наверх за пальто. И перед дверью в нашу комнату услышала громкие рыдания. На кровати, прямо в одежде, не снимая обуви, уткнувшись лицом в подушку, лежала Мирто!

— Мирто, Миртула, что с тобой? — закричала я и подбежала к ней.

Она не отвечала, только заплакала еще сильнее. У меня руки опустились.

— Мелия, ну что ты там копаешься? Быстрее! — послышался голос дедушки снизу.

Я выбежала на лестницу и, не спускаясь, закричала, чтобы все поднимались. Они бегом бросились в нашу комнату и снова загалдели. Как что-нибудь происходит, взрослые тут же начинают кричать все разом и еще больше всё запутывают.

— Что с тобой, Мирто?

— Почему ты опоздала?

— Как тебе удалось войти в дом, что никто не заметил?

— Где ты была?

— С кем ты была?

— Задняя дверь открыта, — поставила точку Стаматина.

Все замолчали. Почему Мирто вошла в дом через черный ход, словно она вор? И тут заговорил дедушка:

— Принеси ей чего-нибудь горячего попить, Стаматина, и пусть поспит. В конце концов она уже дома, жива-здорова, это главное.

— Хочешь, я посижу с тобой ночью? — спросила мама.

Но Мирто — ни слова, ни движения, а только слезы, слезы, слезы. И на следующий день она не проронила ни звука. Уже не плакала, просто лежала, уставившись в потолок. Я тоже не пошла в школу, потому что почти не спала ночью, так что утром мама уложила меня спать. Открывая глаза, я видела, что Мирто по-прежнему лежит в кровати, не шелохнувшись, а все домашние ходят по комнате на цыпочках. Дедушка отправился в школу: вдруг удастся узнать, что произошло. Он спрашивал господина Каранасиса, спрашивал остальных фалангистов, но они твердили, что все, абсолютно все вчера было в порядке. Только слегка забылись и не заметили, как быстро прошло время.

— Они все лжецы, — дедушка кипел от ярости, когда вернулся. — Они утверждают, что и шагу из школы не сделали, но я-то видел, что все было закрыто.

Мирто спала и спала, часами. Пришел врач и сделал ей укол. К ночи Стаматина всех выгнала из комнаты, заявив, что сама будет сидеть возле Мирто. Она принесла стул, устроилась на нем рядом с кроватью и зажгла крошечную лампу.

— Как ты думаешь, что это с Мирто такое, Стаматина? — спросила я тихо. — Может, ее и вправду околдовали?

— Спи, — отозвалась она, — а завтра, вот увидишь, все само пройдет.

— ОЧПЕЧА, ОЧПЕЧА, — сообщила я сама себе и с головой завернулась в одеяло.

А потом — я даже не поняла, сон это был или явь, — вдруг откуда ни возьмись в нашей комнате появился Никос и сел рядом с Мирто! Я была уверена, что вижу Никоса. Маленькая лампа рассеивала тьму, а на потолок легла его огромная тень. Это Никос, только без своих густых усов. Это никак не могло быть сном! Я слышала его голос, он говорил шепотом, но он говорил.

— А теперь спи, — сказал он Мирто. — Это был дурной сон, просто сон, и он кончился. Ты же видишь, я обещал, что приду, и я пришел к тебе.

Так это сон или нет? Кому обещал Никос? Мирто? Но он же не видел ее с тех пор, как уехал из Ламагари.

Я с трудом пыталась разлепить веки, тяжелые ото сна. Наконец мне это удалось, и я села в кровати… Я уже не спала, а тот, кто сидел рядом с Мирто, был Никосом!

— Никос, — прошептала я.

— Проснулась, малышка?

— Все закончилось, и ты снова будешь жить дома?

— Ничего не закончилось, Мелисса, — послышался грустный голос Никоса. — Завтра я покидаю остров, я пришел попрощаться с вами.

— Скажи ей, что произошло!

Это была Мирто. Она заговорила — слабым-слабым голосом, едва слетавшим с ее губ. Тогда Никос поведал о «подвиге» Мирто.

В воскресенье днем звеньевой ее отряда сказал, что хороший фалангист должен совершить подвиг — во славу или для пользы своей фаланги.

— Сегодня твоя очередь, — указали на Мирто.

— И что я должна сделать? — спросила она.

— Мы скажем тебе, когда стемнеет.

— Но когда стемнеет, я должна идти домой, иначе меня будут ругать.

— Трусиха, — презрительно фыркнул Коскорис, тот самый, который ворует ластики. — Никто тебя не заругает! А ради фаланги ты должна стерпеть любые лишения.

Когда совсем стемнело, фалангисты вышли из школы и, прокравшись по пустым переулкам, оказались на каком-то пустыре. Там не было ни души, только кошки мяукали — так много, что спотыкайся хоть на каждом шагу.

— Конечно, Коскорис мог бы совершить этот подвиг, — шепотом сообщил ей звеньевой, — но он же толстый.

— Что же нужно делать? — снова спросила Мирто, которая никак не могла понять, чего от нее хотят.

— Поклянись честью фаланги, и я скажу тебе.

— Клянусь.

— Тут забор упирается в стену лавки киры Ангелики, — шепотом продолжил звеньевой. — И вчера вечером я расширил кошачью дыру в ней.

Мальчишки откатили от стены два больших камня и велели Мирто примериться, пролезет ли она в проем.

— Но что мне делать в мелочной лавке? — удивилась она. — Там же сейчас все заперто.

— С помощью карманного фонарика, который мы тебе дадим, потому что свет зажигать нельзя, ты поищешь, а когда найдешь, принесешь нам три коробки свистков на белых витых шнурах, десять складных ножей с двойным лезвием и как можно больше этих лотерейных шоколадок.

— Но как я могу их взять? — совсем растерялась Мирто. — Ведь киры Ангелики нет в магазине. Это же воровство.

— Воровство! — разозлился звеньевой. — Принести вещи, в которых нуждается твоя фаланга, — это воровство? А в чем тогда подвиг? Пойти среди бела дня и купить всё за деньги?