Ким Васин - Сабля атамана

Но сегодня Темирбай почему-то не начинал рассказа..

Яний тронул дедушку за рукав:

— Дедушка, что за люди собирались вчера у нас в омшанике?

Седые брови Темирбая взметнулись вверх, он с удивлением взглянул на внука:

— Что ты выдумал! Вчера здесь никого не было.

— Не было? — хитро переспросил Яний. — А кто же тогда говорил, что у Бирска побили господ? Я все слышал через щелку на крыше…

— Эх ты, шкодливый козленок, на крышу лазил, — усмехнулся дедушка. — Ну ладно. Слышал так слышал.

Старый Темирбай положил руки на плечи мальчику и пристально поглядел ему в глаза:

— Помнишь, как солдаты увели твоего отца?

— Помню… — вздохнув, ответил Яний.

Вопрос дедушки пробудил в душе мальчика горестные воспоминания.

Прошлой весной, когда так же, как теперь, сияло солнце, зеленели липы и сверкала река, солдаты увели отца в город, в тюрьму, за то, что он не захотел креститься и подговаривал односельчан прогнать из деревни пьяницу-попа… Печальна была для Яния та весна…

— Ты хочешь, чтобы отомстили господам за твоего отца? — тряхнув седыми космами, сурово спросил дед. Так знай: это сделают те люди, что приходили ко мне вчера. А про то, что слыхал, никому не говори.

Яний впервые слышал от деда такие слова.

— Ну, теперь беги к ребятам в деревню, — отослал его дед.

Мальчик ушел.

А переливчатые звуки свирели по-прежнему тоскливо звучали над рекой, словно рассказывали о том, как кто-то весь век искал свою долю да так и не нашел долгожданного счастья.

Вдруг мелодия оборвалась. В наступившей тишине послышался протяжный свист.

Темирбай повернулся в сторону, откуда раздался свист.

Среди зеленых лип мелькнул белый кафтан, и к омшанику вышел из лесу молодой мариец в черной самодельной шляпе и подпоясанный алым поясом.

— Это ты, Эшпат? — поднимаясь навстречу молодому марийцу, сказал Темирбай. — А Эркай придет?

— Немного погодя, — ответил Эшпат. — Я исполнил то, что ты велел: был у башкир, говорил с сотником Айтом. Он сказал, что уже недалеко войско царя Пугача.

— Значит, пора и нам за наших господ приниматься, — сказал Темирбай, — пора…

С тихим глухим шумом колышутся зеленые вершины сосен. По обеим сторонам тропинки, которой идет Яний, протянулась изгородь из жердей, за изгородью раскинулись зеленые поля, невдалеке виднеются соломенные крыши деревни.

Яний шагал и думал о том, что он вчера увидел и услышал…

Вчера Яний залез на крышу омшаника. Сначала он смотрел, как дед возился во дворе, чиня колоду. Потом Яний лег на спину и стал смотреть в небо. По небу плыли белые облака, и каждое было похоже на что-нибудь. Одни напоминали пушистых барашков, другие были совсем как белопарусные лодки. Такие лодки Яний видел на большой реке, куда они ездили с отцом два года назад.

Много интересного повидал тогда Яний. Река большая, широкая, другой ее берег еле виден, а называется эта река Кама, и плыли по Каме ладьи под парусами — коломенки с уральским железом, расшивы с северной солью, тянулись плоты и баржи. А когда Яний увидел лодки с солдатами в ярких, блестящих мундирах, то прямо замер от восхищения. До чего же хорошо на Каме!

Размечтавшись, Яний не заметил, когда в омшанике собрались люди. Он очнулся, услышав негромкий разговор.

— Вчера я встретил Айта. (Яний по голосу узнал своего старшего брата Эркая.) Он велел нам подниматься, не дожидаясь Пугача…

Яний припал к щели в крыше омшаника и стал прислушиваться к разговору.

— А чего же нам ждать? — послышался голос деда Темирбая. — Вот марийцы на Белой уже давно прогнали попов, побили приказное начальство. А разве у нас нет сил?

— Джигиты Айта уже готовы, — снова заговорил Эркай, — и нам нечего раздумывать: саблю в руки — и айда!

— Не торопись, внучек, — остановил его Темирбай— Враг силен и хитер. Не подумавши, попадешь в беду. Если бить, так бить надо наверняка.

— Чего там раздумывать, — горячился Эркай, — сейчас время не думу думать, а мчаться в бой!

— Правильно, надо за сабли браться, — поддержал кто-то Эркая.

Люди в омшанике зашумели. Судя по голосам, их было человек десять.

— Надо поднимать народ по деревням!..

— Коль на печках лежать да ожидать — толку не будет!

— Поднимемся, а там и Пугач подойдет…

Говорили еще про Пугача, не раз поминали имя Айта.

Про Пугача — мужицкого царя, обещавшего народу волю и землю, — Яний слыхал и раньше не раз, а молодого кудрявого Айта — сотника из соседнего башкирского аула — он знал совсем хорошо. Айт иногда заезжал к деду Темирбаю и всякий раз пел Янию забавные песенки…

Янию очень хотелось узнать, что задумали эти люди. Но разве узнаешь?..

Так, раздумывая и вспоминая вчерашний разговор в омшанике, Яний подошел к околице. Вот уже кончился сосняк, и у края дороги вместо медных сосен появились белые березки. Речка в низких берегах, подойдя к околице, изгибается и уходит за деревню.

— Эй, Яний! Постой! — вдруг кто-то окликнул его.

Яний обернулся.

Из-за изгороди, поставленной вокруг огорода на самом берегу речки, выглянул черноголовый, веснушчатый соседский мальчишка Эрвлат.

— Яний, солдаты забрали твоего брата! — сказал Эрвлат.

— Какие солдаты? Где?

— Да вон они, у дома старшины…

Яний, не дослушав Эрвлата, побежал проулком к возвышающимся среди рябин крепким постройкам.

Опустив голову, стоял Эркай возле дубового амбара во дворе старшины Аксана. Его сторожил солдат в голубом кафтане с красными обшлагами. В углу двора, тихо переговариваясь и переминаясь с ноги на ногу, толпились деревенские мужики. Хмуро поглядывая на них, по двору прохаживался капрал.

— Отойди! Посторонись! — покрикивал капрал на мужиков.

— Статочное ли дело хватать человека без всякой вины? — послышалось из толпы мужиков.

— Молчать! Без вас знаем, что делаем!

В это время во двор вбежал Яний.

— Тебе что здесь надо, сопляк? — остановил его крепкий седой мариец в белой рубахе до колен — староста Аксан.

Яний робко посторонился и юркнул в толпу.

На крыльце дома показался офицер в коротком щегольском кафтане и узких белых штанах-лосинах. Из-под его обшитой позументом треуголки выбивались пушистые локоны напудренного парика. Офицер, презрительно поджав тонкие губы, пристальным взглядом рассматривал Эркая.

— Этот, что ли, распространял слухи о злодее Емельке Пугачеве? — спросил офицер.

— Этот, ваше благородие! — подскочил к офицеру капрал.

— Запереть! Пусть до времени посидит в холодной. Потом допрошу.

Офицер, играя белой перчаткой, легко, словно танцуя, сошел по ступенькам вниз.

— Ну, пошел, шпынь злодейский! — И солдат легонько подтолкнул Эркая прикладом к двери амбара.