Фрэнк Стоктон - Человек-пчела

— Минуло четырнадцать лет, как ты тут хозяйничаешь. И все эти годы ты и твои подручные задарма получали жалование, били баклуши и никого не сторожили! Я скоро вернусь, и пеняй на себя, если снова застану тюрьму пустой. Вышвырну вас, как котят!

Эта угроза привела тюремщиков в большое уныние. Жаль было терять такое хлебное место. Тут они и увидали приближающуюся компанию во главе с принцем. А вдруг эти люди согласятся побыть заключенными? Уж тогда вельможа их не выгонит! Тюремщик вышел лично встречать охотников.

— Вот вам вода и полотенца, освежитесь и отдохните, — ласково пропел тюремщик, а сам выскочил, запер дверь на засов и кинулся писать рапорт хозяину.

Незадачливых охотников набралось семнадцать человек — принц, трое придворных, пять мальчиков и пять девочек, картограф, штурман и Папаша-Дуралей.

«Все они обвиняются в тяжких грехах и осуждены на долгие годы. Я бы предложил казнить парочку», — докладывал тюремщик.

Он обошел камеры, написал на них номера и повесил на каждую табличку с указанием совершенного узником преступления. Первый был осужден за грабеж на большой дороге, второй — за подделку. Следующие камеры занимали изменник, контрабандист, поджигатель, взяточник, браконьер, ростовщик, пират, колдун, драчун, жулик. Далее сидели нечистый на руку продавец, заговорщик, обманщик и промышлявший кражей куриных яиц мелкий воришка. В последней же томился негодяй, осужденный за отравление собственной бабушки.

Главный тюремщик едва успел повесить таблички и дописать рапорт, как вот он — вельможа. Он страшно удивился, обнаружив аж семнадцать заключенных, и с интересом прочел рапорт.

— Одного, пожалуй, следует казнить! — воскликнул он, подразумевая последнего узника. — Но как он мог проделать такую мерзость!? Может, он хотел отравить кого-то другого, и бабушка хлебнула из кружки по ошибке?

— Не знаю, мой господин, — вывернулся тюремщик. — Но это его первое преступление. А бабушка, ей удалось выжить, отзывается о нем с самой лучшей стороны.

— Хорошо, оставьте его, — согласился вельможа. — Пойдемте, я хочу взглянуть на узников.

Главный тюремщик с гордым видом вел вельможу по длинному коридору, останавливаясь, когда тот заглядывал в дверной глазок.

— А за что сидит эта малышка? — изумился вельможа.

Тюремщик сверился с номером, табличкой на двери и собственными записями.

— Пиратство, Ваша светлость! — он развел руками.

— Ну, вы скажите… Весьма странно для такой крошки, — задумался вельможа.

— Бывает, знаете ли, когда с раннего детства ступают на порочный путь, — вздохнул тюремщик.

— А этот благородный господин? — вельможа заглянул к принцу. — Он-то что сотворил?

Тюремщик глянул на номер и уткнулся в рапорт.

— Он воровал куриные яйца, Ваша светлость! — гаркнул он.

— Вероятно, этот парень был очень ловок, раз ему хватало средств так одеваться, — хмыкнул вельможа. И проследовал дальше, заглядывая в глазки.

— Послушайте, а ведь многие ваши узники очень молоды? — снова спросил он.

— Таких лучше сажать сразу, в самые юные годы, — нашелся тюремщик. — Потом их ловить замучаешься.

Вельможа заглянул к Папаше Дуралею и спросил о его грехах.

— Заговор, — пояснил тюремщик.

— А где же другие заговорщики?

— Пока удалось выследить только одного! — скромно сказал тюремщик.

Последнюю, семнадцатую, камеру занимал самый старший из придворных принца.

— Он достаточно стар, чтобы иметь бабушку, — засомневался вельможа. — Должно быть, она совсем древняя старуха. Тем хуже для него. Полагаю, его-таки придется повесить!

— О, нет! — воскликнул тюремщик. — Я уверен, что он сделал это неумышленно!

— Тогда отпусти его, — предложил вельможа.

— Я хочу сказать, он действовал достаточно сознательно, чтобы быть наказанным длительным заключением, но недостаточно жестоко для учинения казни над ним, — окончательно заврался тюремщик. Ему было жаль терять даже одного заключенного.

— Ну ладно-ладно, — зевнул вельможа, — мне пора. Заботься хорошенько об узниках и шли мне рапорты каждый месяц.

— Будет исполнено, мой господин, — поклонился тюремщик.

Принц и его спутники сначала несказанно удивились, а потом чрезвычайно рассердились, обнаружив, что их заперли. Они колотили в двери и орали, пока не упали в изнеможении.

Стражники услужливо объяснили узникам, что им не следует так огорчаться, ведь сидеть всем еще долго. До следующего приезда вельможи, по крайней мере. Один Папаша Дуралей не унывал после полученных известий. Ему показалось забавным, что они сами зашли в камеры, где теперь их заперли на многие годы. Он прилег на свою маленькую кроватку и хохотал до обморока.

Ночью один из мальчишек проснулся и вскарабкался к зарешеченному окну. Был он большим проказником и никогда прежде не попадал в безвыходные ситуации. Посему он чувствовал себя в ответе за собственных школьных приятелей, а заодно понял, что его репутация главного забияки находится под угрозой.

Взошла луна, и в ее призрачном свете мальчик разглядел множество маленьких существ, копошащихся в густой траве. Сначала он принял их за белок или воробышков, но, присмотревшись, догадался: да ведь перед ним эльфы! Они сгрудились вокруг плоского камня и делали на нем какие-то вычисления кусочком мела.

Он попытался привлечь внимание малюток. Но кричать или свистеть громко не решался, чтобы сторожа не застукали. Тут проказник нащупал в кармане трубку, из которой он любил плеваться горохом. Не раздумывая, он зарядил трубку и выстрелил в гущу эльфов. Да так метко, что выбил кусочек мела из ручки гнома! Крошечные существа замерли и начали озираться. Из-за решетки им отчаянно махал сорванец. Эльфы рассердились. Но потом снизошли и решили выяснить, чего хочет несчастный узник. Они влезли к окошку по виноградной лозе. Проказник поведал им свою печальную историю. Эльфы слушали ее, затаив дыхание. После недолгих споров один из них сказал:

— Мы поможем тебе сбежать, если ты ответишь на наш вопрос. Как пять разделить на шесть?

Бедный пленник на мгновение замер, но быстро нашелся:

— Я не шибко разбираюсь в арифметике, но мои приятели наверняка вам помогут. Наши окна все в ряд, поговорите с ними сами. А если они отгадают, вы нас выпустите?

— Конечно, — успокоил его гном. — Конечно, выпустим. Для нас очень важно знать, как все-таки поделить пять на шесть. Мы уже неделю голову ломаем.