Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая)

— Знать — не наша забота, — неожиданно вмешался Люпин, который повернулся спиной к огню и смотрел на Гарри мимо мистера Уэсли. — А Думбльдора. Он доверяет Злодеусу, и этого должно быть достаточно.

— Но допустим, — возразил Гарри, — только допустим… что Думбльдор ошибается…

— Подобное я слышал уже много раз. В конечном счете это вопрос доверия Думбльдору. Я ему доверяю; следовательно, доверяю и Злею.

— Но Думбльдор тоже может ошибаться, — не унимался Гарри. — Он сам так говорит. А вам…

Он поглядел Люпину прямо в глаза.

— … Злей правда нравится?

— Я не испытываю к нему ни приязни, ни вражды, — сказал Люпин. — Это правда, — добавил он, заметив скептическое выражение на лице Гарри. — Конечно, мы никогда не станем добрыми друзьями после всего, что было между ним, Джеймсом и Сириусом; слишком много обид. Но можно ли забыть, что пока я преподавал в «Хогварце», Злодеус каждый месяц готовил мне аконитовое зелье, причем абсолютно правильно, чтобы я не страдал, как обычно при полной луне.

— Но он «случайно» проговорился, что вы оборотень, и вам пришлось уйти! — сердито воскликнул Гарри.

Люпин пожал плечами.

— Это все равно стало бы известно. Мы оба знали, что он метит на мое место, и ему ничего не стоило нанести мне большой вред, чуточку подпортив зелье. А он заботился о моем здоровье. Я должен быть благодарен.

— Может, он просто не осмелился мухлевать с зельем из-за Думбльдора! — бросил Гарри.

— Ты полон ненависти, Гарри, — слабо улыбнулся Люпин. — И я тебя понимаю; Джеймс — твой отец, Сириус — крестный, это у тебя наследственное. Ты волен рассказать Думбльдору все, что и нам с Артуром, но не жди, что он встанет на твою сторону или хотя бы удивится. Не исключено, что Злей допрашивал Драко по приказу Думбльдора.

Селестина закончила петь на очень долгой, высокой ноте. Из радиоприемника понеслись громкие аплодисменты, которые порывисто подхватила миссис Уэсли.

— Кончьилось наконьец? — громко спросила Флер. — Хвала небьесам, что за жуткое..

— А не выпить ли нам на ночь по стаканчику? — громко предложил мистер Уэсли, вскакивая со стула. — Кто будет еггног?

Он отправился за напитком; остальные зашевелились, принялись потягиваться и переговариваться друг с другом.

— А чем вы сейчас занимаетесь? — спросил Гарри Люпина.

— Сижу в подполье, — ответил Люпин. — Почти буквально. Потому я и не писал, Гарри; отправляя письма, я мог выдать себя.

— То есть?

— Я жил среди своих сородичей, — сказал Люпин и, увидев, что Гарри не понимает, пояснил: — Оборотней. Они почти все на стороне Вольдеморта. Думбльдор решил заслать к ним разведчика и… вот он я, готовенький.

В его голосе прозвучала горечь. Люпин, видно, и сам это заметил, улыбнулся гораздо теплее и продолжил:

— Я не жалуюсь; работа необходимая, а лучшего кандидата, чем я, не найти. Но завоевать их доверие было трудно. Видишь ли, по мне сразу видно, что я жил среди колдунов, а они избегают нормального общества и добывают пропитание воровством — или убийством.

— А чем им так приглянулся Вольдеморт?

— Они думают, что при нем станут жить лучше, — сказал Люпин. — Тут с Уолком не поспоришь…

— Кто такой Уолк?

— Не знаешь? — Люпин конвульсивно сжал собственное колено. — Фенрир Уолк, наверное, самый жестокий оборотень на свете. Его жизненная миссия — искусать и заразить как можно больше людей, чтобы оборотней стало больше, чем колдунов. В уплату за службу Вольдеморт обещал поставлять ему жертвы. Уолк специализируется по детям… говорит, их надо кусать в младенчестве и воспитывать вдали от родителей, в ненависти к нормальным колдунам. Вольдеморт угрожает натравить его на нашу молодежь; обычно такие угрозы очень действенны.

Люпин помолчал и добавил:

— Это он сделал меня оборотнем.

— Как? — поразился Гарри. — Когда… в детстве?

— Да. Мой отец оскорбил его. Я очень долго не знал, кто виноват в моей беде, и даже жалел его, считая, что бедняга был не властен над собой; к тому времени я хорошо знал, какая это мука — превращение. Но Уолк не такой. В полнолуние он заранее подбирается ближе к намеченным жертвам и действует наверняка. Планирует все загодя. И такого мерзавца Вольдеморт поставил над всеми оборотнями. Не стану притворяться, что способен со своими жалкими увещаниями конкурировать с Уолком, который открыто заявляет, что мы, оборотни, заслуживаем крови и должны мстить нормальным людям.

— Но вы — нормальный! — горячо возразил Гарри. — Просто у вас… проблема.

Люпин расхохотался.

— Иногда ты сильно напоминаешь Джеймса. Тот при посторонних обычно называл это моей «маленькой шерстяной проблемой». Все думали, что речь идет о дурно воспитанном кролике.

Он взял из рук мистера Уэсли стакан еггнога, поблагодарил и немного повеселел. Зато Гарри очень разволновался, вспомнив при слове «Джеймс», что давно хотел кое-что спросить у Люпина.

— Вы когда-нибудь слышали о Принце-полукровке?

— Каком принце?

— Полукровке, — повторил Гарри, внимательно следя за Люпином.

— У колдунов не бывает принцев, — улыбнулся тот. — Ты что, хочешь взять такой титул? Казалось бы, «Избранного» больше чем достаточно.

— При чем тут я! — возмутился Гарри. — Принц-полукровка когда-то учился в «Хогварце», мне достался его учебник по зельеделию. Он писал на полях всякие заклинания, которые сам изобрел. Например, Левикорпус…

— О, в мое время оно было в большом ходу, — мечтательно произнес Люпин. — В пятом классе несколько месяцев шагу нельзя было ступить, чтобы тебя не вздернули в воздух за лодыжку.

— Мой папа им пользовался. — сказал Гарри. — Я видел в дубльдуме, как он поднял в воздух Злея.

Он старался говорить небрежно, будто не придавая особого значения своим словам, но едва ли достиг желаемого; слишком уж понимающе улыбнулся его собеседник.

— Да, — кивнул Люпин, — и не он один. Как я сказал, заклинание пользовалось редкой популярностью… знаешь, как это бывает, что-то всплывает, потом забывается…

— Но похоже, что Принц сам изобрел его, когда учился в школе, — настаивал Гарри.

— Не обязательно, — возразил Люпин. — Мода на заклятия переменчива, как все остальное. — Он заглянул Гарри в лицо и тихо проговорил: — Джеймс был чистокровный колдун и, клянусь, никогда не просил называть его Принцем.

Гарри отбросил притворство и спросил:

— И это был не Сириус? И не вы?

— Абсолютно точно, нет.

— Ясно. — Гарри уставился в огонь. — Просто я думал… этот Принц очень помог мне с зельеделием.

— А сколько лет твоему учебнику?

— Не знаю, не выяснял.

— А ведь это помогло бы понять, когда Принц учился в «Хогварце», — сказал Люпин.