Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая)

— Итак, Том… чем обязан?

Вольдеморт не ответил сразу; он сидел, потягивая вино.

— Я больше не Том, — сказал он чуть погодя. — Сейчас я известен как…

— Мне известно твое нынешнее имя, — с любезной улыбкой ответил Думбльдор. — Но боюсь, для меня ты навсегда останешься Томом Реддлем. Одно из неприятных качеств старых учителей — они никогда не забывают, как начинали их подопечные.

Он поднял бокал, словно предлагая тост в честь Вольдеморта. Лицо последнего осталось невозмутимо. Тем не менее, Гарри почувствовал, что атмосфера в комнате неуловимо переменилась: отказавшись называть гостя новым именем, Думбльдор не позволил ему диктовать условия встречи, и Гарри видел, что Вольдеморт это прекрасно понимает.

— Странно, вы здесь так долго, — помолчав, произнес Вольдеморт. — Я всегда удивлялся, почему такой колдун, как вы, не хочет уйти из школы куда-то еще.

— Видишь ли, — по-прежнему улыбаясь, откликнулся Думбльдор, — для такого колдуна, как я, нет ничего важнее, чем передавать древние колдовские навыки юным поколениям. И, если не ошибаюсь, когда-то преподавательская деятельность привлекала и тебя.

— До сих пор привлекает, — сказал Вольдеморт. — Но я все равно не понимаю, почему вы — человек, с которым часто советуется министерство, которому, кажется, дважды предлагали занять пост министра…

— По последним подсчетам, трижды, — уточнил Думбльдор. — Но карьера в министерстве никогда меня не привлекала. И это, опять же, то, что, по-моему, нас объединяет.

Вольдеморт серьезно кивнул и отпил еще немного вина. Возникло молчание. Думбльдор сидел с приятным видом и ждал, пока заговорит Вольдеморт.

— Я пришел, — наконец начал тот, — возможно, немного позднее, чем рассчитывал профессор Диппет… но все же пришел вновь попросить о том, для чего, по его словам, раньше был слишком молод. Я прошу разрешить мне вернуться сюда преподавателем. Полагаю, вы знаете, что после окончания школы я многим занимался и многое повидал. Я могу научить такому, чего нельзя узнать ни от кого другого.

Думбльдор долго, внимательно смотрел на Вольдеморта поверх своего кубка, а после тихо сказал:

— Безусловно, я знаю, что ты многим занимался и многое повидал. Слухи о твоей деятельности, Том, дошли до твоей старой школы. И я был бы крайне огорчен, если хотя бы половина оказалась правдой.

Вольдеморт бесстрастно ответил:

— Величие порождает зависть, зависть возбуждает злобу, злоба плодит ложь. Вам, Думбльдор, это должно быть известно.

— Ты называешь это «величием», то, чем ты занимался? — деликатно осведомился Думбльдор.

— Безусловно, — подтвердил Вольдеморт, и его глаза загорелись красным. — Я проводил эксперименты, я раздвинул границы магии шире, чем кто-либо до меня…

— Границы некоторых видов магии, — спокойно поправил Думбльдор. — Только некоторых. В других ты остаешься… прости меня… полным профаном.

Вольдеморт впервые за все время улыбнулся, но его натянутый, злобный оскал был страшнее открытой ярость.

— Старая песня, — вкрадчиво проговорил он. — Только ничто из увиденного мной в этом мире, Думбльдор, не подтверждает ваших знаменитых заявлений о том, что любовь сильнее всякого колдовства.

— Можеть быть, ты не там смотрел, — предположил Думбльдор.

— Тогда где же и начинать новые изыскания, как не в «Хогварце»? — спросил Вольдеморт. — Вы позволите мне вернуться? Передать мои знания школьникам? Я сам и мои таланты полностью в вашем распоряжении. Командуйте мною.

Думбльдор поднял брови.

— А как же те, кем командуешь ты? Те, кто — по слухам — именуют себя Упивающимися Смертью?

Гарри видел: Вольдеморт не ожидал, что Думбльдору известно это название; глаза бывшего Тома Реддля снова полыхнули красным, узкие прорези ноздрей раздулись.

— Уверен, мои друзья, — после минутного размышления процедил он, — превосходно проживут без меня.

— Рад слышать, что ты считаешь их друзьями, — сказал Думбльдор. — У меня создалось впечатление, что они, скорее, слуги.

— Вы ошиблись, — коротко ответил Вольдеморт.

— Значит, если сегодня вечером я окажусь в «Башке борова», то найду там компанию — Нотта, Розье, Мульчибера, Долохова — дожидающуюся твоего возвращения? И правда, только истинные друзья способны пропутешествовать за компанию в столь снежную ночь, затем только, чтобы пожелать удачи приятелю, добивающемуся места преподавателя.

Подобная осведомленность Думбльдора явно ошеломила Вольдеморта; тем не менее, он почти сразу взял себя в руки.

— Вы, как всегда, всеведущи, Думбльдор.

— О нет, всего лишь дружен с местным барменом, — легко отозвался Думбльдор. — А теперь, Том…

Думбльдор отставил пустой бокал и прямее сел в кресле, характерным жестом сомкнув кончики пальцев.

— …будем говорить откровенно. Зачем ты появился здесь со своей свитой, зачем просишь работу, которой, как мы оба знаем, не интересуешся?

Вольдеморт изобразил холодное изумление.

— Не интересуюсь? Напротив, Думбльдор, очень интересуюсь.

— Без сомнения, ты хочешь вернуться в «Хогварц», но только не преподавать. Это увлекает тебя не больше, чем в восемнадцать лет. Каковы твои истинные цели, Том? Почему бы тебе не рассказать прямо?

Вольдеморт усмехнулся.

— Если вы не хотите давать мне работу…

— Разумеется, не хочу, — сказал Думбльдор. — И ни на секунду не верю, что ты на это рассчитывал. Тем не менее, ты явился просить; на это должна быть причина.

Вольдеморт встал. Он никогда еще не был так мало похож на Тома Реддля; он весь пылал от ярости.

— Это ваше последнее слово?

— Да, — кивнул Думбльдор.

— Тогда нам больше нечего сказать друг другу.

— Нечего, — подтвердил Думбльдор, и его лицо наполнилось великой печалью. — Времена, когда я мог напугать тебя горящим шкафом и заставить исправить содеянное, давно прошли. А жаль, Том… очень жаль…

Гарри чуть было не выкрикнул бессмысленное предостережение: он точно видел, что рука Вольдеморта потянулась к карману с волшебной палочкой, однако очень скоро Вольдеморт отвернулся, дверь закрылась, и он ушел.

Пальцы Думбльдора охватили локоть Гарри. Пару секунд спустя они вместе перенеслись в то же самое место, только на подоконнике не было снега, а рука Думбльдора снова стала черной и безжизненной.

— Зачем? — сразу спросил Гарри, поднимая глаза. — Зачем он вернулся? Вам удалось узнать?

— У меня есть кое-какие соображения, — сказал Думбльдор, — но не более того.

— Какие соображения, сэр?

— Расскажу, когда ты добудешь воспоминание профессора Дивангарда, — пообещал Думбльдор. — С этим последним кусочком головоломка, надеюсь, сложится… для нас обоих.

Гарри жгло любопытство, и он, несмотря на то, что Думбльдор прошел к двери и открыл ее, сначала даже не пошевелился.