Артемий Лукьяненко - Лето на Цеоде

– Их наставник сказал, что ассасинов нанял волшебник… Я даже не сомневался, что это Вукузё, кто ж еще?

Прадедушка весь побагровел и воскликнул:

– Шунды понна, толэль понна, нянь понна, тыл понна, легоно музъеме понна, азь улонэ понна – та ужес ой кар!

Видимо, это была какая-то серьезная клятва на древнем магическом языке, потому что Инмар растерялся и примирительно сказал:

– Хорошо-хорошо. Я тебе верю. Но тогда, выходит, у меня есть и другой враг, о котором я не знаю.

Дальше мы шли молча, погруженные в свои мысли.

Войдя в дом, мы осмотрели каменные статуи. Они, как можно было догадаться, ожидали нас в тех же испуганных позах. Инмар хмыкнул и сказал:

– Дети, вы же понимаете, что показывать наше колдовство категорически запрещено?

– Понимаем, – ответили мы с Ин хором.

– Отлично! – Инмар потер руки и повелел: – Чары, рассейтесь! Пускай околдованные мной оживут, ничего не помня о моей магии и колдовстве Вукузё-старшего.

Он щелкнул пальцем – и скульптуры стали белеть. Из темных гранитных изваяний они сначала сделались желто-белым песчаником, затем снежно-голубым мрамором, а потом и вовсе обратились в людей. Секунду они стояли как бы не понимая, что тут делают. Ильфеон с ужасом разглядывал тесак у себя в руках, Амари пыталась понять, зачем она тыкает в нас пальцем, а Адаль приподняла голову с плеча мужа и смущенно покраснела. Марципан и вовсе сконфузился из-за своей позы на задних лапах, а Рунмарион, похоже, и вовсе ничего не заметил. Ну или был достаточно умен, чтобы притвориться непонимающим.

– Мяу! – недовольно проворчал кот, направляясь к своей лежанке.

– Мы заглянули на минутку с моим новым… э… приятелем, – сказал прадед. – Сейчас отправимся смотреть на двенадцатое чудо Цеоды! А что вы тут делаете-то?

– Обед готовим, – недоуменно ответил Ильфеон, глядя на пустую кастрюлю и пожухшие овощи. – Только есть и не хочется – хочется спать.

Наверное, когда стоишь два дня превращенный в камень, совсем не высыпаешься.

Около девяти утра мы припарковали машину Ильфеона в парке. Пройдя по тенистым аллеям, вышли к песчаному берегу обширного озера, чистого как горный хрусталь. Лес бережно окружил его кронами деревьев, словно оберегая сокровище.

– Припоминаю эти места, – задумчиво сказал Инмар. – А ты, Ин?

– Да уж, такое не забудешь. – Ин сложила руки на груди.

Инмар, прадедушка и мы с Ин прошли по берегу, следуя указателям «К дракону сюда», и разминулись с парочкой туристов. Мужчина восклицал во весь голос:

– А клыки-то какие! А зубы как настоящие! Кажется, что так и дышит пламенем!

– Да фальшивка все это, – горячо возражала его молоденькая спутница. – Всем известно, что драконов не существует. Небось внутри у него батарея, которая и нагревает его до этих сорока градусов! Ай да скульптор, ай да мошенник! Думал одурачить всех пластиковой поделкой.

Инмар разинул рот и остановился как вкопанный. У него было такое ощущение, будто его облили помоями, из-за чего на него уставились сотни смеющихся лиц.

– Это кто тут мошенник, позвольте спросить? – взревел он. – Какой пластик, невежда? Это же драгоценный цеодский нефрит!

– А вы кто такой, месье? – запетушился турист. – Вы, что ли, тот самый горе-скульптор? Почему вы считаете себя вправе называть мою… э… племянницу невеждой? Сами вы невежда и невежа!

Прадедушка, Инмара и я благоразумно отошли в сторонку. Все понимали, что нет ничего хуже, чем разозлить могущественного волшебника.

– Сейчас я покажу вам, кто я, а кто вы… – зловеще пообещал Инмар.

– Дорогой, – девушка тронула мужчину за рукав, – идем отсюда скорее, это же ненормальный псих!

Честно говоря, вела она себя вовсе не как племянница, а скорее как подруга. Да и мужчина выглядел как влюбленный ухажер – весь надулся и гневно уставился на Инмара. Мы замерли в ожидании. С минуту Инмар и мужчина холодно смотрели друг другу в глаза. Потом Инмар взглянул на нас и медленно выдохнул, словно собираясь с духом.

– Прошу прощения за эту вспышку, – тщательно подбирая слова, произнес Инмар. – У меня сегодня выдался тот еще денек.

– Оно и видно, – огрызнулся турист, и они с девушкой удалились в сторону придорожного кафе.

Мы подошли к Инмару, ошарашенные и сбитые с толку.

– Я бы на твоем месте проучил их, – заметил дед.

– Зачем? – Инмар устало улыбнулся. – Вот ты, друг Вукузё, станешь замораживать сосны, если на тебя упадет сухая ветка?

Мы задумались.

– Пожалуй, ты прав, – согласился прадедушка. – Но я бы все равно никому не позволил так с собой разговаривать.

Мы без приключений дошли до нефритового изваяния дракона и еще раз поразились его мощным крыльям и пугающему оскалу. Я легко узнал в этой недовольной морде черты Элионора. Дракон сказал правду – они были близнецами, идеально похожими внешне.

– Туристов нет, – доложил прадед, осматриваясь. – Начинай!

– Добро. – Инмар направил ладони на дракона и приказал: – Чары, рассейтесь!

Послышался тихий шелест. Затем скульптура начала стремительно покрываться трещинами, словно освобождаясь от скорлупы.

– Отойдите назад, – посоветовал Инмар.

Мы отошли на безопасное расстояние, и очень вовремя, потому что нефрит скоро лопнул и разлетелся осколками. Поднялось облако мутной пыли.

– Влага! – приказал прадед. Мы ощутили дуновение влаги – и вот перед нами предстал дракон. Он растерянно мотал головой, не понимая, что произошло.

– Вау! – Я подошел ближе и прищурился, рассматривая зверюгу. – Точно такой же, как и наш друг, – только чешуя тусклая!

Дракон заметил нас и угрожающе ухмыльнулся.

– Ух, – выдохнул Инмар и, подойдя ближе, воскликнул: – Ты, я полагаю, до сих пор хочешь выкуп за принцессу?

Дракон наклонил голову набок и фыркнул:

– Ты все-таки устрашился меня, жалкий волшебник?

– Не слишком ли смелые слова для дракона, который семь лет простоял как статуя? – спросил Инмар.

– Ты просто застал меня врасплох, – хмыкнул дракон и гортанно пророкотал: – А теперь, я вижу, ты устрашился?! Неужто слава о великом Летиарне дошла и до тебя, и ты поспешил освободить меня?

– А кто такой Летиарн? – поинтересовалась Инмара.

Громадное пресмыкающееся облизало клыки и высокомерно глянуло на Ин.

– Летиарн – это я, – гордо ответил дракон. – А ты моя пленная принцесса. И куда крупнее, чем мне раньше казалось! Пожалуй, за тебя я смело мог требовать двадцать телег цветной капусты.