Бен Гутерсон - Странные дела в отеле «Зимний дом» [litres]

За несколько минут они вдвоём расшифровали все остальные анаграммы – теперь, когда друзья знали ключ, это было легко. «Невеста Помор Врой» превратились во «второй проём весна», «Трейлер Отит Поём» – в «третий проём лето», а «Осетровый – Печень Мрёт» – в «четвёртый проём осень».

– Да, это несложно, если знаешь, с чего начинать, – Фредди развёл руками. – Но теперь, когда мы вычислили значения этих слов, всё кажется даже очевидным.

Мальчик снова посерьёзнел.

– Но что это означает? И ещё – что означают цифры?

– Этого я пока не знаю.

Фредди с новым интересом уставился на печать.

– Эй! – сказал он. – Что если «идёт» так прямо и означает – «идти». Или, допустим, считать шаги? Тогда все эти группы слов – что-то вроде кода для четырёх дверей, а цифры могут подсказать расстояние до них?

Глаза Элизабет широко раскрылись.

– Давай попробуем! Мы знаем, где находится зимняя дверь. Она в Кухне Сладостей. Если мы начнём отсюда и пройдём сто двадцать шесть шагов…

– Налево!!! – закричала Элизабет. – Синистер! Это не название фильма [19] «Синистер» – фильм режиссёра Скотта Дерриксона. Здесь действует игра слов: sinister переводится с латыни и с английского как «зловещий», а dextra sinistra – «левой-правой», а dextrum sinistrum – «правой-левой». В книге собиратели паззла дают неточную информацию по поводу «син-декс», чем запутывают детей. – это в самом деле левая сторона! По-другому быть не может! Давай же! Перепишем числа и попробуем.

Они прошли сто двадцать шесть шагов и оказались на Т-образном разветвлении, где повернули направо и прошли 38 шагов, затем повернули ещё раз. Они отсчитывали шаги по схеме и делали повороты так, чтобы дойти до Кухни Сладостей. На саму Кухню они попасть не смогли, поскольку там уже было закрыто, поэтому последние цифры остались непроверенными, но было ясно, что формула указывает путь к Ореховой Дверце.

– Потрясающе! – восхитился Фредди. – Печать! А на самом деле это карта входов в секретные туннели.

– Мы будем знать это наверняка, когда проверим следующую формулу, – продолжала Элизабет. – Весенняя дверь – это та, что в библиотеке.

Друзья побежали к печати и, следуя указаниям на втором четырёхугольнике, пришли прямо к запертой двери библиотеки.

– Если бы мы могли идти дальше, то шаги привели бы нас к стене, где я видела табличку, – сказала Элизабет. – Можно больше не сомневаться: печать – это карта.

– Значит, мы можем рассчитать, где находятся остальные две двери, – сказал Фредди.

Глаза Элизабет вспыхнули.

– Пошли!

Однако следующая дверь – летняя – создала для них определённые сложности. В отличие от дверей на Кухне Сладостей и в библиотеке, местоположение этой двери было неизвестно, поэтому на каждой развилке двое исследователей сомневались, куда поворачивать – направо или налево. После множества попыток, возвращений, ошибочных поворотов, спусков и подъёмов по лестницам друзья разработали маршрут, который привёл их к мастерской на третьем этаже, где Фредди год назад совершенствовал Ореховый Чудорбан.

Ошарашенные, двое друзей стояли перед запертой дверью: у Фредди не было с собой ключа.

– Не может быть, – медленно проговорила Элизабет.

Фредди был удивлён не меньше.

– Там же нет никакой двери. Я миллион раз там был.

Элизабет посмотрела на бумагу.

– Мы где-то ошиблись.

– Слушай, мы знаем, что последняя дверь в комнате Норбриджа, – сказал Фредди. – Давай пройдём по схеме и посмотрим, получится ли. Тогда можно будет вычислить и третью.

– Отличная идея.

Через пятнадцать минут, отработав схему для четвёртой двери, Элизабет с Фредди и в самом деле оказались перед входом в квартиру Норбриджа.

– Когда я буду там в следующий раз, то пройду оставшийся путь, – сказала Элизабет. – Спорим, я найду эту дверь.

– Давай я возьму ключ от мастерской, – сказал Фредди. – Мы хотя бы сможем увидеть, есть ли там что-то похожее на дверь.

Войдя в мастерскую – по-прежнему заставленную верстаками, столами, досками и инструментами, – друзья тут же отмерили последние шаги. Завершить путь им помешали ящики, стоящие у стены.

– О, я никогда не интересовался, что там, за этой рухлядью, – проговорил Фредди, пока они оттаскивали ящики.

Вскоре друзья освободили проход к стене, вдоль которой стояло два листа фанеры, а за ними обнаружилась неприметная белая дверка, которая почти сливалась со стеной. Это была гладкая деревянная панель, крашеная в белый цвет, окружённая формованным добором. В белый цвет была покрашена даже дверная ручка!

– Она всё время была здесь, – удивился Фредди. – Поверить не могу.

Выражение его лица словно говорило примерно следующее: я шёл в чистом поле, повернул, а из ниоткуда – дом.

– Невообразимо, – подтвердила Элизабет.

Она прикоснулась к двери и легонько провела по ней пальцами – так после ремонта проверяют, высохла ли свежая краска. Убрав руку, девочка снова осмотрела дверь, а затем попыталась повернуть ручку. Она не поддавалась.

– Интересно, почему здесь всё закрасили, – спросила Элизабет.

– Вероятно, хотели замаскировать, чтобы дверь не отличалась от стены и не бросалась в глаза.

Девочка разглядела что-то над дверью, её внимание привлёк такой же белый предмет на стене, который слегка выделялся спереди и тем самым выдавал себя.

– Ещё табличка? – Элизабет хлопнула в ладоши и подпрыгнула. – У тебя не найдётся немного растворителя, чтобы удалить краску?

– Держи, – мальчик протянул ей банку скипидара и тряпочку.

Элизабет пододвинула один из ящиков, влезла на него, смочила растворителем ткань и начала понемногу стирать краску. Постепенно верхний слой сошёл, и изумлённым взглядам ребят предстала медная табличка с еле различимыми буквами. Счистив всю краску, Элизабет соскочила с ящика и отошла на несколько шагов, чтобы прочитать:

ПРЕОБРАЖЕНИЕ ПОШЛО —

СЛУЖИТЬ ВО БЛАГО ИЛЬ ВО ЗЛО

– Третью дверь мы нашли, – сказала Элизабет. – Если я смогу найти четвёртую – ту, что в комнатах Норбриджа, – то буду знать стихотворение целиком. Видимо, оно и объясняет, что спрятано в туннелях.

– Никак не могу поверить, что дверь всё это время была здесь.

Элизабет пригляделась к табличке, затем подошла к двери и приложила к ней ухо. Она тотчас услышала слабое гудение, словно вдалеке заводили мотор.

Девочка плотнее прижалась к двери и прислушалась снова.

– Что там? – шёпотом спросил Фредди, затем тоже подошёл к двери и приложил к ней ухо. Но через несколько секунд мальчик пожал плечами и покачал головой:

– Ничего. Там тихо.

– Тихий гул, – пояснила Элизабет. – Ты что, разве не слышишь?

Фредди ещё раз приложил ухо к двери, отстранился и нахмурился.