Бен Гутерсон - Странные дела в отеле «Зимний дом» [litres]

Вдруг откуда-то изнутри этого рокочущего гула, как из опускающегося потолка, который словно нёсся прямо на неё, девочка услышала слова: «Это твоё!». Элизабет наклонилась вперёд, чтобы убедиться, что всё расслышала правильно. Кроме того, в этих словах было что-то неимоверно привлекательное, непобедимо соблазнительное.

«Это твоё!» – снова проговорил голос.

Она наклонилась так сильно, что пол неожиданно шарахнулся ей навстречу. Вдруг Элизабет поняла, что узнаёт этот голос. В глазах почернело. Джексон и Сэмпсон уже вошли, они были совсем рядом и выкрикивали её имя. Девочка осознала, что голос, прошептавший ей: «Это твоё!», был тем же самым, который она слышала год назад в библиотеке, когда «Зимний дом» едва не был уничтожен. Этот голос принадлежал Грацелле Зимость.

Пол хижины изо всех сил ударил её прямо в лицо.

В последствии Элизабет не могла вспомнить, как выплыла из глубин обморочного сна. Она лишь поняла, что находится не у себя. Проснувшись окончательно, девочка увидела, что лежит под другим одеялом в помещении, где темно и тихо. Она догадалась, что находится в апартаментах Норбриджа. И вдруг ощутила, насколько сильно у неё болит голова. Собравшись с духом, девочка решительно села. Из-за двери, которая была приоткрыта настолько, чтобы впустить в комнату тонкий лучик света, донеслись голоса.

– Ты что-то услышала? – прозвучал один голос. «Это Норбридж», – подумала Элизабет.

– Думаю, она ещё спит, – прозвучал другой, это была Леона.

– Посмотрю, – сказал Норбидж. – Не говори ей ничего о Грацелле. Не хочу, чтобы она нервничала.

– Ну, она будет нервничать независимо от того, скажем мы что-нибудь или нет. Она прекрасно понимает, что тут происходит.

Элизабет в напряжении прислушивалась к каждому слову.

– Только не усугубите ситуацию, – настаивал Норбридж. – Я волнуюсь.

– Ты всё время волнуешься. Надо просто сказать: я волнуюсь ещё больше.

Наступила тишина, затем дверь распахнулась, и девочка увидела Норбриджа.

– А, Элизабет, – произнёс он, слегка запнувшись. – Ты не спишь?

Он торопливо огляделся.

– А мы тут чаи гоняем. Подумали, может, ты уже проснулась. Присоединишься к нам?

Элизабет сбросила одеяло, встала и осторожно перешла в соседнюю комнату, где стояло так много забитых книгами шкафов, что помещение почти превратилось в библиотеку. Леона расположилась на диванчике, завернувшись в покрывало. Она выглядела уставшей, бледной и осунувшейся.

– Пожалуйста, садись, дорогая, – проговорила она. – Рада видеть тебя в добром здравии.

Но Элизабет осталась стоять. Она переводила взгляд с Леоны на Норбриджа и обратно.

– Что происходит? Я же знаю, что что-то происходит!

– Пожалуйста, сядь, – Норбридж настойчиво указал ей на диванчик. – Тогда мы сможем об этом поговорить.

– Лана и Родни – сестра и брат, – продолжала Элизабет, не двигаясь. – А миссис Виспер Лане вовсе не бабушка. Я почти уверена, что это и есть Селена Химс. Они как-то превратили её в старуху. А Грацелла пытается каким-то образом вернуться и найти то, что спрятано в туннелях.

– Дорогая, – проговорила Леона. Она не произнесла больше ни слова, лишь смотрела на неё с выражением огромной просьбы во взгляде, поглаживая сиденье рядом с собой. Элизабет подошла и уселась, а Норбридж занял место в кресле напротив.

– Я не знаю, как она это делает, – продолжала Элизабет, – но Грацелла использует других людей, чтобы оставаться живой, в точности, как ты мне рассказывал, Норбридж. В прошлом году мы думали, что она умерла, но на самом деле она не умерла. Я думаю, чтобы жить, она украла жизнь Маркуса Химса, и Селена тоже почти погибла, но не до конца. Она просто очень постарела. И теперь она здесь – под видом миссис Виспер, а с ней ещё другие члены этой семьи, и они пытаются обмануть нас, всюду шарят и ищут способ проникнуть в туннели. Там что-то есть такое, что они очень хотят заполучить!

С каждым словом Элизабет закипала всё сильнее. Рассказывая о пережитом ужасе, она снова проживала его как наяву, и ей казалось, что голова у неё вот-вот лопнет.

– Мы должны что-то делать!

– А я что-то делаю, – парировал Норбридж. – Я следил за Паутерами с момента их приезда и за миссис Виспер тоже. Я не рассказал тебе, потому что не хотел тебя волновать, но все две недели я был настороже, так же, как и ты.

Элизабет потёрла лоб, чувствуя, что голова болит всё сильнее.

– Сколько сейчас времени? Сколько я проспала?

– Десять, – ответила Леона.

– Десять? Но я вышла из «Зимнего дома» в восемь тридцать.

– Вечера, – пояснила Леона. – Десять вечера. Ты проспала целый день.

– О, нет, – горько произнесла Элизабет и уронила голову на руки.

Потом она посмотрела на Норбриджа.

– Мы должны что-то делать! Дедушка, ты же знаешь, её тело кто-то украл. Она пытается вернуться! Они все ей помогают, и …

– Элизабет, пожалуйста, – Норбридж наклонился к ней. – Успокойся.

– Но ты меня не слушаешь! – закричала девочка. – Мы должны что-то делать!

– Я слушаю, – настаивал дедушка. – Тебе просто надо успокоиться. Ты упала и расшиблась.

– Ты никогда меня не слушал! – теперь она уже плакала. – Каждый раз что-то происходит, а ты мне не веришь.

Произнося эти слова, она осознавала, что не всё в них правда. Но и правды было достаточно, чтобы Элизабет чувствовала себя вправе их произносить.

– Знаю, что ты настороже, знаю, что ты не хотел меня пугать – но я же не маленький ребёнок! Ты можешь мне рассказывать о том, что происходит?!

– Мы с Леоной обеспокоены не меньше тебя, – отвечал Норбридж. – Это не пустые слова.

– Всё так, дорогая, – поддержала Леона. – Сегодня утром, когда Джексон и Сэмпсон рассказали, что произошло, мы страшно перепугались.

– Ты можешь рассказать всё подробно? – спросил Норбридж. – Я уже говорил с Фредди и в курсе, что ты увидела, как Лана и Родни выехали из «Зимнего дома». Но что было потом?

Элизабет быстро пересказала утренние события.

– И ещё они сделали на полу рисунок. Такой же, как на браслете у миссис Виспер. Я слышала, Родни сказал, что это для того, чтобы Грацелла отправилась прямиком в «Зимний дом», а не в хижину.

– Джексон говорил, что ты об этом упомянула, прежде чем потерять сознание, – сказал Норбридж. – Я сам сходил туда посмотреть.

– Это хорошо, – кивнула Элизабет.