Джеймс Ганнибал - Бюро находок

— Ну как, нравится тебе наш Архив, Джон Баклз?

Он удивлённо вскинул глаза на блондинку в тёмных очках.

— Откуда вам… Вы же слепая!

— Джек! — Гвен спрятала лицо в ладонях.

Женщина удивлённо подняла брови:

— Значит, ты Джек? Раз слепая, так уже и не вижу? Уж кто-то, а ты, Джек, должен быть в курсе.

— А-а, так вы тоже из искателей?

— Нет, а также не из шпиков, не из снобов и не из драго. Я архивистка главных министерств, и мне не положено выделять ни одно из них. Хотя любимчиков я иногда поощряю, — добавила она с улыбкой.

Гондола вздрогнула, стукнувшись о стену колодца, и черепаховый кот недовольно заурчал. Блондинка нащупала на полке толстенный том. «Достопочтенная компания часовщиков, 1601–1700», — значилось на обложке.

— Немало они потрудились в том веке. — Она передала книгу девочке.

Джек не слушал. Его взгляд был прикован к резной каменной стойке между полками. Поднявшись с сиденья, он почти уткнулся в неё носом, вглядываясь в глубину полированной поверхности, под которой колыхались тёмно-серые волны с кобальтово-синими отблесками, а ещё глубже прихотливо извивались мерцающие алые струи.

— Давай попробуй! — хмыкнула Гвен, раскрывая на коленях толстый том. — Это так называемый драконий камень. Ни одному искателю не удавалось ничего в нём увидеть.

Джек не нуждался в разрешении: всё равно не хватило бы сил удержаться. Он положил руку на гладкую поверхность и зажмурился, изо всех сил желая проникнуть в секреты странного минерала. Однако, как он ни давил и ни тянул, используя все новоприобретённые навыки, видение не приходило, разве что странный жар вдруг разлился по руке.

Оставив попытки, он поймал взгляд слепой архивистки — тёмные очки впервые повернулись в его сторону.

— Это ново, — заметила она и вновь отвернулась. Нажала на педаль, немного поднимая воздушный шар, и достала с полки ещё один том. — Те же самые документы запрашивал твой отец четыре дня назад. — Она протянула книгу Джеку. — И ещё вот это.

— «Судовые манифесты достопочтенной Левантийской компании, 1661–1670», — прочитал он и с удивлением поднял глаза. — Зачем отцу понадобились судовые манифесты? Это же списки грузов.

— Он не сказал, — пожала плечами блондинка. — Джон и Перси предпочитали помалкивать об этом деле.

На языке вертелся и другой вопрос. Поколебавшись, Джек решился.

— А… обо мне он ничего не говорил? — спросил он, опустив глаза.

— Нет, Джек. — Она потянула за другой золотистый шнур, оживила педалью горелку, и шар стал медленно подниматься, приближаясь к противоположной стене. — Мне очень жаль, но твой отец предпочитал помалкивать и о тебе. Всегда.

Повисла неловкая тишина.

— Мм… мне нравится ваш кот, — сказал Джек, чтобы сменить тему.

— Это не мой кот. — Хмурое выражение на лице женщины сменилось раздражённым. — Он всегда при Архиве.

Кот поднял голову и сердито хлестнул хвостом. Очевидно, неприязнь была взаимной.

— Ну… он красивый вообще-то… — вздохнул Джек, сильно сомневаясь, что поднял настроение на борту.

Он пристроил судовые манифесты на куче книг рядом с животным и почесал его за ухом. Гвен подняла глаза от книги, которую держала на коленях.

— Осторожнее, он с характером.

Между тем кот довольно урчал, принимая ласку вполне охотно.

— Характер он проявляет, когда его глажу я, — нахмурилась архивистка.

— А как его зовут?

— Я зову чудищем, паршивцем и наказанием, — фыркнула она, — но чаще стараюсь вообще не звать!

— Вот оно! — Гвен торжествующе подняла палец, а затем ткнула им в середину страницы. — Робер Юбер! Он и есть связующая нить между Великим пожаром и гильдией часовщиков!

Кот спрыгнул на пол и прошёлся вдоль гондолы, оставив у Джека на пальцах множество тонких шерстинок.

— Юбер? Знакомое имя! — хмыкнул он, вытирая руку о куртку.

— Ну да, я его уже называла тебе! Тот самый француз, который признался в поджоге. — Гвен развернула книгу страницами к Джеку.

— Богатые купцы иногда помогали вступить в гильдию иностранцам — свежая кровь и всё такое. Оплачивали им переезд на судах компании, путешествия за редкими материалами и доставку в Лондон их изделий. Если гильдия принимала к себе иностранца и он из подмастерья становился мастером, то инвестор в дальнейшем получал долю от его заработков.

— То есть Юбер — это французский часовщик, который собирался вступить в лондонскую гильдию?

— Совершенно верно, часовщик, как и тот псих, похитивший твоего отца. — Она постучала пальцем по странице. — Вот: ему оплатили проезд на «Маргаритке» из Стамбула и перевозку изделия под названием Aeterna Flamma .

Блондинка усмехнулась. Гвен и Джек вопросительно взглянули на неё.

— Неплохое название для часов, — объяснила она, нажимая на педаль. Из горелки вырвался голубой сноп огня. — В переводе с латыни Aeterna Flamma означает «вечное пламя».

Жёлтый круг света от фонарей гондолы неторопливо скользил вверх по рядам книжных полок. Мимо проплыли никелированные створки двери, ведущей в Министерство гильдий. Такая же дверь напротив вела на станцию Министерского экспресса. Перегнувшись через перила и задрав голову, Джек разглядел в темноте, далеко наверху, тонкую полоску света, пробивающуюся из-под ещё одной двери.

«Хвостатое чудище, паршивец и наказание» снова вспрыгнуло на стопку книг, по-хозяйски положив лапу на судовые манифесты. Джек почесал его за ухом и вернулся на скамейку.

— «Вечное пламя»… — повторил он, снова вытирая руку о джинсы. — А что, если Искра была частью механизма вроде батарейки?

Гвен положила руки на раскрытый том:

— Тогда выходит, Юбер отлично знал, как ею управлять.

— Да, но не очень хорошо, — не согласился Джек. — Он же признался, что поджёг город. Может быть, случайно? Так или иначе, получается, что наш Часовщик — его поклонник, который мечтает завершить работу над шедевром.

— Ну допустим… — Размышляя, Гвен откинулась на перила гондолы. — Только с Юбером не всё так просто. Ты забываешь о самой известной загадке, связанной с его признанием.

Джек сердито поджал губы. Она что, издевается?

— Возможно, известной только в вашей стране, — ядовито заметил он, скрестив руки на груди. — Продолжай, я слушаю.

Девочка довольно улыбнулась.

— Как всем известно, позже Юбер был оправдан. Через несколько дней, после того как француза повесили, а затем, — поморщилась она, — разорвали на части, капитан судна, доставившего его в Лондон, дал показания. Он немного запоздал, но сомневаться в его словах невозможно. — Она показала на дату прибытия «Маргаритки» в Лондон. — Корабль причалил 4 сентября 1666 года, через два дня после начала пожара.

— Но если так, он и в самом деле не мог поджечь пекарню.