Эмили Родда - Всё о волшебной стране Тилоаре

— Один раз ты все же вышел с ним на связь, — сказал Лиф. — Ты назвал ему наши настоящие имена.

Уже скоро…

Дейн вздрогнул, как будто его ударили.

— Господин указал мне на эту ошибку, — мрачно вымолвил он. — И тогда я придумал для вас новую ловушку. Зато теперь мое время пришло. — Неожиданно Дейн высоко задрал голову. — Господин! — выкрикнул он. — Время пришло!

Ему ответил раскат грома. С севера потянулись красные облака. Блестящие глаза Дейна уставились на Лифа.

— Армия Повелителя Теней готова к бою! — воскликнул он. — Все народы, вставшие на вашу сторону, будут уничтожены. Ты обрушил гнев Господина на их головы. Ты и твои друзья виновны в их беде, Лиф из Тила!

Дум!

С криком Дум набросился на Дейна, стремясь поразить его сердце тяжелым мечом. Но Ол увернулся с ловкостью змеи, его тело превратилось в белую тень. Клубы ледяного пара вились вокруг его пальцев, сомкнувшихся на шее у Дума. Длинных, тонких пальцев, несущих смерть.

Лиф отпрянул, содрогаясь от невыносимого холода. Костер превратился в лед.

Дум упал на колени, Ол, смеясь, склонился над ним.

С площади неслись крики и стоны. Жасмин и Барда отгоняли факелами остальных Олов, Стражи тащили пленников прочь. Небо затянулось багровой пеленой.

Лиф пополз к замерзшему костру. Озябшими руками он рылся в тлеющих углях, пока не откопал Пояс. Тот был весь покрыт белым пеплом, но, главное, цел. Когда Лиф его встряхнул, камни заблестели в своих медальонах.

Сейчас!

Собрав последние силы, Лиф набросился на Ола со спины и затянул на нем сверкающий Пояс. Ол закричал, выпустив Дума из ледяных объятий. Тот полетел к подножию пирамиды. Пояс жег ледяного Ола, из глубоких ожогов валил пар. Ол таял, извивался, пытался высвободиться. Он умирал. В потерявшей форму белой массе мелькало лицо Дейна во всех его настроениях: Дейн веселый, Дейн трогательный, Дейн скорбящий, Дейн кроткий, Дейн насмешливый, Дейн гордый, Дейн храбрый…

Лиф закрыл глаза, его тошнило, он крепко сжал Пояс, а когда наконец снова посмотрел на каменные ступени, то увидел лишь маленькую лужицу.

Мальчик надел Пояс и спустился с пирамиды. Там на земле лежал содрогавшийся от холода Дум. На шее у него темнели синяки. Бровь была рассечена, из раны капала кровь.

— Лиф!

Лиф резко обернулся. К нему мчались Жасмин и Барда. Олы не стали их преследовать. Они пугливо сбились в кучки, пораженные силой Пояса, который убил самого сильного из них, но многие уже оправлялись от пережитого шока. Красные облака растекались по городу. Нужно было бежать.

Приподняв обессиленного Дума, Лиф затравленно огляделся по сторонам. Укрыться было негде. Куда бежать? Ответ родился сам собой. Туда, где его всегда ждал приют.

Домой.

В кузнице царила темнота. На воротах стоял знак Повелителя Теней. Но здесь было тепло, здесь была вода и относительная безопасность.

Друзья развели в камине огонь и закутали Дума в одеяла. Они заставили его съесть несколько ложек меда Королевы Пчел и омыли раны. Дум приоткрыл глаза и уставился на пляшущий огонь.

— Где?.. — начал было он, закашлялся, положил руку на горло, потрогал рассеченный лоб.

— Ничего не говори, — остановил его Лиф.

Дум повернул к нему голову, было видно, что он не узнает мальчика.

— Удар по голове оказался слишком сильным, — покачала головой Жасмин. — Понадобится время, чтобы он хоть как-то пришел в себя.

— Времени-то как раз у нас нет. — Барда подошел к окну и немного отодвинул занавеску. — Когда враги поймут, что мы исчезли, они первым делом направятся сюда. Нужно бежать.

Но Лиф не сводил глаз с Дума. Тот разглядывал комнату, столы, стулья, подушки. Казалось, дом Лифа ему знаком. Потом его взгляд остановился на Жасмин, лицо просветлело, губы задрожали.

— Жасмин! — позвал Лиф. — Подойди сюда.

Жасмин подбежала к кровати и опустилась на колени рядом с Думом. Он погладил девушку по щеке. Губы его снова задрожали. Голос Дума был тихий, слова было сложно различить.

— Жасмин, малышка. Ты… так похожа на нее. На… свою мать.

Жасмин отпрянула, отбросив его руку, словно страшного паука.

— Почему ты так говоришь? Моя мать мертва! — выкрикнула она.

— Да. Моя любимая… ушла в иной мир. — Лицо Дума исказила боль. На глаза выступили слезы.

Лиф ошеломленно уставился на девочку.

— Жасмин… — прошептал он.

Но Жасмин всхлипывала, спрятав лицо в ладонях.

Дум снова закрыл глаза.

— Они отказались принять нас, родная, — пробормотал он, его пальцы сжимали воздух, словно невидимую записку. — Нужно… возвращаться… идти на восток. Путь на запад… закрыт.

Лиф затаил дыхание, понимая, что Дум припоминает давние времена. Удар по голове открыл дверь в потаенные уголки его памяти.

— Говорят… — продолжал Дум, — …впереди Стражи. Всех беременных женщин ждет смерть. Мы уйдем… в леса. Они не станут нас там искать. — Он замолчал, прислушался и улыбнулся, как будто любимый голос отвечал ему.

Жасмин подняла голову. Слезы бежали у нее по щекам. Филли тихонько пищал, Кри притих. Машинально девушка погладила зверька, вспушила перья ворону, но ее взгляд был прикован к Думу.

— Опасно? — вздохнул Дум. — Да, любимая, но сейчас опасно везде. Мы будем осторожны. Мы выживем, и наше дитя будет в безопасности. Ребенок вырастет сильным и здоровым, придет время и…

Сердце Лифа бешено колотилось в груди, он едва мог дышать. Барда отошел от окна и теперь тоже внимательно слушал.

Дум приподнял голову.

— Жасмин… девочка… — позвал он.

— Я здесь, папа. — Жасмин взяла его руки в свои.

Дум попытался открыть глаза, но веки не слушались его.

— Бедная, храбрая моя малышка, — прошептал он. — Никаких друзей, только звери и птицы; никаких игрушек, только цветы и травы; ни одной книжки… и страх, постоянный страх. Сколько раз нас грызли сомнения, правильно ли мы поступили. Себя нам было не жаль, но тебя… — Его голос задрожал. Он забылся.

— Я была счастлива, папа. — Жасмин вытерла слезы. — У меня был ты, была мама. У меня были игры, песни и стихи. — Она потянула Дума за рукав. — Один стишок я особенно любила, потому что он был в картинках. Ты дал мне его, папа. Помнишь?

Дум не ответил. Жасмин стала судорожно рыться в карманах, вываливая на колени свои нехитрые сокровища — перья, нитки, сломанную расческу, осколок зеркала, монеты, камешки, обрывки бумаги… Наконец она нашла то, что искала, — пожелтевший листок, сложенный в несколько раз.

Осторожно девушка развернула его и положила перед Думом.

— Я до сих пор его храню, — сказала она. — Ты видишь?

Не смея поверить своим глазам, Лиф перевел удивленный взгляд на Барду. Это был детский стишок Эндона, стишок, указывающий тайный лаз во дворец. Лиф один раз уже слышал эти строчки, здесь, в этой комнате, когда отец и мать рассказывали ему о бегстве короля и королевы из дворца. И Жасмин все это время носила в кармане ключ к тайне!