Рик Риордан - Перси Джексон и лабиринт смерти

– Как? Это Рим?

Я, конечно, не силен в древней истории, но что-то мне подсказывает, что пределы Римской империи не простирались до Лонг-Айленда.

– Лабиринт представляет собой нечто вроде лоскутного одеяла, – объяснила мне Аннабет. – Я уже говорила тебе, он составлен из отдельных фрагментов. Это единственное архитектурное сооружение, способное изменять свою форму и размеры самостоятельно.

– Ты говоришь о лабиринте так, будто он живой.

Протяжный стон пронесся по переходу, тянувшемуся впереди нас.

– Давайте не будем говорить о нем как о живом, хорошо? – прошелестел испуганный голос Гроувера. – Пожалуйста.

– Договорились. Вперед! – скомандовала Аннабет.

– Куда вперед? Туда, откуда раздались те неприятные звуки? – спросил Тайсон. Кажется, даже он нервничал.

– Именно туда. Все, созданное архитектором, подвержено старению. И то, что пещера, в которой мы находимся, кажется такой древней, это добрый знак. Мастерская Дедала должна находиться в самой старой части лабиринта.

Здравая мысль. Но скоро лабиринт начал насмехаться над нами – мы прошли футов пятьдесят, и стены его опять стали цементными, по ним сбегали медные трубы канализации. Теперь все они были покрыты рисунками и надписями, сделанными из распылителей. Вдруг сверкнул неоновый щит с надписью «ЛУЧШИЙ ФИЛЬМ ГОДА».

– Почему-то мне это не кажется работой римлян, – услужливо сказал я.

Аннабет испустила глубокий вздох и ринулась вперед.

Каждые несколько футов туннель ветвился, образовывая переходы, повороты, развилки. Пол под нашими ногами из цементного сначала превратился в глиняный, глина сменилась кирпичной кладкой, на место которой снова пришел цемент. Во всем этом не было ни капли смысла. В какой-то момент мы неожиданно обнаружили, что находимся в винном погребе – вокруг нас громоздились на деревянных полках сотни запыленных бутылок, – словно оказались под чьим-то домом. Только лестницы наверх в этом погребе определенно не было, нас окружали туннели, туннели и еще раз туннели.

Мы пошли дальше. Теперь потолок покрыли деревянные планки, наверху над нами стали раздаваться голоса, послышалось шарканье чьих-то ног. Мне показалось, что мы очутились под каким-нибудь баром. Мысль о том, что сейчас мы встретим людей, подбодрила нас на какое-то мгновение, но потом стало ясно, что добраться до них нам не удастся. Оттуда, где мы находились, выхода не было.

Именно тогда мы в первый раз наткнулись на скелет.

Одежда на нем была белого цвета и по виду немного напоминала рабочую куртку. Рядом с ним на земле стоял деревянный ящик с бутылками.

– Молочник, – догадалась Аннабет.

– Что? – не понял я.

– Такие люди раньше развозили молоко.

– Нет, я не об этом. Я знаю, что такое молочник, только… только они жили на свете, еще когда моя мама была маленькой. А что он сейчас тут делает?

– Некоторые люди оказывались в лабиринте случайно, по ошибке, – объяснила мне Аннабет. – Другие пытались изучать его специально, и больше их никто никогда не видел. Когда-то давно, на Крите, даже совершали человеческие жертвоприношения, обрекая жертву на гибель в лабиринте…

– Он здесь уже очень давно! – перебил ее взволнованным восклицанием Гроувер.

Сатир указал на бутылки у ног молочника, щедро покрытые белой пылью. Пальцы скелета вцепились в кирпичную кладку стены с такой силой, будто он до последней минуты своей жизни пытался выбраться отсюда.

– Обыкновенные кости, – сказал Тайсон. – Не волнуйся ты так, сатирище. Молочник давно помер.

– Молочник меня не волнует, это я из-за запаха. Чудовища. Разве ты не чувствуешь?

– Чудовищ тут хватает, – кивнул Тайсон. – Но подземелье и должно так пахнуть. Монстрами и разными мертвыми молочниками.

– Очень рад, – прохныкал Гроувер. – А то я боялся, что мне это только чудится.

– Нам необходимо спуститься в лабиринт глубже, – сказала Аннабет. – Ведь должен же быть путь к самому его центру.

Она велела идти направо, затем свернуть налево, и скоро мы очутились в переходе, стены которого были облицованы нержавеющей сталью. Сразу возникло ощущение, что мы находимся в самолете. Вскоре мы снова пришли в римскую комнату с фресками на стенах и фонтаном.

Но на этот раз мы здесь были не одни.

Прежде всего я увидел его лица. Оба его лица. Они выступали по обеим сторонам головы над плечами так, что сама голова казалась намного шире, чем обычно. При этом сильно смахивала на голову рыбы-молот. При взгляде на него спереди все, что вы могли видеть, были огромные оттопыренные уши и короткие бакенбарды под ними.

Одеждой он здорово напоминал какого-нибудь нью-йоркского швейцара: длинное черное пальто, начищенные до блеска ботинки и черный цилиндр, лишь каким-то чудом удерживающийся на этой двойной голове.

– Ну, Аннабет, – произнесло левое лицо. – Давай поторапливайся, что ли.

– Не обращайте на него внимания, мисс, – проворковало правое лицо. – Этот тип ужасно груб. Пожалуйте сюда, мисс.

У Аннабет аж челюсть отвисла.

– Я… э-э, я не…

– У этого забавного человека два лица, – неуверенно произнес Тайсон, нахмурившись.

– Главное, что у этого, как ты выразился, «забавного человека» имеются уши! – загремело левое лицо. – Проходи, девушка, не задерживай!

– Ни в коем случае, – возразило лицо справа. – Сюда, мисс, будьте добры. Обращайтесь только ко мне, мисс.

Двуликий пристально изучал Аннабет, насколько мог это сделать, не поворачивая головы и рассматривая ее только уголками глаз. Невозможно было глядеть на него прямо и одинаково хорошо видеть оба лица. Вдруг я догадался, почему оба эти лица так заигрывали с Аннабет – они хотели, чтобы она выбрала одного из них.

Позади двуликого имелись два входа, закрытые деревянными дверями с огромными железными замками. Хотя в первый раз, когда мы пришли сюда – это я точно помнил, – никаких дверей тут не было. Двуликий держал серебряный ключ, то и дело перекладывая его из левой руки в правую и обратно. Я все еще не мог решить окончательно: та ли это вообще комната? Хоть изображения на фризе точно были те же самые.

Двери, через которые мы только что вошли сюда, неожиданно исчезли и на их месте мгновенно образовались новые мозаичные картины. Обратная дорога закрыта.

– Двери за вашими спинами заперты, – сказала двуликому Аннабет.

– Еще как, – проскрипело левое лицо.

– Куда они ведут?

– Одна из них – наверняка туда, куда вам надо, мисс, – бодренько встряло правое. – А другая, с такой же вероятностью, к смерти.

– Я… кажется, я знаю, кто вы, – заявила Аннабет.

– Тоже мне, умная нашлась, – процедило левое. – Лучше побыстрее выбери дверь и выметайся. Что я с тобой, целый день буду тут возиться?