Рик Риордан - Перси Джексон и лабиринт смерти

– Вы имеете в виду с тех пор, как Зевс породил Талию?

Не успел я произнести эти слова, как тут же пожалел о них. Едва Гера услышала имя нашей подруги-полукровки, дочери Зевса, как ее глаза с холодной ненавистью вонзились в меня.

– Ты, кажется, Перси Джексон? Один из Посейдоновых… гм… деток? – У меня появилось отчетливое чувство, что она хотела произнести совсем другое слово. – Насколько я припоминаю, прошлой зимой на Совете я высказалась в пользу того, что тебе следует сохранить жизнь. Надеюсь, мне не придется раскаяться в этом.

Выстрелив в меня этими словами, она снова обернулась к Аннабет, и на губах ее опять запорхала самая солнечная улыбка:

– Во всяком случае, к тебе я, без сомнения, отношусь с горячей любовью, деточка. И считаю задание, данное тебе, очень сложным. Особенно если сюда начнут вмешиваться всякие Янусы.

Аннабет опустила глаза.

– Почему он оказался здесь? Я чуть с ума не сошла от страха.

– Он этого и добивался, – кивнула Гера. – Тебе следует знать, что младшие боги, такие как этот Янус, например, всегда чувствуют себя уязвленными незначительностью своей роли в управлении вселенной. Боюсь даже, что некоторые из них не питают особой любви к обитателям Олимпа и легко могут решиться оказать поддержку моему отцу.

– Вашему отцу? – удивился я. – Ах да, точно.

Я и позабыл, что отцом Геры, как и ее супруга Зевса, и Посейдона, между прочим, и вообще всех старших олимпийцев, был именно Кронос. А уж мысль о том, что он является моим родным дедушкой, показалась мне такой дикой, что я постарался выбросить ее из головы как можно скорей.

– За младшими богами нужен глаз да глаз, – продолжала между тем Гера. – Янус. Геката. Морфей. Они оставили Олимп, давно перестали там появляться и к тому же…

– К ним ведь отправился Дионис, – вспомнил я. – Он пошел проведать младших богов.

– Это так. – Взгляд Геры устремился на выцветшие фрески с изображением олимпийцев. – Видите ли, в трудные времена и богам случается утратить истинную веру. Они начинают верить во всякие глупости, фетиши. Теряют ориентировку, не видят главного и впадают в эгоизм. Но я, как вам известно, являюсь богиней супружества и привыкла проявлять настойчивость и упорство. Вам необходимо выступить против хаоса и раздоров. Не терять веры в богов. Неизменно стремиться к одной цели.

– А какова ваша цель? – спросила Аннабет.

– Сохранить семью богов-олимпийцев в целости, конечно, – улыбнулась Гера. – В настоящее время лучший путь к этому – помогать вам. Зевс, должна признаться, не часто позволяет мне вмешиваться в дела смертных. Но однажды, лет сто назад, для достижения некоей важной для меня цели он даровал мне исполнение одного моего желания.

– Желания?

– Прежде чем ответить, позволь я дам тебе совет. Причем сделаю это совершенно бесплатно. Мне известно, что вы разыскиваете Дедала. Его лабиринт является для меня такой же загадкой, как и для вас. Но если вас интересует судьба изобретателя, то я бы на вашем месте нанесла визит моему сыну Гефесту в его кузницу. Дедал был великим умельцем, и сердце Гефеста принадлежало ему единственному из смертных. Никем из людей так не восхищался бог-кузнец. Если существует кто-то, кому известна судьба Дедала, или тот, кто поддерживает с ним связь, это мой сын Гефест.

– Но как нам к нему добраться? – спросила Аннабет. – Я и сама стремилась к этому. Мое самое большое желание – найти путь в лабиринте.

Гера выглядела разочарованной.

– Так и будет. Но то, чего ты желаешь, ты, собственно, уже получила.

– Не понимаю.

– Средства для достижения твоей цели у тебя уже имеются. – Тут Гера глянула прямо на меня. – Ответ знает Перси.

– Я? – изумился я.

– Но это несправедливо, – возразила Аннабет. – Вы не говорите нам, что это за средство.

– Получить что-либо из чужих рук или добиться этого в результате собственных усилий – разные вещи. – Гера покачала головой. – Не сомневаюсь, что твоя мать Афина согласилась бы со мной.

Над комнатой, где мы сидели, послышался отдаленный раскат грома. Гера встала.

– Меня призывают. Зевс гневается. Подумай над тем, что я сказала, Аннабет. Разыщите Гефеста. Насколько я знаю, вам придется наведаться на некое ранчо, но мой совет – не задерживайтесь там. И используйте все средства, которые имеются в вашем распоряжении, какими бы простыми они вам ни казались.

Она слегка махнула ладонью в сторону обеих дверей, и те растаяли. За ними оказались два туннеля, одинаково темные и зловещие.

– И последнее, Аннабет. Я отложила наступление дня, когда тебе предстоит сделать выбор. Но я не отменила его. Совсем скоро, как и сказал Янус, тебе придется принять решение. Сделать выбор. Прощайте!

Богиня приподняла руку и тут же растаяла, прямо на наших глазах обратившись в белый туман. В такой же туман обратилась и пища, так что Тайсон чуть не подавился сэндвичем, который прямо у него во рту прикинулся туманом. Замолкло журчание воды в фонтане. Мозаики на стенах начали тускнеть, посерели и опять стали почти неразличимыми. Комната больше ничем не напоминала место, где каждому хотелось бы устроить пикник.

Аннабет вскочила на ноги.

– И это называется помощь? «Скушайте сэндвич, детки. Загадайте желание. Как жалко, что я не могу помочь вам!» Ф-фу!

– Ф-фу, – согласился Тайсон, грустно глядя на опустевшее блюдо.

– Погодите-ка, – прервал их Гроувер, – она, кажется, сказала, что ответ знает Перси. Это уже что-то.

И все в упор уставились на меня.

– Ничего я не знаю, – огрызнулся я. – Понятия не имею, что она тут наговорила.

Аннабет тяжело вздохнула.

– Ладно, все нормально. Пора идти.

– Куда? – спросил я.

На самом деле мне ужасно хотелось спросить, что именно Гера имела в виду, когда говорила о важном выборе, который Аннабет предстоит сделать. Но оба наших спутника, Тайсон и Гроувер, прямо горели нетерпением. Они вскочили на ноги чуть ли не одновременно, будто отрепетировали это заранее.

– Налево, – так же разом сказали они оба.

– С чего вы решили? – нахмурилась Аннабет.

– Потому что справа на нас что-то движется, – объяснил Гроувер.

– И очень большое, – подтвердил Тайсон. – И до чего быстро катится!

– Действительно, почему бы не налево? – положил я конец спору, и мы бросились бежать по левому коридору.

Сначала хорошие новости: левый туннель был полностью лишен боковых ответвлений, поворотов и перекрестков. Теперь плохие: он оказался тупиком. Пробежав, не останавливаясь, сотню ярдов, мы едва ли не носами уперлись в огромный валун, преградивший нам путь. Сзади нас догоняли чьи-то стремительные шаги, тяжелое дыхание эхом отдавалось в воздухе. Какое-то существо – и оно определенно не принадлежало к роду людей – висело у нас на хвосте.