Рик Риордан - Перси Джексон и лабиринт смерти

– Кто? – переспросил я.

Тайсон мучительно сглотнул.

– Кампе. Каждый циклоп знает о ней. Рассказами о Кампе пугают маленьких детей… циклопов. Она сторожила нас в плохие времена.

– Я тоже вспомнила. – Аннабет кивнула. – Когда титаны восстали, они сковали цепями Гею и гекатонхейров.

– Гекато… что? – не справился я с трудным словом.

– Гекатонхейры, – повторила она. – Сторукие. Они так называются потому, что… ну просто потому, что у них по сто рук. Это старшие братья циклопов.

– И очень сильные, – восторженно добавил Тайсон. – Замечательно сильные! Ростом до неба. Они могли своротить горы.

– Не слабо. Если, конечно, сам не являешься этой горой.

– А Кампе была их тюремщицей, – продолжал Тайсон. – Она служила Кроносу, и он велел ей держать братьев запертыми в Тартаре и все время их мучить. Так и было, пока не явился Зевс. Он убил Кампе и освободил циклопов и Сторуких, чтобы они помогли ему одержать победу над титанами в большой войне, которая тогда началась.

– Так значит, Кампе вернулась, – догадался я.

– Плохо, – подытожил Тайсон.

– А кто тот в камере? Ну, ты еще назвал его по имени.

– Да Бриарей же, – сразу вскинулся мой брат. – Сторукий великан. Они все трое ростом до неба и…

– Ага, ага, помню. Там еще про гору было.

Я поглядел на камеру над нашими головами, удивляясь тому, что кто-то высотой до неба уместился в такой крохотной каморке, и недоумевая, почему он плачет как маленький.

– Думаю, нам надо разобраться во всем этом, пока не вернулась Кампе, – предложила Аннабет.

Когда мы подошли ближе, рыдания в камере усилились. Заглянув внутрь, я даже не совсем понял, что за существо перед моими глазами. Размером с обычного человека, только с очень бледной, цвета молока, кожей. Из всей одежды на нем была одна набедренная повязка, и она здорово напоминала большой подгузник. Ноги существа казались слишком большими для такого тела, на каждой ступне было по восемь пальцев, и грязные ногти на больших пальцах растрескались.

Но более всего поражала верхняя часть туловища. По сравнению с этим существом даже Янус показался бы нормальным человеком. Потому что у этого из грудной клетки торчало столько рук, что я даже не мог их сосчитать. Они росли рядами и выглядели почти обыкновенными руками, только их было так много, что они все перепутались, и теперь грудь Бриарея была похожа на вилку с намотанными на нее кольцами спагетти. Несколькими руками он закрывал лицо, когда плакал.

– Наверное, небо раньше было не таким высоким, как теперь, – пробормотал я, – или он стал покороче.

Тайсон не обратил внимания на мои слова. Он просто упал на колени.

– Бриарей! – окликнул он узника.

Рыдания прекратились.

– Сторукий! Помоги нам, пожалуйста.

Бриарей поднял голову. Его лицо было длинным и грустным, с крючковатым носом, плохими зубами и темно-коричневыми глазами. Я имею в виду совершенно коричневыми – без белков и черных зрачков, такими, будто их вылепили из глины.

– Беги, пока цел, циклоп, – жалобно простонал Бриарей. – Я не могу помочь даже самому себе.

– Но ты ведь Сторукий! – настойчиво и почтительно повторил Тайсон. – Ты можешь все.

Бриарей вытер нос с помощью пяти-шести рук, в то время как несколько других перебирали какие-то металлические обломки и деревянные щепки точь-в-точь такими же движениями, как это делал Тайсон. Забавно было наблюдать за этим. Руки словно жили своей обособленной жизнью и повиновались собственным приказам. Одни построили из деревяшек лодочку и тут же разобрали ее на части. Другие в это самое время скребли пол без всякой на то причины. Третьи играли камешками, бумагой, ножницами. Несколько рук устроили театр теней на стене, и там теперь скакали утята со щенятами.

– Не могу, – простонал Бриарей. – Кампе вернулась в мир! Титаны восстанут и ввергнут нас обратно в Тартар!

– А ты надень свое храброе лицо! – посоветовал Тайсон.

И немедленно лицо Бриарея переделалось во что-то другое. Коричневые глаза остались теми же, но теперь все черты стали другими. Нос оказался вздернутым, брови выгнулись дугой, и на губах появилась диковатая улыбка, будто ее хозяин старался совершить что-то героическое. Но почти сразу лицо исказилось и снова стало таким же унылым, как прежде.

– Ничего не получается, – опять простонал он. – Мое испуганное лицо все время возвращается.

– А как вы это делаете? – спросил я.

Аннабет подтолкнула меня локтем и прошипела:

– Не груби! У Сторуких было пятьдесят разных лиц.

– Трудно было, наверное, составить расписание, – не удержался я.

– У тебя все получится, Бриарей. – Тайсон не сдавался. – Мы поможем! Можно мне попросить у тебя автограф?

Бриарей хмыкнул и спросил уже повеселей:

– Ты прихватил с собой сотню ручек?

– Эй, вы, – прервал их беседу Гроувер. – Отсюда нужно поскорей убираться. Кампе вернется и обязательно учует нас рано или поздно.

– Ломайте решетку! – скомандовала Аннабет.

– Один момент! – Тайсон гордо улыбнулся. – Бриарею это запросто. Он такой силач! Сильней даже, чем мы, циклопы. Смотрите!

Бриарей между тем продолжал хныкать. Дюжина его рук начала играть во что-то очень похожее на «ладушки», но ни одна из них не попыталась взяться за прутья.

– Если он такой силач, как ты говоришь, то чего ж он сидит в тюрьме? – спросил я у Тайсона.

Аннабет снова ткнула меня в ребра.

– Он ошалел от ужаса, – шепотом объяснила она. – Кампе заключила его в Тартар на тысячи лет. Как бы ты себя чувствовал на его месте?

Сторукий снова закрыл ладонями лицо.

– Бриарей? – позвал Тайсон. – Что… что с тобой? Покажи нам свою великую силу.

– Тайсон, – обратилась к нему Аннабет, – думаю, этими прутьями лучше заняться тебе.

Улыбка на лице моего брата стала таять.

– Мне заняться этими прутьями… – повторил он, словно не понимая.

Потом он вцепился в дверь камеры и мигом сорвал ее с петель, словно она была кое-как слеплена из мокрой глины.

– Выходите, Бриарей, – пригласила Аннабет. – И давайте вместе сматываться отсюда.

Она протянула узнику руку. На секунду на лице Бриарея появилось радостное выражение, несколько его рук потянулись к Аннабет, но остальные хлопнули по ним.

– Не могу, – простонал он. – Она меня накажет.

– Не бойтесь, – улыбнулась Аннабет. – Вы же сражались с самими титанами и победили их, помните?

– Помню, конечно, я помню войну. – Теперь лицо его снова изменилось, брови насупились, губы сердито сжались.

«Лицо задумчивое», – догадался я.

– От грома и молний сотрясалась земля. Мы швыряли камни. Титаны и чудовища тогда чуть было не победили. Теперь они опять набрали силу. Так сказала Кампе.

– Не слушайте вы ее, – посоветовал я. – Выходите!