Рик Риордан - Перси Джексон и лабиринт смерти

– Мне так жалко, что пропал щит, который ты мне сделал, – заговорил я с ним. – Ты столько над ним трудился.

Тайсон удивленно поднял на меня припухшие от слез глаза.

– Ну что ты такое говоришь, брат? Ты ведь спас меня. Конечно, если бы Бриарей стал на нашу сторону, тебе не пришлось бы этого делать.

– Просто он очень сильно напуган. – Я попытался утешить Тайсона. – Точно говорю, пройдет время и он преодолеет этот страх.

– Бриарей больше не сильный. – В голосе Тайсона звучала грусть. – И теперь никому не нужен.

Он испустил глубокий печальный вздох и закрыл глаза. Металлические звенья выпали у него из рук, рассыпались на отдельные детали. И Тайсон захрапел.

Я тоже старался заснуть, но у меня ничего не получалось. Воспоминания о Кампе из Тартара с ее отравленными кривыми клинками были такими яркими, что сон не шел. Немного помучившись, я ухватил спальник и потащил его поближе к тому месту, где устроилась на ночлег Аннабет. Сейчас была ее очередь дежурить.

Я уселся рядом.

– Тебе нужно поспать, – сказала Аннабет.

– Не могу заснуть. Ты довольна тем, как идут дела?

– Да. Первый день определяет ход всего поиска. Он прошел замечательно.

– Мы добьемся успеха, – поддержал я ее. – Сумеем отыскать мастерскую Дедала прежде, чем ее найдет Лука.

Аннабет откинула с лица рассыпавшиеся волосы. Я увидел у нее на подбородке грязное пятно и живо представил, какой она была, когда маленькой бродяжничала по всей стране в компании Талии и Луки. Однажды – а ей тогда исполнилось всего семь лет! – она спасла их от злобного циклопа. Я твердо знал, как бы сильно ни была напугана Аннабет – а сейчас я видел, что ей по-настоящему страшно, – она будет держаться молодцом.

– Мне бы только хотелось, чтобы наш поиск был логичным, – пожаловалась она. – Я хочу сказать, что мы, конечно, движемся по лабиринту, но мы не имеем понятия, куда попадем. Как, например, могло произойти такое, что мы за один день пришли пешком из Нью-Йорка в Калифорнию?

– В лабиринте пространство подчиняется другим законам.

– Да знаю я это, знаю. Только… – Она неуверенно посмотрела на меня. – Перси, знаешь, я первая готова посмеяться над собой. Я столько времени готовилась к собственному поиску, столько перечитала книжек, но сейчас у меня нет ни одной ниточки, которая могла бы нам помочь.

– Ты отлично руководишь, Аннабет. А главное, мы и не должны знать, что именно мы делаем. Это всегда срабатывает. Помнишь остров Цирцеи?

Она тихонько фыркнула.

– Из тебя там получилась довольно симпатичная морская свинка.

– А Вотерлэнд? Когда мы из-за тебя чуть не сломали шеи, кувыркаясь в воздухе?

– Из-за меня? Это ты был во всем виноват!

– Видишь? Это было так здорово!

Теперь она улыбалась, и я был рад, что сумел ее развеселить. Но улыбка на лице Аннабет быстро растаяла.

– Как ты думаешь, Перси, что имела в виду Гера, когда сказала, будто тебе известен путь через лабиринт?

– Понятия не имею, – признался я. – Честно.

– А ты бы сказал мне, если б знал?

– Конечно. Может…

– Что может?

– Может, если бы ты назвала мне последнюю строчку из предсказания оракула, это помогло бы.

Аннабет вздрогнула.

– Только не здесь. Здесь темно.

– А тот выбор, про который все упоминал Янус? Гера говорила…

– Тише, – оборвала меня Аннабет. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Извини, Перси, не обращай на меня внимания. Просто я ужасно расстроена. Но я не… Мне нужно об этом еще подумать.

Мы сидели молча, прислушиваясь к странным всхлипам и стонам, раздававшимся в лабиринте, их отголоски сливались и растекались, когда переходы меняли свои русла, росли, ширились. Окружающая темнота напомнила мне о том видении, когда в фонтанчике с соленой водой появился Нико ди Анджело, и тут вдруг в голове у меня что-то стало проясняться.

– Нико где-то здесь, внизу, – сказал я уверенно. – Именно этим путем он выбрался из лагеря. Отыскал вход в лабиринт и рванул туда. А потом наткнулся на тропинку, которая увела его дальше, в Царство мертвых. Но сейчас он наверняка опять в лабиринте. Он пришел затем, чтобы забрать меня.

Аннабет не пошевелилась. Долго время она сидела молча. Потом заговорила:

– Перси, надеюсь, что ты ошибаешься. Но если ты прав и…

Она уставилась на луч фонарика, светлое пятнышко от которого дрожало на дальней стене. Я был почти уверен, что она вспоминает данное ей пророчество. Никогда я не видел Аннабет такой удрученной.

– Может, давай сначала я подежурю? – предложил я. – А если что случится, я тебя сразу разбужу.

Сначала она запротестовала, но вдруг кивнула, улеглась, съежилась в своем спальнике и закрыла глаза.

Когда пришла моя очередь отдыхать, мне опять приснилась та темница в лабиринте, где был заперт старик.

Теперь она больше походила на мастерскую, чем на камеру. Рабочие столы были завалены разными измерительными инструментами. В углу пылал раскаленный докрасна кузнечный горн. Мальчик, которого я видел во сне прошлый раз, стоял рядом с горном и раздувал меха, но сегодня он выглядел гораздо старше, почти моего возраста, и повыше ростом. К дымоходу кузницы была приделана какая-то непонятная воронка, она втягивала в себя дым и жар, а потом, сужаясь в трубу, уходила в пол. В этом же месте находилась еще большая бронзовая крышка, прикрывавшая люк.

В моем сновидении стоял ясный день, небо над головой мальчика было голубым, но из-за огромной высоты стен мастерская выглядела довольно мрачно. Поскольку мне самому пришлось долго бродить в разных туннелях и переходах, я очень удивился: выходит, часть лабиринта расположена под открытым небом. Но как ни странно, это место казалось еще более мрачным и безнадежным, чем те, которые мне довелось увидеть.

Старик выглядел совсем больным. Он ужасно похудел, руки его были красными и натруженными. Седые волосы падали на глаза, туника вся перепачкана. Он стоял, склонившись над столом, и трудился над какой-то длинной полосой перевитого металла, плетением немного напоминавшей кольчугу. Старик подхватил щипцами тонкий завиток бронзы и прикрепил его к краешку.

– Готово, – объявил он. – Все готово.

С этими словами он поднял ту полосу, что я принял за кольчугу. Когда я увидел, как прекрасна эта вещь, у меня даже сердце подпрыгнуло. Это была не кольчуга, а металлические крылья! И каждое крыло составлено из многих тысяч наложенных друг на друга перьев. Четыре крыла, два полных комплекта, один сейчас лежал на столе. Дедал расправил в руках каркас, и крылья распахнулись. Не меньше двадцати футов в размахе! Своей сверкающей поверхностью металлические перья ловили отблески солнечного света и переливались тридцатью разными оттенками золота. Прекрасная работа, но что-то подсказывало мне, что эта штука никогда не полетит. Слишком она тяжелая, к тому же в этой темнице совершенно не было места для того, чтобы как следует разогнаться.