Рик Риордан - Перси Джексон и лабиринт смерти

– Я больше не могу бежать, – пожаловался Бриарей.

– Тайсон ради тебя жизнью рискует! – заорал я на него. – Значит, можешь!

Когда мы добежали до двери тюрьмы, я услыхал разгневанный рев, оглянулся назад и увидел, что Тайсон на всех парах мчится к нам, а Кампе, вся в пятнах от мороженого, висит у него на хвосте. Крылья ее увешаны футболками с рекламой «Посетите Алькатрас!», медвежья голова на поясе рычит, пытаясь сбросить прицепившиеся к морде солнцезащитные очки.

– Скорей! – воскликнула Аннабет.

Словно нас еще надо было подгонять!

Мы ворвались в ту камеру, в которую попали из лабиринта, но теперь все ее стены были исключительно гладкими – никакого огромного валуна вместо двери.

– Ищите метку! – крикнула Аннабет.

– Нашел! Вот она!

Гроувер быстро коснулся крохотной царапины, и она на глазах превратилась в греческую букву «дельта». Метка Дедала засияла синим светом, и каменная стена стала отъезжать в сторону.

Слишком медленно! Тайсон уже бежал через внутренний двор, за ним гналась Кампе, ее мечи резали воздух почти над его головой, кроша попутно прутья решеток и каменные стены.

Я втолкнул в лабиринт сначала Бриарея, а за ним Аннабет и Гроувера.

– Ну же! Поднажми еще чуть-чуть! – закричал я Тайсону.

И тут же понял, что он не успеет. Кампе догоняла. Вот ее клинки взвились в воздух… Мне нужно как-то отвлечь ее – чем-то большим. Я сорвал с руки свои наручные часы, и они мигом развернулись в бронзовый щит. В полном отчаянии я метнул его в Кампе.

Бряк! Щит ударил ее прямо в лицо, и Кампе зашаталась. Тайсон, проскочив мимо меня, успел шмыгнуть в лабиринт. А за ним следом и я.

Кампе восстановила равновесие, но слишком поздно. Каменная дверь захлопнулась, и ее магия надежно укрыла нас. Я чувствовал, как задрожал весь туннель, когда чудовище бросилось на дверь, бешено завывая.

Мы не стали задерживаться, чтобы поиграть с драконшей в перестуки. Мы опрометью бросились в темноту, и в первый раз в своей жизни (между прочим, и в последний) я был страшно рад, что оказался в лабиринте.

Остановившись наконец, чтобы перевести дух, мы оглянулись кругом и увидели, что оказались в пещере, полной водопадов. Вместо пола перед нами зияла здоровенная ямища, такая глубокая, что когда я посветил фонариком, то даже дна не увидал. По самому краю ямы бежала вдоль стен скользкая от влаги дорожка, а над нею со всех четырех сторон извергалась из огромных труб и хлестала в яму вода.

Бриарей устало привалился к стенке, зачерпнул воды дюжиной рук и плеснул в лицо.

– Эта яма ведет прямиком в Тартар, – пробормотал он. – Мне следовало бы прыгнуть в нее, чтобы разом избавить вас от трудностей.

– Не говорите так, – попросила Аннабет. – Будет лучше, если вы отправитесь в наш лагерь и поможете нам подготовиться к большому сражению. Вы ведь лучше, чем кто-либо другой, знаете, как бороться против титанов.

– Но мне нечего вам предложить, – возразил Бриарей. – Я лишен всего.

– А где твои братья? – спросил Тайсон. – Два брата ростом с гору? Мы могли б отвести тебя к ним.

Выражение лица Сторукого стало еще более грустным, и он прошептал:

– Их давно нет. Они погибли.

Тайсон уставился в яму и, тихонько помаргивая, смахнул слезинку с лица. Вокруг грохотали водопады.

– Как это погибли? – удивился я. – Разве порождения Тартара смертны? Я думал, они обладают бессмертием. Как боги, к примеру.

– Перси, – тихо возразил Гроувер, – даже бессмертие имеет свои пределы. Иногда… даже чудовища могут поддаться слабости и желание жить покидает их.

Не отрывая взгляда от лица Гроувера, я стал размышлять над его словами. Не думал ли он в эту минуту о боге Пане? Мне тут же вспомнился услышанный когда-то рассказ Медузы о том, как ушли из мира ее сестры, две другие горгоны, оставив ее в одиночестве. А в прошлом году и Аполлон говорил что-то об исчезновении древнего бога Гелиоса, после чего ему пришлось исполнять обязанности бога солнца вместо него. Тогда я не стал ломать над этим голову, но сейчас, глядя на Бриарея, понял, как ужасно быть таким старым – он прожил на свете многие тысячи лет – и таким страшно одиноким.

– Мне надо идти, – сказал сторукий гигант.

– Армия Кроноса затаилась на подступах к нашему лагерю. – Тайсон не хотел терять надежду. – Нам так необходима помощь!

– Я не могу оказать ее, циклоп. – Бриарей понуро повесил голову.

– Но ты ведь такой сильный.

– Это уже не так. – С этими словами Бриарей стал подниматься на ноги.

– Эй, погодите! – Я схватил его за одну из рук и потянул в сторону от остальных, туда, где из-за грохота водопадов наша беседа стала бы неслышной для остальных. – Послушайте, вы нам нужны. Разве вы не видите, как верит в вас циклоп? Мой брат жизнью рисковал ради вас.

И тогда я рассказал ему все, рассказал о готовящемся вторжении Луки, о входе в лабиринт, который, как оказалось, находится в самом сердце лагеря, о мастерской Дедала, о золотом саркофаге Кроноса.

Но Бриарей только качал головой.

– Не могу я, полукровка. Мне нечего предложить вам. Эту войну голыми руками не выиграть.

И он растопырил все свои руки, будто подчеркивая эти слова, а потом сотней их состроил сто пистолетиков-теней.

– Наверное, потому вы, порождения Тартара, и гибнете, – сказал я. – Может, дело вовсе не в тех сказках, в которые верят смертные, а в том, что вы просто сдаетесь.

Его коричневые глаза в задумчивости смотрели на меня, лицо приняло выражение, которое я сразу узнал, – стыд. Бриарей отвернулся и зашагал по проходу. А потом я просто потерял его из виду. Сторукого поглотила тьма.

Тайсон зарыдал.

– Ладно, не расстраивайся ты так. – Гроувер, к моему большому удивлению, осмелился потрепать циклопа по плечу. Наверное, на это потребовалась вся его храбрость.

– Ничего не ладно, козленок, – скривился Тайсон. – Он был моим героем.

Я ему очень сочувствовал, но что сказать, не знал.

Наконец Аннабет встала и взвалила на спину рюкзак.

– Пошли, ребята. Эта яма действует мне на нервы. Поищем местечко получше, чтобы разбить лагерь на ночь.

На ночлег мы устроились в одном из переходов. Он был весь облицован мрамором, с бронзовыми факелами, укрепленными на стенах. Вообще он очень походил на часть греческого захоронения, и так как казался наиболее древней частью лабиринта, то Аннабет решила, что это хороший признак.

– Должно быть, мы уже близко к мастерской Дедала, – повторяла она. – А сейчас всем отдыхать. Утром опять тронемся в путь.

– А как мы узнаем, когда оно настанет? – поинтересовался Гроувер.

– Тогда просто отдыхаем и ни о чем не думаем.

Сатира уговаривать не требовалось. Он вытащил из рюкзака огромный пук соломы, немножко отъел от него, а из остального сделал подушку и, едва успев положить на нее голову, захрапел. Тайсону на то, чтобы отойти ко сну, потребовалось немного больше времени. Он звякал какими-то металлическими детальками своего конструктора, но то, что он мастерил, его почему-то не устраивало. И мой брат продолжал возиться с железяками.