Рик Риордан - Перси Джексон и проклятие титана

– Руки прочь от моей дочки! – крикнул сверху доктор Чейз, и его пулеметы ожили, изрешетив землю пулями и заставив целую толпу чудовищ разбежаться в ужасе.

– Папа?! – изумленно вскричала Аннабет.

– Бегите! – крикнул он в ответ – его голос удалялся по мере того, как биплан улетал все дальше.

Это заставило Артемиду прийти в себя. Она вскинула голову и уставилась на старинный самолет, который заложил вираж и заходил для новой атаки.

– Отважный мужчина, – нехотя похвалила его Артемида. – Идемте. Надо унести отсюда Зою.

Она поднесла к губам свой охотничий рог, и его звонкий голос раскатился эхом по горным долинам. Веки Зои затрепетали.

– Держись! – сказал я ей. – Все будет хорошо!

Sopwith Camel атаковал снова. Некоторые великаны принялись метать дротики, и один дротик пролетел прямо между крыльями биплана, но пулеметы не умолкали. Я с изумлением осознал, что доктор Чейз каким-то образом ухитрился наделать пуль из небесной бронзы. Первый ряд дракониц взвыл, когда пулеметный залп превратил их в облачка сернисто-желтой пыли.

– Это же мой папа! – в изумлении произнесла Аннабет.

Но нам некогда было любоваться мастерством пилота. Великаны и драконицы, застигнутые было врасплох, уже почти опомнились. Скоро у доктора Чейза начнутся проблемы.

И тут лунный свет сделался ярче, и в небе появилась серебряная колесница, влекомая самыми красивыми оленями, каких я видел в своей жизни. Колесница приземлилась рядом с нами.

– Садитесь! – велела Артемида.

Аннабет помогла мне затащить в колесницу Талию. Потом я помог Артемиде уложить туда Зою. Мы укутали ее одеялом, Артемида натянула поводья, и колесница рванулась с горы прямо в небо.

– Как сани Санта-Клауса… – пробормотал я, еще не успев прийти в себя от пережитого.

Артемида снизошла до того, чтобы оглянуться на меня:

– А ты как думал, юный полукровка? Откуда, по-твоему, взялась эта легенда?

Убедившись, что мы благополучно отбыли, доктор Чейз развернул свой биплан и полетел следом за нами, как почетная стража. Наверно, это было одно из самых удивительных зрелищ, даже для окрестностей Сан-Франциско: серебряная летающая колесница, запряженная оленями, в сопровождении самолета времен Первой мировой.

Позади нас яростно взревела армия Кроноса, столпившаяся на вершине горы Тамалпаис, но яростнее всех ревел голос Атласа: он выкрикивал проклятия богам, изнемогая под тяжестью неба.

Мы приземлились на аэродроме Крисси-Филд, когда уже наступила ночь.

Как только доктор Чейз выбрался из своего самолетика, Аннабет бросилась к нему и обняла от всей души:

– Папочка! Ты летал… ты стрелял… О боги! Это было самое потрясающее зрелище в моей жизни!

Ее отец покраснел:

– Ну да, для смертного средних лет, полагаю, это было совсем недурно…

– А как же пули из небесной бронзы? Откуда ты их взял?

– Э-э… ну-у… Ты оставила кое-какое оружие полукровок в своей комнате там, в Виргинии, в последний раз, как ты… э-э… уехала.

Аннабет смущенно потупилась. Я обратил внимание, что доктор Чейз не стал говорить «сбежала».

– Вот я и решил переплавить часть из них, чтобы наделать патронов, – продолжал он. – Это был небольшой эксперимент…

Он сказал это так, как будто ничего особенного тут не было, но глаза у него горели. И я вдруг понял, почему Афина, богиня мудрости и ремесел, полюбила этого человека. В душе он был настоящий сумасшедший ученый.

– Пап… – Аннабет запнулась.

– Аннабет, Перси! – требовательно вмешалась Талия. Они с Артемидой стояли на коленях рядом с Зоей, перевязывая раны Охотницы.

Мы с Аннабет бросились им помогать, но ничем серьезным помочь не могли. Ни амброзии, ни нектара у нас не было, а обычными лекарствами тут помочь было нельзя. Было уже темно, но я видел, что выглядит Зоя плохо. Ее трясло, и слабое свечение, которое обычно исходило от нее, понемногу угасало.

– А магией вы ее исцелить не можете? – спросил я у Артемиды. – Ну, то есть… вы же богиня!

Артемида выглядела смущенной.

– Жизнь – вещь хрупкая, Перси. Если Судьбам угодно перерезать нить, я мало чем могу помочь. Но я попытаюсь…

Она хотела было прижать руку к боку Зои, но та перехватила ее запястье. Она посмотрела богине в глаза, и я увидел, что они поняли друг друга без слов.

– Хорошо ли я тебе… служила? – шепотом произнесла Зоя.

– Доблестно и честно, – тихо ответила Артемида, – о лучшая из моих спутниц!

Лицо Зои расслабилось:

– Отдых. Наконец-то!

– Я могу попытаться исцелить тебя от яда, моя отважная…

Но тут я осознал, что Зою убивает не только яд, но еще и последний удар ее отца. Зоя с самого начала знала, что в пророчестве оракула говорилось о ней. Это ей было суждено пасть от отцовской руки. Но она все равно отправилась в этот поход. Она решилась спасти меня, и ярость Атласа сломила ее изнутри.

Она увидела Талию и взяла ее за руку.

– Мне жаль, что мы ссорились, – сказала Зоя. – Мы могли бы быть как сестры.

– Это все моя вина, – сказала Талия, отчаянно моргая. – Ты была права насчет Луки, и насчет героев, и насчет мужчин… и вообще…

– Быть может, не все мужчины таковы, – проговорила Зоя. Она слабо улыбнулась мне: – Меч по-прежнему у тебя, Перси?

Говорить я не мог, поэтому молча достал Стремнину и вложил ручку ей в ладонь. Она удовлетворенно стиснула ее.

– Ты говорил правду, Перси Джексон. Ты не такой, как Геракл. Ты… ты иной. Я считаю за честь, что ты владеешь этим мечом.

По ее телу прошла дрожь.

– Зоя… – выдавил я.

– Звезды… – шепнула она. – Госпожа моя, я снова вижу звезды!

По щеке Артемиды скатилась слеза.

– Да, моя отважная. Звезды сегодня чудесные!

– Звезды… – повторила Зоя. Она не отрывала глаз от ночного неба. И больше она не двигалась.

Талия опустила голову. Аннабет судорожно сглотнула, и отец положил руки ей на плечи. Я увидел, как Артемида накрыла ладонью губы Зои и произнесла несколько слов на древнегреческом. Изо рта Зои вырвалась серебристая струйка дыма, и богиня поймала ее рукой. Тело Зои растаяло и исчезло.

Артемида встала, произнесла какое-то благословение, дыхнула в сложенную горсточкой руку и отпустила серебряную пыль в небо. Мерцающая пыль полетела вверх и исчезла в небе.

В первый момент как будто ничего не изменилось. А потом Аннабет ахнула. Я задрал голову и увидел, что звезды сделались ярче и сложились в узор, которого я никогда прежде не замечал: сверкающее созвездие, похожее на фигуру девушки – девушки с луком, бегущей по небу.

– Пусть весь мир чтит тебя, моя Охотница, – сказала Артемида. – Живи вечно среди звезд!

Прощаться было нелегко. Над горой Тамал-паис по-прежнему клубилась гроза с громом и молниями. Артемида была так расстроена, что по ней пробегали серебристые огоньки. От этого я нервничал: а вдруг она забудется и явится перед нами в своем подлинном божественном облике? Мы же все рассыплемся в прах от ее вида!