Лесли Голдмен - Ночь в музее

– Лэрри, я сделан из воска. А из чего сделаны вы? – Сказав заключительные слова, Тедди ускакал.

Шакалы уже высились над Ником и Лэрри. Вот они подняли копья...

– Солдаты всегда следуют за своим командиром, – побормотал Лэрри. – Полезный совет, Тедди. Вечно ты сыплешь направо и налево своими дурацкими...

И тут Акменра из саркофага испустил пронзительный вопль.

– Папа, мне страшно, – пролепетал Ник.

– Вот оно что! Они следуют за своим командиром. – Лэрри внезапно понял, что делать. Лишь бы поспеть вовремя! – Ник, иди за мной!

Ник и Лэрри проскользнули между длинными ногами Шакалов и побежали к каменному саркофагу.

Лэрри достал фонарик и, просунув его в щель, приподнял крышку. Потом вместе с Ником налег что есть силы и сдвинул ее.

Крышка грохнулась на пол, взметнув клубы пыли.

Под ней лежала мумия, завернутая в истлевшие, грязные полотняные бинты.

Стражники-Шакалы обернулись и нацелили мечи на Лэрри и Ника. Вдруг мумия принялась брыкаться и визжать.

Без крышки ее вопли звучали вполне по-человечески.

Ник и Лэрри принялись разматывать бинты.

Когда улеглась пыль, они очутились лицом к лицу с фараоном Акменра. Он оказался мальчишкой-подростком в золотой египетской юбочке.

Один кусок полотна затыкал ему рот.

– Не знаю, кто ты такой и чем занимаешься, но, по- моему, эти воины Шакалы послушаются тебя. Отзови их, пожалуйста.

Акменра вытащил кляп изо рта, прокашлялся и закричал:

– Кхерт-нетер. Оум.

Шакалы застыли, боясь ослушаться командира.

– Получилось! – воскликнул Ник.

Лэрри заговорил с Акменра громко и медленно, на случай, если паренек не говорит по-английски.

– Большое спасибо. Меня зовут Лэрри. А это мой сын Ник. Мы пришли с миром.

– И нечего так орать, – произнес Акменра с безупречным британским акцентом. – Если бы вы знали, до чего же там пыльно.

– Ты говоришь по-английски? – изумился Лэрри.

– Конечно, – ответил Акменра. – Я был в Кембридже. Меня выставляли в лекционном зале факультета египтологии. Я Акменра, четвертый фараон четвертой династии, правитель земли моих отцов.

– А я, гм, Лэрри. А это мой сын Ник.

– Привет, – сказал Ник.

– Мы из Бруклина, – пояснил Лэрри. – То есть, это я из Бруклина, а он по средам ночует у меня.

– Лэрри, Ник, хранители Бруклина, я навечно у вас в долгу. – Акменра поклонился. – Не нашлось еще на свете человека столь храброго, чтобы открыть гробницу Акменра. А теперь вручите мне табличку, чтобы я мог принять на себя царствование в моей стране.

Акменра протянул руки и ждал.

Ник и Лэрри переглянулись.

– Это будет нелегко, – признался Лэрри.

Лэрри ввел Акменра в курс дела. Египетский правитель велел одному из своих Шакалов выломать двери тяжелым камнем, чтобы убежать из зала.

– И где же воры? – спросил Акменра, очутившись на свободе.

– Не знаю, – подал плечами Лэрри. – Музей огромный. Они могли спрятаться где угодно.

Они втроем пошли по залам, глядя по сторонам. В музее царил разгром.

Один из неандертальцев уплетал пену из огнетушителя. Солдаты Гражданской войны вели бой не на жизнь, а на смерть. Колумб, как потерянный, бродил по залам. Ти-рекс подталкивал электронную машинку носом. Римляне вели войну с ковбоями. Ни Джедедайя, ни Октавиус не думали уступать.

Тут вдалеке послышался глухой рокот.

– Что это за шум? – спросил Акменра, озираясь.

– Гунны, – ответил Лэрри.

Вдруг из глубины зала выскочили гунны во главе с Аттилой.

Они мчались прямо к Лэрри, Нику и Акменра.

– Ник, спрячься за Акменра, – велел Лэрри.

– Это Аттила! – крикнул Ник, дергая отца за рукав. – Бежим!

– Нет, Ник, – сказал Лэрри и решительно покачал головой. – Я не побегу.

– Но, пап!.. – воскликнул Ник.

– Я не побегу, – повторил Лэрри.

Аттила подбежал к ним и замахнулся мечом.

Но Лэрри не отступил ни на шаг.

– Аттила! Не знаю, почему ты на меня так злишься, но в этом музее случилась беда, и я не уйду, пока мы с ней не справимся.

– Бигага гу-гу! – взревел Аттила.

Четверо гуннов схватили Лэрри за руки и за ноги и только собрались посильнее дернуть, как вперед вышел Акменра.

– Погоди, Лэрри. Я умею говорить по-гуннски.

Лэрри поразился, но был только рад отойти с дороги. Акменра заговорил:

– И-го-го-бага-яка-мику.

Аттила ответил:

– И-за-за ти-ку Лэрри Дейли. Яга-ги-гу ка-ка-ка!

Акменра кивнул и обернулся к Лэрри.

– Он говорит, что не любит властителей. Он хочет разорвать тебя на куски, потому что считает тебя здесь самым главным.

– Это меня-то – самым главным? – удивился Лэрри. – Я и сам начальников терпеть не могу. Скажи ему, пусть шляется по залам и разбойничает, сколько душе угодно. Я только не хочу, чтобы он рвал людей на куски и пытался убежать.

Акменра обернулся к Аттиле и сказал:

– Зи-га-га би-зу ба-ки-я.

Аттила кивнул и ответил.

– Га-ма-ка ме-га-зу.

– Он согласен и хочет обняться, – перевел Акменра.

Лэрри кивнул. Аттила стиснул его по-медвежьи, чуть не раздавив насмерть.

Когда он разжал объятия, Лэрри обернулся к толпе мелких человечков.

– Хорошо. Теперь выслушайте меня внимательно.

Но музейные обитатели не обратили на Лэрри никакого внимания.

– Ребята, послушайте же, – взывал он, но попусту.

И вдруг голова с острова Пасхи оглушительно взревела:

– ТИХО!!!

Все побросали свои дела и уставились на Лэрри.

– Благодарю вас. Это фараон Акменра. У него есть табличка, которая помогала вам каждую ночь оживать. Ее похитили ночные сторожа, те самые, кто заправлял здесь до моего появления. Мы должны ее вернуть, потому что без таблички всему этому... придет конец.

Музейные обитатели поняли, чем им грозит пропажа таблички, и забеспокоились.

Лэрри продолжал:

– Мы должны найти этих сторожей и вернуть табличку. Джедедайя, Октавиус, займитесь погрузочной платформой. Солдаты Гражданской войны, проверьте, нет ли их на втором этаже. Наполеон, возьми неандертальцев и иди...

Тут Христофор Колумб принялся кричать на Лэрри по-итальянски. К нему присоединились Джед и Октавиус.

– Я не стану сотрудничать с этими придурками в тогах! – кричал Джедедайя.

– Римляне добьются победы в одиночку! – заявил Октавиус.

Неандертальцы принялись бросать пену в воздух. Джедедайя и Октавиус опять сцепились. Солдат-южанин толкнул северянина.

Лэрри безнадежно терял их.

– Хватит! – завопил он. – Джед, Октавиус, забудьте о том, что вас разделяет две тысячи лет и что он ест, пока его не вырвет, во всем остальном вы мало чем различаетесь. Вы оба – великие вожди. Вам надо защитить свой народ. Ребята с Гражданской войны, перед Богом вы все братья. Хватит сражаться друг с другом!

В словах Лэрри был толк. Обитатели музея навострили уши.