Надежда Беленькая - Девочки-колдуньи [litres]

Получается, всё не просто так. Всё было подстроено специально.

Но кем?!

Вместо ответа Кристина внимательно, очень сосредоточенно всмотрелась в себя.

Чёрное солнце было на месте. Она видела его отчётливо и почти без усилий. Отныне она могла созерцать его сколько угодно. Как Кай созерцал игру ледышек во дворце Снежной королевы. Оно больше не было страшным. И вдруг на глазах у Кристины Чёрное солнце побледнело, сжалось – и внезапно превратилось в лицо девочки.

В лицо Кати, дочки Ларисы Ивановны.

Где, когда могла Кристина эту Катю видеть?

Нигде и никогда.

Лариса Ивановна почти не рассказывала про Катю и не показывала её фото.

По мнению Ларисы Ивановны, в доме, где царит Снежная королева, не следовало упоминать имена других девочек.

Думая о Кате, Кристина и не заметила, как дошла до Яузского бульвара и села на лавочку.

Шелестели липы, их листва переливалась на солнце. Бульвар перед Кристиной был будто бы нарисован на тонкой полупрозрачной плёнке, сквозь которую просвечивала совсем другая реальность. Эта реальность была более тёмной и прохладной, как толща озёрной воды, когда в неё заглядываешь с берега. Но благодаря Чёрному солнцу Кристина видела Катю совершенно отчётливо. Катя стояла в ванной над раковиной и что-то делала – кажется, красила волосы. Волосы у Кати были жидкие, безжизненные. Они падали на плечи мокрой обесцвеченной паклей. Рядом на раковине лежал тюбик из-под краски. Тюбик израсходован, а результата никакого. Может, краска плохая? Или всё-таки волосы? Катя смотрела на плоды своих усилий и беззвучно плакала. Холодные слёзы – слёзы отчаяния – текли у неё по щекам.

В следующий миг Чёрное солнце показало Кристине город, где жила Катя. Позади Катиного дома дымили высокие заводские трубы, заволакивая небо тяжёлым дымом. Этот дым медленно плыл над городом и проливался на землю дождём. Катя привыкла дышать заводским воздухом своего города. Его жители старались не думать о том, что воздух отравлен. Только болели в Катином городе чаще, чем в других местах.

Тебе нужно солнце, подумала Кристина.

– Мне нужно солнце, – послушно повторила Катя, всхлипывая.

– И море, – шепнула Кристина.

– И море, – послушно повторила Катя.

– После солнца и моря всё изменится в лучшую сторону, – продолжала Кристина.

– В лучшую сторону, – пробормотала Катя.

«Ты узнаешь свойства большой воды…» – думала Кристина.

– Воды… – всхлипнула невзрачная девочка перед зеркалом.

«Ты начнёшь лучше учиться, и тебя будут любить в классе», – мысли Кристины делали попытку куда-нибудь улизнуть, но она их сдерживала.

– С какой стати меня начнут любить в классе? – горько усмехнулась девочка, обращаясь к невидимому собеседнику. – А учёба – с чего бы ей улучшиться?

«Ты станешь увереннее в себе», – внушала Кристина.

– Не стану, – Катя упрямо замотала головой.

«Всё впереди. Но сейчас главное – море».

– А как я там окажусь? – возразила Катя. – Я сроду его не видела. И не увижу. Оно отсюда за две тысячи километров.

Зелёный луч привычно шевельнул своими щупальцами где-то рядом с Катиным лицом. Усилием воли Кристина его сдержала, но не до конца. Одно щупальце потянулось к Катиному лицу и коснулось его. Кристина замерла. Катя тоже. Щупальце скользило по её щеке. Катя смотрела перед собой, ничего не видя, но явно что-то чувствуя. Выражение её лица было таким, будто опасный паук спускается мимо на паутинке.

И тут почти инстинктивно Кристина нащупала выход. Она снова сделала огромное, почти нечеловеческое усилие. Нет, она больше не загоняла тьму назад, как делала это много дней подряд. Она выбрала новую тактику: не сражаясь с зелёной тьмой, слегка изменила её цвет. Всего лишь самую малость. Да, всё очень просто. Но ещё совсем недавно она не умела этого делать. Она даже представить себе не могла, что существует такое элементарное решение. Тусклый сумрак вокруг Кати, из которого был соткан её мир, сделался синеватым. Потом в нём пробились робкие бирюзовые нотки. И наконец – серебристые тона. Это было так, словно Кристина забралась в какие-то потайные настройки и что-то в них подкрутила. Теперь Катю окружал нежный серебристый свет, который бывает во время дождя, когда из-за туч проглядывает солнце.

Свет разгорался всё ярче, всё увереннее. Он вытеснил остатки тьмы из самых пыльных углов Катиной квартиры. Он заливал собой всё пространство вокруг Кати. Он пробегал по зеркалу. По пустому тюбику из-под краски. По её слишком тонким, сожжённым дешёвой краской волосам. По бессильно упавшим рукам.

Катя стояла посреди ванной, восторженно глядя вокруг себя.

– Ух ты, – сказала она и улыбнулась.

«Молодец, не испугалась», – мысленно отметила Кристина.

– Не испугалась, – покачала головой Катя.

– Главное, не теряй надежду, хорошо? – отчётливо проговорила Кристина.

– Хорошо, – кивнула Катя.

Постепенно Катино лицо растворилось в солнечном свете Яузского бульвара. Но это было уже не страшно. Главное – Чёрное солнце так и не причинило ей вреда.

Кристина поднялась со скамейки. Пересекла бульвар, прошла по Воронцову полю в сторону переулка Обуха, выходившего на Садовое кольцо.

На сером кирпичном домике трансформаторной подстанции виднелись граффити. Уже привычная чёрная клякса. Кристина присмотрелась: привычная, да не совсем. Чёрная клякса была живая! Перед Кристиной была Безымянная Сущность, случайно появившаяся на свет. В данный момент сущность спала. И будет спать, догадалась Кристина. Неведомый автор создал её, но не сумел – или не догадался – пробудить.

Кристина оглянулась: позади неё за бульваром, за Хитровкой, за домами высились небоскрёбы Сити, сияющие в лучах солнца.

Город. Вот он: весь перед ней. Как на ладони. С каждым днём она узнавала его всё лучше. Всё глубже. Он был важной частью её самой. Постояв, она медленно двинулась дальше. Отныне вокруг Кристины были не дома, а лица и выражения лиц. По этим лицам Кристина читала гораздо лучше, чем по лицам большинства людей. Она присмотрелась: дома были прозрачные! Вот Институт мозга. Она видела его насквозь. Его подвалы. Его музей. Тысячи банок с мозгом. Тысячи ящичков картотеки. Чучела животных – обезьяны, тигра, косули. Рядом – Химический институт: его подземелья с пробирками, его лаборатории с синими лампами. Она перевела взгляд дальше, туда, куда в обычное время дотянуться им не могла. Она видела под землёй! Вон глубоко под тротуаром, в толще земли, – клад. Старинные монеты блеснули, приветствуя Кристину. А чуть в отдалении, ближе к Яузе, – мертвец. Совсем не страшный. И никого не хватает за ноги. Тихо спит в земле много веков подряд, сложив на груди костяные руки.