Джей Барридж - Сокровище последнего самурая [litres]

– Такие самозванцы не завролюди, – продолжал Масаки. – Совсем наоборот. Мой брат взял отцовский ключ-камень самовольно. Он был злым и невежественным; он знал историю реликвии и хотел завладеть её силой. Я поспорил с ним, и мы подрались – к огорчению нашей матери. Я одолел его, но реликвия уже не была в безопасности, поэтому я взял её и бежал.

– И ты пришёл сюда, – сказал Теодор. – Но только я не понял – что это за реликвия?

Масаки помолчал, пристально глядя на Теодора, словно раздумывая, можно ли ему доверять, но потом продолжил:

– Конечно же, это ключ-камень. Он сделан из маленького черепа доисторического динозавра. Он надёжно хранился в статуе, пока мой брат не забрал его оттуда.

По спине Теодора поползли мурашки. Это был тот самый ключ-камень, который спрятан в рукояти меча-катаны!

– Когда я впервые взял его в руки, я мысленно увидел огромное пламя, промчавшееся по земле и охватившее священную сакуру, – продолжал Масаки. – Опасаясь худшего, я перед своим бегством срезал с дерева ветку. На следующий день моё видение сбылось. Разъярённый Тобуку сжёг деревню; сгорела и священная вишня. Мастер-оружейник вставил ключ-камень в мою собственную катану, скрыв его под рукоятью. Я пришёл в этот монастырь и посадил в землю срезанную ветку священной сакуры, а реликвия постоянно была со мной. – Масаки согнулся; его тело сотрясали рыдания. – Но я старый глупец! Я не имею права носить звание спинозаврия или самурая. Я отдал свою катану, а с ней и реликвию, мой ключ-камень. Я никогда никому этого не говорил, только ты теперь знаешь об этом. Я слишком слаб и стар, чтобы защитить кого-то обычным мечом. Боюсь, что наше положение безнадёжно. Друг мой, завтра мы все будем убиты. Тобуку не ведает пощады. Он считает, что реликвия спрятана где-то здесь. Но её здесь нет… она… о!.. неизвестно где! – Масаки застонал от горя и досады. – Вот теперь я рассказал тебе мою историю – но ты ещё не рассказал мне про себя. Зачем ты прибыл сюда?

Теодор сунул руку в сумку и достал предмет, завёрнутый в холст. Он был лёгким, но не слишком, и Теодор держал его обеими руками. Он преклонил перед Масаки колено и сказал:

– Я приехал вернуть то, что по праву принадлежит тебе, и только тебе, Масаки Сакаи, седьмой спинозаврий.

Масаки развернул ткань и, увидев, что она скрывала, снова залился слезами.

– ты не была такой эгоисткой —

Соединившись со своим мечом и ключ-камнем, Масаки мгновенно переменился, он даже казался теперь выше и сильнее. В сердце старого воина вновь вспыхнул огонь. Он велел молодым монахам нагреть воды для омовения и приготовить сытную трапезу. Его завр встал на ноги и тряхнул длинными шипами на хребте. Масаки обнял верного спинозавра и что-то прошептал ему, а потом засмеялся:

– Я сказал Хиноки, что ты думаешь, будто он дышит огнём!

Масаки вскочил на шею Хиноки и выехал на улицу, чтобы спинозавр размял свои мускулистые ноги и оба, человек и завр, наполнили свои лёгкие холодным и свежим горным воздухом.

Увидев, что самурай и его завр снова полны жизни, Би, Картер, Си и Джеральдина обрадовались.

– Боже мой, – удивилась Джеральдина, – оказывается, вылизывание в самом деле лечит!

– Это не единственная причина, почему его пороховница снова полна пороха, – пояснил Теодор. – К Масаки вернулась его катана, и теперь он снова чувствует себя воином.

– И его ключ-камень, – добавил Картер. – В Мексике ключ-камень вернул зрение старому пастуху брахиозавров Поппо Мигелю; здесь случилось то же самое – только к Масаки вернулась его сила.

– И теперь я знаю, где реликвия, – спокойно сообщил Теодор.

Все сразу бросились к нему, и он объяснил, что сейчас она в руках Масаки и что всё это время она была у них.

– Отлично! – обрадовалась Джеральдина. – Значит, когда появятся бандиты, мы отдадим её и уедем отсюда.

– Не торопись, – сказал Теодор, а Би и Картер покачали головой.

– Эта реликвия слишком бесценная, её нельзя отдавать, – сказал Картер своей тётке.

– Это его ключ-камень, Джерри, – пояснил Теодор. – Масаки не намерен расставаться с ним.

– Тем более что камень только что вернулся к нему, – добавила Би.

– Но ведь он уже отдал его один раз – императору! – воскликнула Джеральдина. – Если он отдаст реликвию, это спасёт жизнь всем монахам, и нам тоже. В чём проблема?

– Одно дело – тогда, другое – теперь, – твёрдо заявил Теодор. – Масаки Сакаи заврочеловек и спинозаврий, и он больше не расстанется со своим ключ-камнем.

– Он может отдать его только следующему правомочному владельцу – Избранному, кто бы тот ни был, – сказала Би.

– Мне даже не верится, что я слышу такое! – воскликнула Джеральдина. – Почему мы должны оказаться заложниками в его делах? Мы приехали сюда с научной целью, чтобы забрать его и спинозавра и привезти к виконту Кнутру. Если Масаки не безразлично благополучие окружающих, он должен отдать бандитам то, что они требуют. Он может поехать с нами, монахи всё сделают и без него. Император будет недоволен…

– Хватит, Джеральдина! – сердито прикрикнул Теодор.

Саи никогда не видела, чтобы кто-то кричал на её наставницу, и она боязливо прижалась к Картеру. Джеральдина застыла на месте и ужасно побледнела.

– Что с тобой? Раньше ты не была такой эгоисткой! – воскликнул Теодор. – Та Джерри, которую я знал, всегда первая предлагала помощь и корила других за трусость! Неужели ты не видишь, что этим людям нужна наша помощь?

– Эгоистка?! – взвилась Джеральдина. – Уж если кто эгоист, так это ты!

Теодор и Джеральдина стояли друг напротив друга с пылающими лицами, взъерошенные, словно завры перед дракой.

– Пожалуйста, леди Браунли, ваше сиятельство, – с сарказмом проговорил Теодор, театрально поклонившись, – поясните мне, почему я эгоист. Мне до смерти хочется это узнать.

– Потому что не я сбежала и не вернулась, – ответила Джеральдина, – не я обещала писать – и молчала! Ты говорил, что любишь… – она замолчала и тихонько всхлипнула, – говорил разные красивые слова, я принимала их за правду… А потом – хлоп! – упорхнул и исчез.

– Исчез! – повторил Теодор. – Шла война!

– Война давным-давно закончилась, – напомнила ему Джеральдина.

– Не для всех, – возразил Теодор. Он заметил, что дети крутят головой, поочередно глядя то на него, то на Джеральдину, словно на игру в теннис. – Для некоторых из нас война никогда не закончится, Джерри, – спокойно сказал он, – во всяком случае теперь, когда зло может разрушать человеческие жизни. Я заврочеловек, и мой долг – помогать другим завролюдям. Мы должны защитить эту реликвию и людей в монастыре.