Анка Штурм - Тайна пропавшего ученика [litres]

– А я ещё пока и не горячилась! – сердито вскричала она.

Касим закатил глаза:

– Эта школа немного опаснее, чем ты думала – ну и что с того? В жизни всё то же самое.

Пегс рассвирепела:

– Но я собираюсь стать дизайнером одежды! Всемирный экспресс должен побеспокоиться о том, чтобы до этого я не сгинула. Оставь эту штуку в покое!

Последняя фраза предназначалась Флинн, которая пошла в конец вагона и подобрала упнар. Внешняя металлическая оболочка была повреждена, и прибор тихонько позвякивал, словно внутри у него что-то отсоединилось.

– Он сломался, – сказала Флинн, чувствуя себя точно такой же помятой и разбитой, как упнар. – Стуре меня убьёт.

Пегс вздохнула с облегчением.

– Стуре идиот, – заявила она. – Он сляпал что угодно, только не устройство для перевода.

Пегс была права. Но что же тогда эта штуковина делала? Может, давала Флинн возможность слышать то, что она хотела услышать?

– Выкини это! – потребовала Пегс.

Флинн взглянула на её перекошенное гневом лицо. И внезапно ей стало ясно, что она нашла настоящих друзей. Не тех, что любят её за то, что она странная и не такая, как они, а друзей, которые беспокоятся за неё и считают её присутствие среди них здесь, в поезде, совершенно нормальным – словно так всегда и было.

Одну-две секунды Флинн пребывала в ощущении, что вместе с Пегс и Касимом она неуязвима. Но затем она почувствовала уколы совести. Ей не хотелось, чтобы её поиски Йонте причиняли кому-то беспокойство.

На перроне за окнами стало тихо. Паровоз засвистел, вырвав Всемирный экспресс из сна. Стальной конь, пыхтя, пришёл в движение.

– Хорошо, – пообещала Флинн. – Я выкину эту штуковину.

Когда Пегс отвернулась, она запихнула упнар в карман брюк.

В столовой стоял восхитительно пряный аромат чеснока и паприки. К удивлению Флинн, на этот раз Пегс не возмущалась обеденным меню (суп-гуляш по-венгерски). Вместо этого она достала кирпичного цвета коробочку с шоколадными конфетами, пахнущую мятой и мускатом.

– А что такого? – спросила она, заметив взгляд Флинн. – Коробка сегодня утром лежала под дверью моего купе. Могу поспорить, это от Оливера Штубса.

Касим, стоящий за ними у стойки самообслуживания, сделал большие глаза.

– С чего ты это взяла?! – в ужасе спросил он.

Пожав плечами, Пегс положила себе в тарелку ложку гуляша.

– А от кого же ещё? – спросила она. – Мне кажется, я ему нравлюсь.

Флинн со вздохом налила себе супа и села с друзьями за столик в конце вагона.

Пока Пегс украдкой поглощала шоколад, Флинн вопросительно взглянула на Касима, огорчённо ковыряющегося в своём гуляше. Она не сомневалась, что эти конфеты изготовил именно он – в одну из бессонных ночей.

После того как все поели, Флинн отвлеклась от раздумий, потому что Даниэль начал раздавать почту. Флинн наблюдала, как павлины один за другим забирали письма из дома. Большинство из них получили большие толстые конверты, но несколько человек не получили ничего. Среди них – Касим и Флинн.

Как такое могло быть?! Она же своими глазами видела на перроне это письмо, оно наверняка было адресовано ей!

Она пробралась в толпе учеников к Даниэлю, сидящему на своём обычном месте за столом учителей и просматривающему собственную почту. Тонкие конверты все выглядели очень официально.

– А, опять письмо от господина Фрета – не возьмёте это на себя, Фей?

Флинн судорожно сглотнула. Напротив Даниэля сидела мадам Флорет с третьей порцией десерта. Она была погружена в свою личную почту – длинное, от руки написанное письмо – и лишь на секунду подняла глаза.

– Третье за четыре недели, – сказала она, забирая у Даниэля конверт.

Флинн колебалась. Почему она так нервничает? Ведь это письмо для неё! Скорее всего, тут какое-то недоразумение.

– Извините, пожалуйста, – сказала Флинн, поглубже втягивая руки в рукава рубашки.

Даниэль несколько секунд не мог оторваться от чтения.

– А, Флинн, – сказал он, почти не глядя на неё. – Чему обязан?

Это вывело Флинн из себя:

– Я хотела забрать письмо. – Даниэль ничего не ответил, и она добавила: – Оно от мамы.

Вскрыв следующее письмо, Даниэль со вздохом пробежал глазами содержание:

– Чёрт побери, когда-нибудь эта бумажная волокита меня прикончит!

– Вероятно, вам стоит поручить это брату, – заметила мадам Флорет. Она всё ещё читала своё длинное письмо, складывая в стопку остальные и не забывая о груше с ванильным мороженым и шоколадным соусом.

«Многозадачность спасёт мир» , – кисло подумала Флинн. Куда же, чёрт возьми, подевалось её письмо?!

– На прошлой неделе вы хотели, чтобы я написала маме письмо, – снова подступила она к Даниэлю.

Он наконец взглянул на неё:

– Как я слышал, ты это сделала только в воскресенье вечером, после нашего отъезда из Мадрида. Значит, отправлено письмо твоей маме было сегодня. – Он склонил голову набок. – Маловероятно, что она тебе уже ответила, не находишь?

– Но… ладно, да, но… – Флинн снова замолчала. Ответить её мама, конечно, ещё не могла. Но ведь написать просто так могла. Флинн знала, что её матери это не свойственно. Но Даниэлю-то откуда это знать, верно?

– Я видела письмо в Будапеште, – продолжала настаивать Флинн. – Значит, оно должно быть тут. Я уверена.

Взгляд Даниэля скользнул к окну, словно он внезапно загорелся желанием ещё хотя бы раз увидеть город.

– Мне очень жаль, Флинн, но письма для тебя не было.

– Конечно же было! – сказала Флинн, сама испугавшись раздражения в собственном голосе.

Мадам Флорет рывком сложила своё длинное письмо:

– Дрожите себя в руках, Хтигаль. С тех пор как вы здесь, нет ни минуты покоя.

– Держите себя в руках, – тихо поправила учительницу Флинн.

Мадам Флорет задохнулась от возмущения.

– Поверьте, я делаю это уже двадцать четыре года! – напустилась она на Флинн. – Замашки, замашки, у них у всех дурные замашки! – С этими словами она встала и выпроводила Флинн из вагона.

Флинн не сомневалась, что Даниэль её обманул. Но зачем? И как это доказать?

Она несколько секунд постояла в тамбуре вагона-столовой, страшно злясь на директора, и клокотавшая в ней ярость сменилась неуверенностью. Она решила попросить о помощи Касима и Пегс. Их обоих она нашла в обзорном вагоне, где они сидели на перилах, лениво покачиваясь в такт движению поезда.

– Не понимаю, почему мадам Флорет всё спускает Гарабине, – пробормотал Касим. Он показал в конец вагона, где на деревянном полу, свесив ноги с платформы и болтая ими в воздухе, сидела Гарабина. На фоне прохладного пасмурного осеннего дня она казалась обыкновенной девчонкой, просто любующейся горными пейзажами.

– Гарабина нарушает правило номер девятнадцать, – подтвердила Пегс. – Запрещается высовывать руки, голову или ноги из окон, дверей, за перила или под ними.