Кай Майер - Мерле и Стеклянное Слово

Тем временем Лалапея выбралась из снега и устремилась к единственному возможному выходу из западни — низкому коридору, который метров через тридцать пересекался с широкой зеркальной улицей. Она нырнула в этот заваленный высокими сугробами переход, как в огромную кучу муки. Снег, словно порох, образовал белую завесу, скрывшую Лалапею из виду.

Фермитракс описал узкую петлю под куполом. Привыкшая к подобным виражам Мерле крикнула Серафину, чтобы он держался крепче.

Он что было мочи напряг замерзшие пальцы, а она изо всех сил цеплялась за гриву раскаленного льва. Серафин был строен и худ, но все же он весил больше, чем легкая как пушинка Юнипа. Мерле не знала, как долго она сможет продержаться верхом на льве. Пальцы закоченели и ослабли. Она вообще едва ощущала свое тело. Густая грива защищала от пронизывающего ветра, но это было слабым утешением. Еще немного — и оба они кувырком скатятся со спины Фермитракса, а внизу либо переломают все кости, либо напорются на замерзшие тела сфинксов.

— Ты видела, сколько их? — крикнул ей в уши Серафин, перекрывая ветер и шум крыльев.

— Слишком много.

— Но недостаточно, правда?

— Ты о чем?

— Я знаю о чем, — сказала Королева. — И он прав.

Серафин еще теснее прижался к Мерле. Это было приятно даже здесь и в такие минуты. Его губы почти касались ее волос. В животе у Мерле все сжалось. И не только из-за новой атаки Фермитракса на сфинксов.

— Их слишком мало! — снова крикнул Серафин. — Эта крепость вообще самое надежное для них место; то, что произошло внизу, разрушило их мир. А они посылают жалкую горстку исследователей? И все? — Мерле почувствовала затылком, как он покачал головой. — Это бессмысленно.

— Разве что, сказала она, — больше никого не нашлось. Вот почему вам удалось так просто войти в крепость.

— Это было совсем не просто, — возразил он.

Мерле подумала о раненых, но все-таки продолжала стоять на своем:

— Будь все, как обычно, вас бы поджидали два десятка стражей, а не один. Неужели сфинксы оставили бы Железное Око без всякой охраны?

Фермитракс на лету убил сфинкса-воина с такой легкостью, словно сорвал со стебля цветок. Серповидные мечи врагов снова высекли искры на его обсидиановом туловище, но крошечные осколки камня ничуть его не ослабили.

— Их слишком мало, — сказал Серафин. — Это я и хотел сказать. Слишком мало стражей, а теперь и слишком мало исследователей разразившейся внизу катастрофы. Разве что…

— Разве что, — сказала Мерле, — это не единственное место, где произошло нечто подобное.

Конечно, Зимний Холод в поисках Летней Жары шастал по всей крепости, в точности так, как и в Аду. Если он столь же хаотично прокладывал свой путь по всему миру, то неудивительно, что времена года стали совсем ненадежны: в апреле мог ударить мороз, а мог и не ударить. И никогда нельзя было предсказать погоду на ближайшую неделю.

— Сфинксы со всего света устремились сюда, чтобы стать свидетелями воскрешения Сына Матери, — сказала Королева. — Никто не хотел пропустить это событие.

И Зимний Холод налетел на них, как штормовой ветер, подумала Мерле, представив себе огромные залы, заполненные ледяными сфинксами, словно мастерские безумного скульптора.

— Наверное, так оно и было, — подтвердила Королева.

— Так вот почему Барбридж рассказывал об этом Зимнему Холоду. Он хотел отомстить сфинксам и натравил на них Холода, — мысленно предположила Мерле.

— А Каменный Свет?

— Барбриджу каким-то образом удалось заманить Зимнего Холода в свой зеркальный кабинет.

— Весьма вероятно.

— Такое уже бывало, верно? — спросила Мерле.

Бывало. Но тогда это был не Зимний Холод. Возможно, что в последний раз Летняя Жара освободилась сама или что-то ей помогло.

— Гибель Субокеанических империй!

— И племен майя. И инков. И Атлантиды.

Мерле не знала ни одного из этих названий, но ей все равно стало страшно. Пока Фермитракс, отделавшись от сфинксов, бежал к проходу, куда скрылась Лалапея, Мерле, несмотря на встречный ветер, поделилась с Серафином своим предположением. И он с ней согласился.

Им пришлось пригнуть головы, потому что Фермитракс на бреющем полете влетел в низкую арку, взрыхлил когтями остатки снежного заноса и наконец приземлился на все четыре лапы. Проход был слишком узок, чтобы пролететь в нем большое расстояние. Кроме того, их ждала там Лалапея. Она была невредима, но явно чем-то встревожена.

— Сколько их? — спросила Мерле у Фермитракса.

— Осталось еще четверо. Может, немного больше.

— А должна была быть целая армия.

— В общем, да.

Мерле усмехнулась: все подумали о том, как легко удалось Фермитраксу справиться со сфинксами. За них постарался Зимний Холод.

Лев и Лалапея бежали по коридору, когда у них за спиной снова появились выскочившие из бокового прохода враги. Это возвратились исследователи. Два воина снова бросились в погоню. На зеркальной дороге несколько раз басом прозвучал сигнал тревоги. Сфинксы-исследователи трубили в рога, призывая на помощь другие отряды из необъятного Железного Ока.

— Ты знаешь здешние места? — спросил Фермитракс.

— Нет, — ответила Лалапея. — Когда я покинула свой народ, чтобы сторожить Лагуну, Железное Око еще не существовало. Сфинксы всегда обитали в пустынях и глубоких пещерах. Все это, — она обреченно покачала головой, — все это не имеет ничего общего с тем, что я когда-то знала.

Хотя в коридоре царил такой же холод, как и везде в Железном Оке, снежный покров с каждым шагом становился тоньше и наконец вовсе исчез. Навстречу им дул резкий ветер, но он уже не приносил с собой льда. Зеркальный пол был скользким от застывшей влаги, и ни Фермитракс, ни Лалапея не могли продвигаться вперед так быстро, как им хотелось. Обсидиановый лев мог сразиться с преследователями и, наверное, одолел бы их, но опасался, что за этими двумя вскоре последует большее число противников. А если он ввяжется в схватку, Мерле и Серафин останутся без защиты.

Справа их путь пересекал новый проход, откуда к ним приближались поднятые по тревоге отряды сфинксов. Фермитракс ускорил шаг. Сфинксы не могли не заметить отсветов сияния, испускаемого его раскаленным телом. Спрятаться некуда, везде только открытые арки, ведущие в огромные холлы и залы, бесконечно отраженные в бесконечных зеркалах, и никаких дверей.

Они пересекли замерзшие открытые каналы, через которые были переброшены филигранные мосты, казавшиеся хрупкими, но даже не дрогнувшие под тяжестью обсидианового льва, хотя он и весил не меньше тонны. Миновав холмистый ландшафт, усеянный осколками зеркал, кучами лезвий и серебряной стружки высотою с дом, они снова побежали вниз по лестницам, снова по лестницам и опять по лестницам.