Жаклин Сильвестр - Поместье Уэйкфилд [litres]

– Саймон, мне очень жаль, что ты пострадал, правда, – проговорила Ника голосом, ломающимся, как сухая кора. Слезы щипали ей глаза.

– Думаешь, меня волнует это? – Интеграл указал пальцем на отекшие веки. – Думаешь, меня заботит мой подбитый глаз? Оглянись вокруг, Ника – может, кого-то не хватает?

С ужасом Ника оглядела комнату и поняла, что она совсем забыла об Эмбер. Она была настолько ошеломлена, настолько сосредоточена на Квинне и своих собственных переживаниях, что просто предположила: Эмбер вот-вот войдет в кухню – ну, опоздала на завтрак, вот и все.

– Эмбер у доктора, в лаборатории, – объяснил Квинн.

– Они не позволят мне увидеть ее, а лаборатория под замком. Туда никак не проникнуть. Я попробовал трижды с утра. Я должен был следовать своему инстинкту прошлой ночью, – терзался Интеграл, – мы не были готовы бежать. Нам нужен план получше. Эмбер слишком больна. Ты не слушала меня. Так же, как когда ты заставила нас покинуть Вилдвуд.

– Если бы мы не сбежали из Вилдвуда, со мной было бы то же, что с Эмбер сейчас, – оборонялась Ника. – Этого ты хотел бы?

– Если бы мы не покинули Вилдвуд, возможно, Магда и Стелла все еще были бы живы, – отрезал он.

Хотя Интеграл, казалось, сразу же пожалел о своей жесткости, он не отвел глаза.

Ника опешила. Его слова пробили брешь в остатках плотины, и слезы хлынули ручьями.

– Ну ты сволочь, – в голосе Квинна прозвучало предостережение.

– Нет, он прав, – обращаясь к Квинну, посмотрела Ника на Интеграла сквозь влажные ресницы. – Мне жаль, Саймон. Мне очень жаль, что все это произошло.

Ее плечи начали дрожать.

– Нет, Ника. Прости меня, прошу… – Он тоже плакал. – Я просто хочу, чтобы она поправилась. Больше всего на свете я хочу, чтобы она поправилась.

– Я обещаю, я сделаю все правильно, – пообещала Ника.

Квинн отпустил ее ладонь и обошел вокруг стола, чтобы положить руку на плечо Интеграла, успокаивая его и заверяя в поддержке. В этот момент Ника искренне любила его – ведь он делал то, на что у нее не было сил.

После завтрака Ника, извинившись, вернулась в свою комнату, чтобы вздремнуть.

Она чувствовала себя опустошенной. Было еще только утро, но она уже устала – она ощущала слабость глубоко внутри. Ей срочно нужна большая кровать и темнота под пуховым одеялом, свободная от дурных мыслей и чувств.

Бастиан стоял, небрежно прислонясь к двери в ее комнату. Его янтарные глаза светились удовольствием.

– Убирайся вон от моей комнаты, – прорычала Ника, – подлая, отвратительная тварь…

– Я стоял бы здесь и слушал твои оскорбления хоть целый день, но Хефе хочет тебя видеть, – прервал ее Бастиан.

Ника набросилась на него с кулаками, но он увернулся от первого удара. Она сумела лишь раз влепить ему пощечину. Бастиан, выглядя несколько удивленным, поймал ее другое запястье в полете.

– Как ты спишь ночью? – воскликнула она.

Это был не вопрос. Да Бастиан и не собирался отвечать. Он повернулся и жестом велел ей следовать за ним.

– Знаешь, тебе не обязательно быть похожим на него. У тебя есть выбор. Тебе не обязательно быть таким, как твой отец.

Бастиан остановился. Он обернулся и уставился на Нику, словно впервые принимая ее всерьез или как будто он впервые по-настоящему увидел ее.

– Рыба не может быть птицей, – ответил он просто. – Мы все рождены, чтобы быть чем-то заранее определенным.

– Чушь. Твой отец социопат.

Глаза Бастиана хищно сузились.

– Хефе, – медленно произнес он, как будто слово «отец» ему чуждо, – ожидает, и его терпение иссякло.

Он крутнулся на пятках своих безупречных мокасин, четко показывая, что их разговор окончен, и пошел по коридору с Никой словно на буксире.

Хефе ждал их с серьезным выражением лица за своим широким столом.

– Садись, – велел он Нике.

Ей не хотелось спорить, поэтому она села напротив седовласого мужчины.

Бастиан остался стоять у двери. Хефе потер виски, затем пристально посмотрел на нее.

– Тебе известно, в какой отрасли я работаю? – спокойно спросил он.

– Индустрия похищения людей? – предположила Ника.

Взгляд его чуть более темных, чем у сына, глаз был явно убийственным.

– Знаешь, чего хотят туристы, когда приезжают в Мексику?

– Нет, не знаю, – ответила Ника осторожно. – Пляжный отдых?

– Медицинский туризм . Они покидают свои страны и приезжают сюда, чтобы получить лекарства, процедуры и таблетки. Все для того, чтобы улучшить или изменить себя таким образом, какой недоступен им дома. Я поставщик этих услуг.

– Тогда вы торговец наркотиками, – заключила Ника, возвращаясь мысленно к гаражу, полному флакончиков с таблетками.

Гнев затопил глубокие, мудрые глаза Хефе, и Ника затылком почувствовала, как Бастиан двинулся к ней сзади. Угроза проникла ей под кожу и пробежала мурашками по спине – до самых кончиков пальцев на руках.

– Стамос дал мне обещание. Он должен был передать мне что-то ценное. Вместо этого он навязал мне тебя с твоими друзьями. Можешь представить себе мое разочарование?

Она почувствовала, как ее ненависть к Стамосу становится всепоглощающей. Когда-нибудь она найдет его снова и покажет, насколько эта ненависть глубока.

– Извините за разочарование, – процедила Ника.

– Представь, что кто-то пообещал тебе лекарство от ожирения, но вместо этого предложил кого-то толстого, кого-то худого и кого-то промежуточного, а затем просит тебя сделать собственные выводы.

– Вместо того чтобы предоставить вам инструкцию по похищению генов, они дали Эмбер и Квинна, – прошептала Ника.

Последние элементы головоломки встали на свои места.

Неужели Стамос не знал, как проводятся процедуры в Вилдвуде?

– И вот это. – Хефе постучал пальцем по красной записной книжечке на столе. – И еще есть ты.

– Я не прошла пересадку. У меня ничего не взяли.

Голос Ники немного поник, когда она поняла, что указывает на очевидное. Хефе не нуждается в ней.

– Да, это так, но была какая-то причина, по которой ты так ценна для Вилдвуда. Я хочу знать, что это за причина.

Итак, Хефе не знает о ее фотографической памяти. Стамос не поделился этим лакомым кусочком. Интересно.

– А для чего вам нужен Саймон? – спросила Ника, пытаясь отвести разговор от себя.

– Теперь, когда он взломал код… – Хефе выдержал паузу. – …Ни для чего.

Прежде чем продолжить, он дал этим словам некоторое время, чтобы они проникли в голову Ники.

– Ты чего-то стоишь для Стамоса, меня убедительно просили ни в коем случае не причинять тебе вред. Твой друг бесполезен и для него, и для нас. Очевидно, ты это знаешь. Вот почему я склонен полагать, что ты будешь сотрудничать.

– Чего вы от меня хотите? – спросила Ника.