Жаклин Сильвестр - Поместье Уэйкфилд [litres]

Зак распечатал конверт. Еще один отчет Ланса. В нем было больше информации о семейной истории Квинна. Зак пролистал его без особого интереса, пока его внимание не привлекла последняя страница.

Ланс обнаружил, что Митчем купил участок для захоронения за месяц до дня смерти Мюриэль. Предварительная покупка могилы представлялась логичной теперь, когда Зак знал, что дядя планировал инсценировать смерть его матери; что ее смерть вообще не была самоубийством.

Таким был сюжет, по которому было захоронено нечто, официально зарегистрированное как тело Мюриэль – чье бы оно ни было на самом деле. Об этих похоронах говорила ему Хелена.

В отчете уточнялось, что Митчем купил участок на три места. Зак нахмурился. Ему оставалось лишь предположить, что эти три места предназначены для Митчема, его самого и его матери. У Митчема не было другой ближайшей родни. Но зачем это Митчему? Что за странное желание быть похороненным рядом с ними, при том что одна могила уже поддельная? Или он купил три места ради совершенства обмана?

Зак уничтожил отчет в измельчителе и стал дожидаться дяди. Им следовало многое обсудить.

Митчем не заставил себя долго ждать.

– Они в подвале? – уточнил он.

Зак молча кивнул.

Митчем усмехнулся. Зак внезапно осознал тот факт, что вручает Нику этому монстру. Но сейчас в его сердце не было места для сожаления.

Он снова увидит мать. Он спасет ребенка, несчастную девочку, от фатальной процедуры, спасет ее жизнь. Он положит конец самодурству Митчема и своему собственному зарождающемуся безумию.

Если Ника должна стать ценой за это все, он заплатит. Даже если от этого остатки его сердца наконец разорвутся на тысячу кусочков.

– Ты молодец, мой мальчик, – похвалил дядя племянника, глядя на него сверху вниз. – Теперь давай подготовим тебя к процедуре, сынок; мои доктора уже внизу, – холодно сказал он и повернулся, чтобы уйти.

Резко выбросив реку вперед, Зак схватил его, чтобы остановить.

– Сначала я хочу увидеть маму, – заявил он, усиливая хватку. – Такова моя цена.

Митчем на мгновение нахмурился, но сразу же вернул свою невозмутимость.

– Всему свое время. Процедура – наша первоочередная задача. Закончим ее, тогда и поговорим.

– Мой приоритет – увидеть маму. Время для разговоров давно прошло.

Митчем пристально посмотрел на него.

– Нет, – возразил он пренебрежительно, а затем повернулся и вышел из столовой.

Зак поспешил за ним, ослепленный внезапной яростью. Он вцепился в дядю и потянул его назад, обхватив его шею руками.

Митчем ошарашенно выкатил глаза, когда Зак крепко сжал его горло ладонями. Заку показалось, что он сможет выдавить из него правду, как пасту из тюбика.

Все его тело протестовало, грозя неудачей, но мгновенный припадок безумия взял верх. На лице Митчема отразилось чувство, которого Зак никогда раньше не наблюдал, – страх.

Митчем попытался оттолкнуть племянника, оказать сопротивление, но не сумел. Зак вдруг с удивлением понял, что физически сильнее дяди. Он возвышался над ним; он больше не был ребенком, скрывающимся в другой комнате от слов, резавших как нож. Он больше не будет жертвой. Наслаждаясь этим новым ощущением, Зак ударил дядю о ближайшую стену.

– Где моя мама? – прорычал он.

Митчем застонал, и Зак снова ударил его.

– Где она?

– Это сложно, – выдавил Митчем.

Зак сдавил ему горло и снова ударил о стену. Бух! Голова Митчема беспомощно дернулась.

– Попробуй сосредоточиться, – велел Зак.

– Если ты прекратишь, я…

Бух! Бух! Бух! Зак был беспощаден.

– Мертва! Твоя мать мертва, – прохрипел Митчем.

Зак отпустил его. Митчем, спотыкаясь, попятился от него, держась руками за горло.

– Я пытался спасти ее. Я почти преуспел. Пересадка должна была сработать на ней! Но было слишком поздно.

– Пересадка? – недоверчиво повторил Зак. – Какая пересадка?

Митчем шумно вдохнул.

– Первая операция по трансплантации таланта была проведена с целью спасти твою мать. Я платил за исследования. Я все сделал. Все наши результаты показали, что люди с фотографической памятью наименее подвержены раннему началу болезни Альцгеймера. Я пытался получить это средство для нее.

Зак восстановил самообладание; голос его прозвучал сдавленно:

– Вы экспериментировали на ней?

– Я сделал все, чтобы спасти ее от ее же генов. Чтобы спасти ее от симптомов, прежде чем они развились.

У Зака внутри словно что-то сдвинулось; тошнота подступила к горлу.

– Ты сделал это до того, как у нее появились симптомы?!

Митчем, кажется, пожалел о том, что проговорился.

– Я… – Он запнулся. – Я хотел убедиться, что мы сможем остановить болезнь до того, как она разовьется.

– Это бред какой-то! – В отчаянии Зак схватился за голову. – Видео! Я же видел ее на том видео! Ты врешь!

– То было старое видео – с тех времен, когда мы проводили исследование. Моя команда, которая разрабатывает имитационные моделирования для пациентов с деменцией, обработала запись и изменила дату.

Заку следовало догадаться. На видео его мать почти не отличалась от того, какой он ее запомнил.

Он непроизвольно всхлипнул – резко и гортанно.

– Я подумал, если ты поверишь, что она жива, то с большей готовностью пойдешь на пересадку в обмен на встречу с ней. Было бы легче, если бы ты этого желал. В этом случае гораздо меньше риск отторжения. Как ты не видишь! Я делал все это для тебя. Я должен был обеспечить твою готовность, сделать тебя податливым. Я сделал то, что было необходимо сделать.

Заку вспомнился не так давно подслушанный разговор. Подслушанный в том самом помещении, где они сейчас стояли, в ночь корпоративной вечеринки Митчема.

– У меня время на исходе, – говорил Митчем. – Я не для того годами вкладывал деньги в твое предприятие, чтобы ты подвел меня в самый решающий момент.

В голосе его звучала угроза – Зак способен был ее расслышать, как никто другой.

– Эти вещи нельзя торопить; наука – вещь хрупкая. Объект должен подходить идеально, – холодно отвечал ему собеседник; Зак узнал голос директора. – Мальчик нестабилен, Митчем, – продолжал тот. – Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты надавил?

– Еще бы я не помнил, – отозвался Митчем рычанием.

– Даже если ты нашел идеального донора для мальчика (хотя на самом деле и не нашел), тебе все равно придется найти другого для себя. Фотографическая память – это не то, что людям записывают в их медицинские карты.

– Я работаю над его стабилизацией, – настаивал Митчем.

– Его тело должно быть готово к процедуре.

– Он будет сам просить о ней, когда я закончу.

– Хорошо, – согласился директор. – Только не позволяй, чтоб история повторилась. Я не уверен, что даже ты сумеешь скрыть такой кавардак во второй раз.