Яна Летт - Мир из прорех. Новые правила

Артем стоял, прислонившись к изгороди, и слушал речь Влада. Он говорил о том, как много хорошего сделал для общины Анатолий Евгеньевич, и о том, как потери делают людей более сплоченными перед лицом общей боли. Фатимы рядом с ним не было – скорее всего, она поленилась вставать так рано, чтобы проводить старика в последний путь. Влад говорил быстрее обычного; механически, заученно. Видимо, ему тоже хотелось скорее вернуться домой, в теплую постель. Над землей стлался пар, и капельки росы сверкали в траве – в обычное время Артем заметил бы, как это красиво.

Кая появилась, когда Влад заканчивал говорить. Ее рыжие волосы, обычно безжалостно стянутые в тугую косу, сейчас были спутаны и свободно лежали на груди и плечах тусклыми и слипшимися прядями. Она зябко куталась в чужую рубашку, накинутую поверх кофты, и смотрела под ноги.

Никто – ни Влад, ни ребята из стражи, которые помогали копать, – не подошел к ней. Здесь умели уважать чужое горе – у каждого было свое. Артем думал, что тоже не подойдет, когда она появится, следуя давно установленной традиции… К тому же, если бы мог, он бы злился, что она оставила его один на один со всем этим. Но сейчас Каины плечи поникли и выглядели куда менее широкими и уверенными, чем обычно. Артем внутренне содрогнулся от боли – и на этот раз не за себя, а за нее.

Не обращая внимания на взгляды, он подошел к Кае и взял за руку, переплел пальцы с ее, безжизненными, неподвижными. Артем ожидал, что она оттолкнет, посмотрит возмущенно, но она уронила голову ему на плечо, а потом слабо ответила на пожатие.

Артем осмелел, приобнял ее одной рукой – так он не обнимал Каю никогда раньше и даже в самых смелых мечтах не думал, что однажды обнимет… И уж точно не предполагал, в каких обстоятельствах это случится.

Они еще долго стояли вдвоем, прижавшись друг к другу и дрожа от рассветной прохлады, – даже когда Влад, закончив речь, отправился домой, и остальные, бросив на могилу по горсти земли, пошли следом.

– Тебя колотит, – сказал наконец Артем, хотя ему совсем не хотелось нарушать ни эту внезапную близость, ни молчание, – идем домой.

– Марфа должна была прийти, – отозвалась Кая невпопад, – но потом передумала. Сказала, что насмотрелась.

– Ты у нее была ночью?

– Угу.

– Я так и подумал. Анатолий Евгеньевич хорошо с ней общался, да?

Кая молча кивнула.

– Правда, я ее давно у вас не видел.

– Она сказала, что не хочет смотреть, как он угасает, когда в последний раз приходила, – глухо сказала Кая, с трудом сглотнув комок в горле. – Я думала: убью ее за эти слова, а дедушка засмеялся. Они хорошо поговорили, кажется. Смеялись. Я ушла из дома, не хотела слушать.

Кая говорила монотонно, как заводная игрушка, которую Артему когда-то довелось увидеть, и это начало его пугать. Он мягко подтолкнул ее к выходу с кладбища.

– Кая, идем, ладно? Тебе надо отдохнуть. Можно пойти с тобой? Ты не против?

– Не против, – отозвалась Кая равнодушно. – Мне все равно надо тебе кое-что отдать.

Дома у Каи было темно и тихо. Артем наполнил котелок водой и вышел во двор, чтобы приготовить чай – чай оставался универсальным средством при любой беде, даже самой страшной.

Когда он вернулся с кипятком, Кая сидела на полу и рылась в ворохе бумаги – чистой и изрисованной, кое-где мятой или надорванной. Поймав его взгляд, Кая криво усмехнулась:

– Да, ты меня поймал. Я рисовала.

Наконец она нашла что искала – две четвертушки бумаги, на которых карандашами и углем был запечатлен Анатолий Евгеньевич, здоровый, улыбающийся, каким, должно быть, хотел бы запомниться он сам.

Рисунки были удивительно удачными – любой, кто был знаком с дедушкой Каи, сразу бы его узнал. Артем протянул руку, взял один и не сумел сдержать вздох восхищения – он давно не видел ее рисунков и не представлял, как она отточила свое мастерство. Сходство было передано безупречно; Кае удалось поймать на кончик карандаша то, что было известно только самым близким, – выражение глаз, окружавшие их морщинки, особенности улыбки.

– Спасибо, – Артем бережно убрал портрет за пазуху, – очень красивый… Знаешь, тебе удалось поймать что-то, я не могу выразить это точно, но он совершенно такой, каким… ну… был.

Кая дернулась, как от удара, нагнулась ниже, принялась сгребать разбросанные по полу листки.

– Угу.

– Я налил тебе чаю.

– Здорово.

После того, как Кая убрала рисунки (она делала это с привычной тщательностью преступника, заметающего следы), они сели за стол друг напротив друга, одновременно подвинули к себе чашки. Запах трав поплыл по комнате – густой, медленный, спокойный. Артем почувствовал, как узел боли ослабевает, с облегчением выдохнул и покосился на Каю.

– Слушай… Я понимаю, что сейчас не до того, но хочу поговорить… О том, чего он хотел… О чем он говорил перед тем, как… Ты понимаешь.

Он ожидал, что Кая откажется или даже выгонит его вон, но она кивнула – устало, как будто даже это далось ей с большим трудом.

– Ты же не отстанешь, да? Ну, говори. Я слушаю.

На мгновение Артем растерялся – он не ожидал, что добьется этого так просто, – а потом заговорил, сбивчиво и торопливо. Он боялся, что Кая передумает, поэтому старался выложить все как можно быстрее.

– Ты знаешь про бумаги. Анатолий Евгеньевич рассказывал мне, что в папке – не все. Это ты тоже, наверное, знаешь, – Артем запнулся, посмотрел на Каю. Она перебралась на подушку рядом с кроватью дедушки, опустила голову на матрас. Артем ощутил острый, мучительный укол жалости, но все же продолжил. – Он говорил, в папке – часть большого проекта, – Артем слегка запнулся на непривычном слове, – который сделала группа ученых. Это как что-то, сделанное из частей, ну, например, ящик. Без одной из стенок от него не будет никакого толку. Они хотели создать установку… Если бы получилось ее запустить, можно было бы разобраться с прорехами.

– Эту историю я слышала, – пробормотала Кая, – почаще, чем ты. Ученые думали, что смогут сделать так, чтобы прорехи больше не открывались… Вот и вся история.

– Не вся, – Артем отметил, что снова начинает тараторить, и замедлил речь чудовищным усилием воли, – твой дедушка верил, что не вся… Ты представь… Электричество снова можно было бы безопасно включать! Можно было бы восстановить то, о чем рассказывал твой дедушка. Вся эта нечисть… Остались бы только те, что уже здесь, понимаешь? С ними получилось бы справиться, точно бы получилось… Твой дедушка…

– Мой дедушка! – Кая ощерилась, как кошка, а потом вдруг сразу сникла, обмякла. – Мой дедушка со всей этой мурой еще до болезни к Владу ходил – ты знал?

Артем покачал головой.

– И что сказал Влад?

– А что он мог сказать? – Кая закатила глаза. – Что это бред мечтателя.