Катя Брандис - День огня [litres]

– Элия? А кто это? – вырвалось у меня.

Казалось, мой вопрос удивил его, и было непонятно – ответит ли он вообще. Но потом Миллинг всё-таки начал рассказывать:

– Мы дружили. Много лет. Мы познакомились на семинаре про кино для школьников. Сначала мы даже не могли поверить, что нашли друг друга, – ведь на свете очень мало оборотней-пум. Мы тусовались ночами, вместе снимали наши первые фильмы, говорили обо всём.

– И что с ним случилось? – осторожно спросил я.

Эндрю Миллинг принялся кружить вокруг меня, глаза его сверкали в слабом свете луны.

– Что случилось? Ничего не случилось. Когда погибли Эвелин и Джун, он не смог вынести моего горя и отчаяния. Пару раз мы ещё встретились, но он держался очень скованно. Не знал, что делать со мной и с моими планами мести. И в конце концов этот трус стал избегать меня – он просто исчез!

Казалось, что Миллинг забыл обо мне, его взгляд был устремлён вдаль, и впервые за долгое время я вновь почувствовал, что за его гневом скрывается глубокая печаль. Но потом он снова развернулся ко мне и зашипел мне в лицо:

– Элии здесь нет. Зато есть ты! Верные мои соратники, я обращаюсь к вам – что заслуживает Караг за свои прегрешения?

– Смерти! Смерти! – эхом пронеслись по лесу выкрики самых разных зверей. Я увидел, как ко мне приближаются оборотни: кто угрожающе, а кто с любопытством, стремясь ничего не пропустить.

Я был потрясён. Эти оборотни даже не знают меня, но требуют моей смерти! Хотя кто-то, может, и знает. Тогда это ещё хуже. А если среди них Берта, Лерой и другие ученики нашей школы?

– Пусть маленький паршивец помучается! – Бык, на теле которого остались следы от моих когтей, бил копытом. – У меня сейчас совершенно нет времени ходить по врачам, я специально взял отпуск, чтобы принять участие в Великом дне, но такого поворота я не ожидал…

– Молчать! – рявкнул Эндрю Миллинг, и оборотни испуганно притихли.

Джулиан Гудфэллоу между тем уже выбрался из нашего домика на дереве и присоединился к группе на лесной опушке. Он был в свитере, из-под которого выпирал живот, волосы аккуратно причёсаны. Странно видеть его в человеческом облике среди всех этих зверей.

– Позволь мне, Эндрю? – попросил он. – Или сам будешь руководить казнью? Не следует слишком затягивать. Лучше покончим с этим побыстрее. – Он недоверчиво посмотрел в сторону школы. Надеюсь, он не догадывается, что мы задумали.

Я не мог унять дрожь. Казнь? Значит, я был прав – Миллинг только и ждал, чтобы я вышел за пределы школы.

Но было кое-что, о чём он не знал.

– Сейчас! – крикнул я в темноту так громко, что меня, наверное, услышали оборотни даже в Джексоне.

– Я не понял: ты хочешь, чтобы тебя казнили сейчас? – глупо захихикал незнакомый оборотень.

Но Миллинг и Гудфэллоу были существами совсем иного калибра. Они сразу почуяли, что здесь что-то не так, и с тревогой огляделись.

И увидели то, что уже видел я. Совершенно беззвучно к нам приблизились трое оборотней – они находились от нас на расстоянии всего половины древесной длины. Белоголовый орлан, койот и гремучая змея.

Наш отвлекающий манёвр имел сразу две цели: он не только позволил паукам выбраться из школы, но и дал возможность этим троим оборотням подобраться к нам поближе.

Голос Лиссы Кристалл услышали все оборотни в округе. Она произнесла – громко, ясно и очень серьёзно – одну-единственную фразу:

– Именем Совета я приговариваю вас к наказанию за ваши преступления.

Ни один из троих оборотней не шелохнулся, но я видел, как они сосредоточились.

Эндрю Миллинг истошно закричал:

– Нет! Остановитесь! Нет! Вы не посмеете!

Он первый, а возможно, и единственный, понял, что происходит. И торопливо попытался превратиться. Его облик начал меняться, кости и мышцы пришли в движение под мехом, пытаясь принять новую форму. Но потом всё вернулось на свои места: Миллинг не стал человеком – на опушке леса по-прежнему сидела пума. Затаив дыхание я следил, как он ещё раз попытался изменить обличье, но и на этот раз почти ничего не произошло, а при третьей попытке вообще ничего не изменилось – он так и остался шипящей кошкой.

Лисса Кристалл, Джеймс Бриджер и Сарра Кэллоуэй провели таинственный ритуал – блокировали его способность превращаться, – и он утратил свой человеческий облик. Возможно, пока запрет не будет снят, а может быть, и навсегда.

Эндрю Миллинг издал мысленный крик, а потом огромный пума принялся бушевать. Его приспешники, испугавшись, бросили меня и пустились бежать со всех лап.

Койот наполовину превратился в мистера Бриджера, поднял припрятанное в траве духовое ружье и выпустил усыпляющую стрелу прямо в мохнатое плечо Эндрю Миллингу – пума повалилась на бок перед нами.

Поднялся жуткий шум – оборотни возмущённо фыркали, свистели, шипели, рычали. Над нами, ожесточённо махая крыльями, с писком кружили летучие мыши. На мгновение мне показалось, что сторонники Миллинга сейчас все вместе нападут и разорвут нас в клочья. Ведь эти оборотни явились на зов своего вождя, распалённые ненавистью к людям и одурманенные предрассудками, и их не остановил даже приказ нападать на детей. Я пригнулся, глубоко вдохнул и напряг мускулы – я был готов защищать моего директора и моего любимого учителя что было сил.

Но что-то удержало приспешников Миллинга от нападения. Возможно, то, что Лисса упомянула Совет, а возможно, и то, что она совершенно их не боялась. Она оглядела всех и снова заговорила – очень громко, чтобы её услышали во всей округе:

– Эндрю Миллинг вас обманул. Он никогда не пытался сохранить дикую природу и защитить вас от людей. Мы выяснили, что он продал большую девственную территорию, и потом её уничтожили, добывая полезные ископаемые. Доказательства мы только что вывесили на интернет-странице Совета. А теперь уходите! Вам здесь больше нечего делать!

Я почувствовал, что многим врагам захотелось побыстрее добраться до смартфонов и самим убедиться, что Лисса говорит правду. Но никто не двигался с места.

Нам по-прежнему грозила опасность – совсем рядом стоял Джулиан Гудфэллоу, правая рука Миллинга. Возможно, он не позволит своей армии пуститься в бегство. Его лицо исказилось гневом.

– Нет, это просто чудовищно, нет, это… – вырвалось у него.

Гудфэллоу был вне себя от бешенства, а потому с ним случился неприятный казус – со мной тоже так часто бывало в первые месяцы в школе: он непроизвольно превратился. Судя по всему, в осу – на земле осталась куча одежды, а гризли не появился. Но насекомого тоже нигде не было видно!

Джеймс Бриджер осторожно подошёл ближе и, порывшись мордой в его свитере и рубашке, вдруг вздрогнул.