Ирис Эрлинг - Сердцевинум

Выбрав первый попавшийся предмет – им оказалась ваза, – мы сговорились спорить, способна ли вода в ней заставить мою пуговицу расцвести. Перед самым началом из этой вазы удалили бы срезанные цветы, на вид совершенно свежие и не тронутые какой-либо алхимической реакцией. Условились, что, если пуговица расцветет, победа достанется вам, а если нет, выигрываю я. Суть спора показалась мне забавной. В самом деле, что может оживить кусок металла, окажись он хоть в самой плодородной почве, не то что в воде?

Мы составили документ и скрепили его печатью, как заявлялось, для таких ситуаций обыкновенной. В случае сомнений печать заставила бы непременно исполнить обещание.

Перед тем как пари было заключено, вы еще раз спросили о моем согласии. Тут я могу пенять на одного себя – у меня была возможность отказаться. Но вы нисколько меня не торопили, любезно отвечали на все вопросы, а сумма, указанная в документе, обещала моей маленькой семье безбедное будущее.

Когда же цветы извлекли из вазы и я опустил туда свою пуговицу, я понял, как жестоко обманулся. Она легла на дно, где и упокоилась, но ее металлическая поверхность внезапно порозовела с одного края, и над этим розовым пятном проступили крошечные частички. Вырастая и соединяясь, они все больше походили на морозный узор, расползающийся по стеклу, или на распускающуюся снежинку. Вскоре мою пуговицу было уже не узнать в короне из этих розовых кристаллов, а они все выпускали новые стрелы и стремились вверх, к краям сосуда. Никогда прежде я не слышал о магии, способной сотворить такое, и зрелище меня сразило.

И все же тогда я еще не осознал вашей выгоды в произошедшем.

Я осознал ее чуть позже. Правда, поделать ничего уже было невозможно. Хитро составленный документ лишил меня собственной воли и подчинил вашей. Не помню, как я вернулся домой и что сказал Яну, не помню и времени, когда мы с ним отправились в игорный дом. Было ли это сразу, или прежде я прожил несколько бесследно забывшихся дней? В какой-то момент меня привели в чувство люди сердцогини.

Тогда-то мне и открылась правда. Вы, Сорокин Яхонт Спиридонович, оказались видным лицом в высших кругах сердцогства. Поговаривают, что вы не последний среди членов некоего тайного общества и потому до сих пор разгуливаете на свободе. Вы не только держите игорный дом, но также продаете кардиамантические принадлежности, фамильяров и сердца. И кое-какую побочную деятельность вы проворачиваете знакомым мне образом – то есть заключая пари с отчаявшимися бедняками, причем суть спора каждый раз выдумываете абсурдную и подаете свою ставку как заведомо проигрышную. Вы объясняете эту странность своей верой в судьбу: якобы вы, добрейшая душа, и рады бы помочь неимущим, но после одного печального случая считаете, что судьба обязательно должна сама изъявить благоволение. С помощью, значит, пари. В случае своего проигрыша вы обещаете баснословные суммы, а в случае выигрыша требуете сердца. Выбираете вы бедняков с детьми, потому как, во-первых, родитель по устаревшему закону имеет право распоряжаться жизнью своего ребенка, а во-вторых, детское сердце для вас – самый лакомый кусок.

Тут я подошел к ранее неизвестному мне факту. Заключается он в следующем: кроме кардиамантов обыкновенных, извлекающих и вживляющих сердца в целях ремесла, есть особый и весьма пакостный вид – сердцееды. Самых отпетых можно отличить по черным рукам. Буквально. Извлекшие человеческое сердце руки навсегда становятся чернее сажи.

Теперь я хочу обозначить для себя, по какой именно причине до сих пор не смирился с гибелью Яна и ищу его.

Дело в том, что вы успели извлечь сердце Яна, но не успели съесть. Это проверяли впоследствии лучшие служащие Ее Светлости. Куда оно подевалось, так и не было доподлинно установлено, однако на этот счет у меня имеется свое мнение. Фамильяров в игорном доме было превеликое множество, и тут очень подходят известные слова про дерево, которое сподручнее всего спрятать в лесу.

Гаспар, мой знакомый с черного рынка, который и посоветовал мне попросить у вас денег, долгое время испытывал из-за случившегося чувство вины. Он взялся следить, кому ваша преступная личность станет продавать фамильяров. А стали бы вы непременно, потому как ситуация, к моей удаче, вышла скандальная, по слухам, подключилась даже Тайная Канцелярия. Со дня на день могли устроить в заведении детальный обыск.

Гаспар записал для меня имена покупателей, и теперь мне предстоит определить ведомства, в которых эти покупатели служат. Имен ни много ни мало двадцать три. Г-н Сорокин, вы, очевидно, распродали весь свой немалый фамильярский штат.

Мне повезло. Все покупатели оказались тем или иным образом связаны с Канцелярией Искаженного Жилья и приобрели ваших фамильяров для работы. Я записался на прием в Канцелярию и завтра же продолжу расследование.

Вчерашнее торжество, надо признать, было немного поспешным. КИЖ оказалась жутким местом, где сердца вещей и растений используют как бижутерию и отделку интерьеров. Я выразил свои мысли по этому поводу и чуть не погубил дело – разговор со мной сразу повели в другом тоне. Но тут пожаловали какие-то важные посетители, заговорили о случаях осквернения домов или о чем-то вроде того… Мне удалось заглянуть в бумаги. Теперь я знаю адреса всех домовых ведьм, имена которых мне сообщил Гаспар.

Я пока не придумал, как найти Яна среди такого количества фамильяров. Вряд ли домовые ведьмы позволят проверить всех своих помощников без веских оснований. Необходимо для начала завоевать их доверие и хорошенько изучить обстановку в каждом доме. Я подумал, что мне пригодятся планы зданий, и незаметно прихватил в Канцелярии парочку.

Наконец появилась идея. Идеальным прикрытием для такого рода поисков была бы личина владельца какой-нибудь магической лавчонки. Обычно они обслуживают сразу несколько домов и водят тесное знакомство с кадрами Канцелярии. К проверенным торговцам даже посылают самих фамильяров.

Придется взять большой кредит. Впрочем, теперь, когда Яна нет, я больше не должен так печься о будущем.

Я стал редко и скудно вести дневник – все чаще занят. Подготовка идет полным ходом. Заказал в проектной мастерской план будущей лавки: она должна иметь отдельную форму для каждого дома, чтобы перемещаться без особых проблем. Известный в городе кардиамант уже почти закончил вывеску. Ах да! Гаспар заставил меня создать для этой лавки целую торговую марку. Он настаивает, чтобы магазин выглядел созданным с любовью, так он не будет вызывать подозрений. На самом деле Гаспар наверняка надеется, что я погружусь во все это с головой и обрету новый смысл существования. Добрый друг. В своем роде дело тоже детище. Но разве может какой-то магазин заменить сына?