Ирис Эрлинг - Сердцевинум

– Дойдем, – перебила Рина. – Но, Фаферон… это магазин. Неужели у нас есть чем платить?

– Да, насчет платы… Госпожа Рина, я подумал, что ее нам добудете вы.

Этого Рина и боялась. Не обязательно быть жителем Сердцевинума, чтобы понять, чем здесь можно расплатиться, если денег нет.

Предстояло вынуть несколько сердец.

Все упиралось в то, что вынимать их Рина не хотела. Будь то предмет или растение, сердце должно было оставаться внутри – так подсказывало ее собственное. Нельзя нарушать порядок. Рина была не против видеть красивое сияние… Но не тревожить его!

Она уже знала, что отказать не сможет, но все-таки робко переспросила:

– Разве это правильно? Разве можно забирать сердца?

– Я не знаю, – смутился бражник. – Но иногда люди все же так поступают. Если должны. Долг – это очень важно. Я должен дому, потому что я его фамильяр. А вот вы не должны, поэтому можете отказаться.

– Но без меня не выйдет?

– Боюсь, что да.

Рина покорно вздохнула.

– Тогда и я должна тоже. Но не те вещи, чьи сердца я возьму. Я решу за них, а это плохо.

Фаферон ответил после недолгого молчания:

– Мне кажется, если бы они могли говорить, то все же согласились бы.

Вот что меньше жалко, маленький термос или набор настольных игр? Первый долго хранил тепло, был верным и трудолюбивым. У второго фишки раз сто терялись – упрямая вещь. Оба наверняка живые.

Борясь с собой, Рина перебрала свои скромные богатства (как назло, все ненужные вещи отсеялись при переезде). Фаферон сказал, что самые ходовые сердца – крупные, и к тому же естественные ценятся выше искусственных, а искусственные по ценности делятся на промышленные и ручной работы. Порошок можно купить за одно сердце из какого-нибудь цветка, за несколько – из вязаных кофт с базара и за целую кучу – из книг или, например, раскрасок. Ну у кого рука поднимется?.. Впрочем, убивают ведь даже детей.

Едва Рина вспомнила дневник Витольда, отвращение к кардиамантии захлестнуло ее окончательно. Злодей Сорокин, Канцелярия Искаженного Жилья с ее бессердечными работниками. Гадатель из сна. Дарьяна.

Дарьяна! Вот у кого сердец был целый кошелек. Если она их, конечно, не доела на завтрак. Снежина – не какой-нибудь злодей, не чей-то подданный провидец. Со Снежиной Рина как-нибудь справится.

Она глянула на часы.

Прошлое занятие, казалось, навсегда отбило охоту появляться в студии, и все же Рина снова стояла у дверей. То ли она слишком крепко приросла к этому месту, то ли вдруг проклюнулась какая-то взрослость, но теперь Рина была готова даже к унижениям, если это могло помочь ее друзьям. Так или иначе, она шагнула внутрь.

В студии царил хаос. В сваленной посреди зала горе тканей угадывались костюмы для «Снежной королевы». Их должны были отправить на подгонку, но Дарьяна единолично властвовала над сокровищами театрального хранилища, а ее друзья – рыжая девочка и мальчишка с каре – швыряли костюмы и глумились над реквизитом. Остальные ребята сидели у стены и растерянно переглядывались: очарование Дарьяны не скрашивало отвратительную сцену.

– Знала, что придешь, – бросила Снежина.

– Где Изабелла Зиновьевна? – холодно спросила Рина.

– Я ее выгнала.

– То есть как выгнала? Ты не имеешь права выгонять преподавателей!

Дарьяна приложила к себе мятое платье и посмотрелась в зеркало. Видимо, результат ее не устроил – она скривилась и метким броском вернула платье в кучу. Еще бы! На ней и так был красивый костюм, каких для спектаклей точно не шили: модные жакет и брюки, зашнурованные лентами ботиночки.

– Какая же ты нудная, Субботина, – ответила она скучающим тоном. – И как тебе живется с мыслью, что ты ни на что не имеешь права? Прекращай пыжиться, и так видно, что я тебя раздражаю. А лучше бы поучилась.

– Чему мне у тебя учиться?!

– Здоровому эгоизму. Ты, может, не в курсе, но зрелая личность всегда действует в своих интересах. В моих интересах было выгнать Изабеллу – я ее выгнала.

– Вот ведь ты самовлюбленная!

Дарьяна усмехнулась.

– А разве это плохо? Когда ты влюблена в себя, другие тоже принимают тебя близко к сердцу. Живешь в сплошном Дне святого Валентина.

– Что значит «принимают близко к сердцу»?

– Сохнут, дубина. Теряют голову. Впрочем, откуда тебе знать.

– А тебе откуда? – огрызнулась Рина. – Воздыхатели твои поддельные.

– Хочешь получить сигнетом? – вспылила Снежина.

Она выхватила из-за спины какой-то стержень, слишком короткий для шеста, но явно приспособленный к бою. Он начинался круглой рукояткой и походил на трость из резной древесины, а на конце имел подушечку. Подушечка, правда, не обещала смягчить удар.

Маленькая приспешница Дарьяны повторила боевую стойку – у нее тоже имелась такая трость. Мальчишка остался неподвижен.

Снежина остановила девочку потрясающим доводом:

– У нее нет сигнета, а вдвоем на безоружную не нападают. Я сама.

И Дарьяна двинулась вперед, раскручивая трость в руке. Рина совершенно не представляла, что делать. Она оглянулась на других учеников, но те оставались безучастными: завороженно следили за действиями новенькой. Мальчишка с каре в этот раз на выручку не спешил…

Первый удар трости пришелся по руке, пробный и совсем безболезненный, – так трогают палкой непредсказуемое животное. Рина попыталась схватить конец трости, но та уже ускользнула и на этот раз попала в бок. Какое-то время Дарьяна осыпала Рину ударами, хищно улыбаясь и кружась на месте, хотя мастерство совершенно не требовалось.

Неожиданно ей надоело.

– Теперь слушай. Я поставлю Печать Обожания, если ты не защитишься. Поставить – в моих интересах. Защититься – в твоих. Не будь жертвенной дурочкой и черти Кардиоиду. Это простейшая печать, можно исполнить пальцами.

– Я не знаю никакую печать… Никакую Кардиоиду!

– Раз. – Дарьяна подкинула трость в воздух.

– Я правда не знаю…

– Два. – Трость снова закрутилась в ее руках.

Счета «Три» еще не было, но Рина уже видела, как оружие Дарьяны несется на нее без цели ударить. Скорее всего случится то же, что со всей группой и Изабеллой Зиновьевной… Рина превратится в одержимую поклонницу.

Между тем в зеркалах мелькало что-то странное. Это было отражение Семы Яковлева: он сложил ладони, изображая символ сердца, и старательно тряс ими. Тут-то Рина и вспомнила.

Сема неплохо разбирался в математике и иногда помогал группе с домашним заданием. Учебники приносили прямо в студию, и Сема щелкал задачи в свободное время до или после занятия. Особенно хорошо у него выходили параболы и гиперболы. Вычерчивая линии, он частенько пугал далеких от математики ребят страшными названиями алгебраических кривых: дельтоида, астроида. Видимо, в тот же список входила загадочная Кардиоида Дарьяны Снежиной.