Джессика Таунсенд - Испытания Морриган Кроу

Тишину в столовой нарушало лишь звяканье ножей и вилок. Морриган старалась прочувствовать вкус каждого кусочка, каждого глотка воды, а тиканье часов звучало барабанным боем военного оркестра, сопровождающего её к последнему мигу земного существования.

Только бы не мучиться! Где-то в книжках было написано, что про́клятые дети умирают быстро и безболезненно, будто засыпают. Интересно, а что потом? Попадёт ли она в Лучший мир, как уверяла кухарка, и правда ли там живут Вышние, которые принимают к себе умерших? Потому что, если… Нет, даже думать о таком не стоит! Когда-то, послушав кухаркины истории о тварях, обитающих в Худшем мире, Морриган не гасила в спальне свет целую неделю.

Великолепный праздничный обед накануне собственной смерти — как странно! Совсем не похоже на день рождения и вообще на праздник. Скорее уж на преждевременные похороны.

Произнесёт ли кто-нибудь хоть слово? Едва Морриган успела подумать это, как отец значительно откашлялся. Айви с бабушкой обернулись к нему, не донеся до рта свою баранину и горошек.

— Я… э-э… хочу сказать… — начал Корвус и вдруг замялся. — Я хочу сказать…

Глаза Айви увлажнились, она ободряюще сжала руку мужа.

— Продолжай, дорогой, мы слушаем.

— Я просто… — Он снова замолчал и громко кашлянул, прочистив горло. — Я хотел сказать, что… баранина сегодня очень удалась… прожарилась на славу.

Ответом было одобрительное бормотание, затем сосредоточенное звяканье возобновилось. Морриган хорошо понимала, что ничего лучшего ждать не приходится. Да и баранина в самом деле удалась.

— Что ж, если никто не против… — заговорила Айви, изящно утирая губы льняной салфеткой. — Я не так давно вошла в семью, но думаю, мне будет уместно сказать сегодня несколько слов.

Морриган выпрямилась, напуская на себя трогательное смирение. Наконец-то! Может, мачеха хотя бы извинится, что напялила, словно на свадьбу, вычурное ажурное платье с рюшечками! Или признается, что, хоть и не сказала за всё время падчерице и десятка слов, любит её, как родную дочь, и хотела бы узнать получше, а теперь будет тосковать и лить на похоронах горькие слёзы. И пускай вся косметика стекает по хорошеньким щёчкам грязными ручьями, думать она будет только о милой, милой, навсегда ушедшей Морриган!

— Корвус не очень хотел пока говорить об этом, но я думаю, Морриган не станет возражать…

— Ничего, всё нормально, — кивнула она.

Айви взглянула на падчерицу с благодарной улыбкой и, приободрившись, поднялась с места.

— Я хочу сказать, что… у нас с Корвусом будет ребёнок.

За столом воцарилось молчание, затем раздался страшный грохот: служанка в дверях уронила поднос. Корвус попытался улыбнуться своей молодой жене, но получилась уродливая гримаса.

— Ну что? — нетерпеливо нахмурилась Айви. — Нас кто-нибудь поздравит?

— Айви, дорогая… — Старшая Кроу взглянула на неё с ледяной улыбкой. — Возможно, твою новость приняли бы лучше в более подходящее время… Например, на следующий день после того, как моя единственная внучка должна будет трагически покинуть нас в возрасте одиннадцати лет.

Как ни странно, эти слова заставили Морриган немного воспрянуть духом. Ни разу в жизни ей не приходилось слышать от бабки подобных сантиментов. В груди шевельнулось тёплое чувство к старой злобной стервятнице.

— Но я же о хорошем, как вы не понимаете? — запротестовала Айви, взглядом ища поддержки у мужа. Тот хмурился, сжав пальцами виски, словно боролся с мигренью. — Это же… ну, как продолжение жизни. Одна угасает, зато другая нарождается — настоящее чудо!

Свекровь издала тихий стон, но Айви уже было не остановить.

— Вы получите новую внучку, Орнелла! У Корвуса появится новая дочь… или сын. Разве не замечательно? Корви, ты же всегда хотел мальчика, правда? Мы наденем на него маленький чёрный костюмчик, и он будет совсем как его папочка!

Морриган изо всех сил старалась не расхохотаться, глядя на мрачное лицо отца.

— Конечно, моя прелесть… — неуверенно произнёс он. — И всё-таки давай поговорим об этом позже.

— Но… ведь Морриган не возражает! Правда, Морриган?

— Против чего? Быть вычеркнутой из жизни через несколько часов, а покамест обсудить гардероб своей замены? Нисколько. — Она подцепила вилкой жареный пастернак и отправила в рот.

— О, ради всего святого! — зашипела Орнелла, бросив яростный взгляд на сына. — Решили же об этом не говорить!

— Я не говорил, — пожал он плечами.

— А я сказала — «вычеркнутой из жизни», не мёртвой же.

— Всё, довольно! — воскликнула бабушка. — У отца уже голова разболелась.

— Между тем Айви сказала «угасает», — не унималась Морриган, — это гораздо хуже, вот!

— Хватит!

— Так что, никому совсем нет дела, что у меня будет ребёнок?! — завопила Айви, топнув ногой.

— А есть кому-нибудь дело, что я вот-вот умру?! — заорала Морриган в ответ. — Обо мне кто-нибудь вспомнит за этим столом?

— Прекрати об этом! — стукнула кулаком по столу бабушка.

Послышались три громких удара в парадную дверь. Все притихли.

— Кому пришло в голову являться в такое время? — тревожно прошептала Айви. — Репортёры? Уже? — Она поспешно одёрнула платье и поправила волосы, затем схватила серебряную ложку и глянула на своё отражение.

— Вот же стервятники! — буркнула старшая Кроу. — Никогда не упустят случая поживиться. Отошли их, и без всяких там учтивостей! — приказала она служанке.

Минуту спустя из прихожей донёсся неразборчивый разговор, и по коридору застучали тяжёлые шаги, сопровождаемые робкими протестами служанки.

У Морриган заколотилось сердце. Неужели всё, конец? Разве Смерть носит ботинки?

В светлом прямоугольнике распахнутой двери стоял мужчина в шляпе. Высокий, стройный, широкоплечий, лицо наполовину скрыто элегантным серым шерстяным шарфом. Верхняя часть лица состояла из веснушек, пронзительно-синих глаз и массивного носа. Под распахнутым тёмно-синим пальто до пят виднелся щегольской стального цвета костюм с перламутровыми пуговицами — стильный, но выглядел слегка небрежно, словно хозяин только что вернулся с вечеринки, начав раздеваться ещё по пути домой. На отвороте пальто — золотой значок в форме буквы «W».

Широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, незнакомец прислонился к дверному косяку с таким видом, будто стоит здесь уже полжизни и не представляет себе места уютнее. Казалось, особняк Кроу его собственный, а в столовой собрались его гости.

Он встретился взглядом с Морриган и весело ухмыльнулся:

— Привет!

Она промолчала. Тишину нарушало лишь тиканье стенных часов.

— Извини, опоздал слегка, — продолжал неизвестный. Через шарф его голос звучал глуховато. — Только что с вечеринки на дальнем острове в Джет-Джакс-Джейде. Разговорился там с одним милейшим старичком, воздушным акробатом, — однажды он в благотворительных целях пролетел на трапеции над действующим вулканом, — и совсем забыл про разницу во времени, вот же осёл! Не беда, главное, я здесь. Ты готова? Я припарковался у входа… О-о жареный пастернак. Обожаю!