Шеннон Мессенджер - Вечное пламя

– Но это же все равно мои воспоминания о твоих воспоминаниях – по крайней мере так должно быть. И я бы ни за что не запомнил все так идеально. Только если бы ты их передала.

– Но я их и передала.

– Да, но я не о том. Я про другую передачу. Если бы ты их просто прислала, я бы успел запомнить их без подробных деталей. Воспоминания остались бы без изменений, только если бы ты их внедрила.

– Внедрила?

Это слово ассоциировалось с микрочипами, зондами пришельцев и иглами, протыкающими кожу.

– Поместила воспоминания в чей-то разум – как будто переставила книгу на чью-то полку и оставила ее там, чтобы можно было посмотреть позже, – объяснил Фитц, что было не так жутко, как ей представлялось. По крайней мере, пока он не сказал: – Думаю, именно так «Черный лебедь» заложил в твой разум секреты. Иначе ты бы помнила. Внедрять воспоминания можно незаметно.

– Ладно… – медленно произнесла Софи, пытаясь переварить информацию. – Так внедрение – это плохо?

– Нет конечно. Просто это очень сложное умение, которое мало кто может провернуть – хотя, наверное, не стоит даже удивляться. Ты способна на все.

Он улыбнулся, и Софи хотела бы счесть это комплиментом. Но ей не особо нравилось, что она сделала это неосознанно.

– Я внедрила что-нибудь еще? – спросила она.

– Это я и пытаюсь понять. Я искал в воспоминаниях все, что кажется четче и ярче остальных. И вот что нашел.

Он перевернул еще несколько страниц и показал ей такую сложную формулу, что ее можно было счесть за бессмыслицу. И все же все числа, строки и закорючки были в точности на своих местах.

– Так делают фриссин, – сказала Софи, вспоминая, как несколько месяцев назад проецировала засекреченную формулу в свой дневник памяти. – Почему я тебе ее послала?

– Может, она была на уме, потому что для него мы и собирали квинтэссенцию.

– Да. Наверное, – но объяснение звучало неубедительно. – Ты нашел что-нибудь еще?

Фитц перевернул еще несколько страниц и остановился на очередной звездной карте.

Большинство звезд подписаны не были, но у пяти черных пятен стояли названия:

Люциллиант

Фосфорин

Маркизера

Кандезия

Элементин

– Но… это же не нанесенные на карту звезды… – пробормотала Софи, поднося карту ближе, чтобы получше ее разглядеть.

– Так я и подумал. Странно, что существует карта не нанесенных на карту звезд, согласись?

– Не понимаю. Я не знаю этих звезд. Ну… точнее, теперь знаю. Но я не помню, чтобы знала их, понимаешь? Пока не увидела карту.

– Обычно так у тебя и всплывают воспоминания, да? – спросил Фитц.

– Да. Но как я могла внедрить воспоминание до того, как его вспомнила?

– Не знаю. Я думал, что ты помнишь, раз знаешь расположение Элементин. Может, так ты о ней и узнала, сама того не осознав. И ты знала о них, не зная, что знаешь, понимаешь?

Софи сомневалась, что так вообще говорят.

Но она не могла спорить с тем, что было прямо у нее перед глазами.

– Это все? Я внедрила только это?

– Я все еще ищу, так что может и больше. Но кое-что я точно нашел.

Он вновь перелистнул страницы и остановился на круглом окне с черными чугунными решетками.

– Можешь прочесть? – спросил Фитц, указывая на квадратный знак, свисающий с ближайшего столба прямо под красным кругом с широкой белой линией.

– Тут написано «только по допуску», – сказала Софи, удивляясь, что Фитц спрашивает.

А затем она вновь перечитала надпись и ощутила, как внутри все сжимается. Потому что на самом деле было написано «eccetto autorizzati». Что значило то же самое.

По-итальянски.

– Это в Запретных городах! – практически завопила Софи, хватая дневник, чтобы присмотреться поближе.

– Я так и подумал, – согласился Фитц. – Но я такого не помню, так что это твое воспоминание.

Он был прав – оно было слишком четким и ясным.

– Но я тоже этого не помню.

А еще у нее не получилось отыскать других воспоминаний, связанных с этим местом, как и причин, по которым она думала об окне – из Италии – во время бушующего пожара.

И зачем «Черному лебедю» вообще внедрять в ее память дурацкое окно?

А затем она заметила темное пятно на желтой стене у окна.

Она думала, что это просто выцветшая от погоды краска. Но идеальный изгиб нельзя было спутать ни с чем.

Это был символ лебедя.

– Где это? – спросила Софи, перелистывая страницы, будто там было продолжение картинки.

– Я надеялся, что ты знаешь, – признал Фитц. – Ты больше ничего не вспомнила?

Софи закрыла глаза, приказывая мозгу собрать картинку воедино.

– Не получается.

– Ну, тогда у меня все же нет плана. Я собирался сходить туда и разузнать что-нибудь о «Черном лебеде». Но мы не знаем, куда идти, так что не получится.

– Кто знает, безопасно ли это? Не забывай, когда мы с Кифом нашли их убежище в прошлый раз, нас поджидала засада, – она захлопнула дневник памяти сильнее, чем следовало. – Какой же кошмар. Я не могу доверять «Черному лебедю», Совет меня ненавидит, огры хотят забрать к себе, Этерналия сгорела, а Кенрик…

От одного его имени дыра в груди разрасталась шире.

– Возьми, – сказал Фитц, протягивая ей мистера Обнимашку.

Он махал им перед ее носом, пока она его не взяла, и стоило признать – объятия с мягчайшим драконом помогли.

– Прости, – пробормотала она.

– Не извиняйся. Если кому и разрешено паниковать, то тебе. Серьезно, не представляю, как ты справляешься, – он взял дневник и вновь открыл итальянское окно, поворачивая его в разные стороны, как будто переверни он проекцию с ног на голову, и они магическим образом выяснят название одного из множества итальянских городов, в который им нужно попасть.

– И все равно мне кажется, что здесь кроется ответ, – тихо сказал он. – Ну, что-то ведь вызвало это воспоминание, да? Твой разум не вытащил бы его просто так?

– Даже не знаю.

Только из-за своего мрачного тона она поняла, как плаксиво себя ведет.

Взяв дневник памяти, она уставилась на символ лебедя.

Они спрятали его очень ловко – совершенно очевидно для знающего, куда смотреть, но незаметно для остальных.

Она постаралась вспомнить какие-нибудь знаменитые достопримечательности с окнами, но ничего не приходило на ум. Иногда Софи очень скучала по Интернету. Она сомневалась, что просто сможет вбить «круглые окна в Италии». Но когда они с Дексом были в Париже, это сработало.

– Зачем они передали мне изображение своей базы? И почему я о нем думала? – спросила она.

Она явно не размышляла об итальянских окнах – и даже о «Черном лебеде», – когда спешно пыталась собрать квинтэссенцию, чтобы спасти Этерналию.

Ей было так страшно, что она едва соображала.

– Может, в этом дело, – медленно произнесла она, стараясь сначала обдумать идею, а потом начинать надеяться. – Может, дело в страхе – он как тревожная кнопка.