Алла Вологжанина - Острова Луны

Она иронически кивнула дочери и изящным жестом вновь выпустила вихрь из пальцев левой руки. Левша, надо же. И тут Карина не в маму уродилась. На столе появились какие-то вазочки, корзиночки, кувшинчики. Такие изящные и хрупкие, что ничего, кроме уменьшительно-ласкательных наименований, им не подходило. Печеньица, конфетки, вафельки в них тоже выглядели валансьенским кружевом, да и пахли тонко и нежно.

– Колбасу, значит, зажали, – прокомментировала Карина, – а я-то думала, у вас тут новогодняя вечеринка в разгаре. Но с таким угощением, думаю, гостей надолго не хватило.

Прокомментировала и поняла, что Арисса внимательно рассматривает ее сквозь полуопущенные ресницы. Так, словно сравнивает с каким-то образцом. И улыбается краешками рта.

– Вечеринка была ночью. А сейчас уже почти утро. Хочу я того или нет, я должна выполнять свои обязанности, – сказала мать, и в голосе зазвучали знакомые хрустальные интонации, – жаль, ты не увидела весь процесс передачи информации из… скажем так, атмосферы в Информаториум. Но это поправимо, ибо этот процесс разворачивается дважды в сутки.

Евгений Радов поморщился, словно его совершенно не устраивало то, что дочь сможет наблюдать за работой Информатриссы.

– Вечеринку прервало появление той твари, которую мы пытались уничтожить, как раз когда вы притащились, – неожиданно сварливо сообщил он, – или хотя бы изгнать.

– Дракона? – уточнила Карина. – Что ж ты заливал Диймару Шепоту, что драконы – это миф? Он тебе, конечно, не поверил, но все равно – зачем?

– Не твое дело, детеныш.

Стариковская сварливость Евгения Радова сменилась насмешливостью и легкостью речи с пугающей скоростью. «Нервы у него, похоже, подрасшатались», – с мстительной радостью подумала Карина. Юлли, словно подслушав ее мысли, хмыкнул.

– Кто же знал, что мальчишка окажется таким упорным? Может, мы зря сбросили его со счетов, Ари? – задумчиво спросил он. – Если юный дракон будет под рукой, то не придется… – он откашлялся, – мириться с временным дискомфортом…

– В таком случае позор и крах того паучерта нам на руку, – не давая ему закончить, усмехнулась Арисса.

– «Того» паучерта, между прочим, зовут Лу-лун. – Карина обозлилась так, что потеряла способность мыслить ясно, и даже не обратила внимания на то, что Митька под столом наступил ей на ногу. – А человека, которому с твоей подачи, госпожа Императрица… или кто ты там? Ин-фор-мат-ри-ца? Которому голову отрезали, звали Арман Кольдегар. И когда он учился в школе, он участвовал в гонках на драконоидах, но не выигрывал.

– Надо же, как интересно. – Глаза Ариссы блеснули, тонкие пальцы сжали ложечку так, что по идее должны были костяшки побелеть. Но побелела ложечка. – И к чему, позволь полюбопытствовать, ты мне это говоришь?

– К тому, что из-за твоих выходок страдают ни в чем не повинные живые существа. Которые вообще к твоим делишкам отношения не имеют. Которых ты даже по именам запомнить не напрягаешься! Что ты тут вообще творишь?! Вот только еще и ты мне не заливай, что мир спасаешь. Вас, таких спасителей, столько развелось, что апокалипсисов на всех не напасешься.

Митька бросил пинать ее под столом. Все равно без толку. А если Карина охромеет, то с нее толку еще меньше будет.

– О, – только и сказала Арисса, ставя чашку на блюдце и наконец глядя прямо в глаза девочке. – О нет, мы никогда не ставили целью спасение мира. Это удел глупцов. В нашем случае мир, конечно, станет лучше. Но это будет лишь побочный эффект. Мы же просто ставим эксперимент.

– Что? – Карина многое ожидала услышать, но только не это. – Эксперимент, прости? А ничего, что вот этот экспериментатор, который мой папочка… – Она запнулась и закашлялась.

Ей хотелось сказать: «Вот этот экспериментатор, который мой папочка и который говорил мне: „Привет, детеныш", подбрасывал к потолку и обещал, что, когда я подрасту, превращаться будет не больно…» Но слезы начали душить на полуфразе. Карина, если честно, забыла, о чем хотела сказать, да еще дико бесил присутствующий в качестве мебели Юлли. В качестве ехидно ухмыляющейся мебели, чтоб ему провалиться!

– Да-да? – На секунду разлет бровей Ариссы превратился в изгиб, отчего она вдруг стала страшно похожа на Клару.

– Ты знаешь, что он собрал этот самый… Охотничий круг? – выпалила Карина. – И что они с Клариссой должны были меня отдать кому-то там до последнего дня года, то есть до вчерашнего? Так что не знаю, зачем я тебе тут нужна, да и нужна ли вообще, но он точно утащит меня у тебя из-под носа…

И поперхнулась. Потому что Митька, которому явно не понравился ее монолог, просто затолкал ей в рот первую попавшуюся конфету. Надо сказать, фантастически вкусную, похожую на шоколадный трюфель, но с чертовски ярко выраженным цитрусовым ароматом.

– Мило. – Арисса проследила взглядом за этим жестом, но не предприняла и попытки его пресечь.

Евгений и Юлли сдавленно захихикали.

– Да-да, Охотничий круг, который конечно же обеспечит Клариссе бессмертие, – выдавил сквозь смех Евгений. – И этому охотнику недоделанному, мальчику, который тебя привел в мою камеру… а-ха-ха…

– Ну хватит! – Сухой кулак Юлли вдруг впечатался в стол, едва не проломив его. – Паясничаем тут перед детьми. Ари, объясни им толком.

– Как скажешь, – пожала плечами Арисса, и взгляд ее стал… нет, не ледяным, но твердым и колким каким-то. Карина поежилась. Ей-ей, теперь она почти знает, что такое стоять под прицелом. – Кларисса и Диймар не имеют никакого отношения к Охотничьему кругу. Не больше, чем знаккеры-недоучки, работающие на Арнольда Резанова на Однолунной Земле. Их просто угостили подходящими историями. Наобещали бессмертие, богатство, спасение мира, – какому сердцу что мило, в общем. Вдобавок припугнули немного. Они, разумеется, никого не заботят. От тех самых, – голос ее чуть дрогнул, но тут же снова набрал силу, – понимавших, зачем на самом деле в этом мире существует бессмертие, то есть от настоящего Охотничьего круга осталось так мало… – Она сделала паузу и Карина похолодела. Потому что поняла, что Арисса сейчас скажет, еще до того, как слова прозвенели хрустальными нотами в теплом воздухе зала. – Настоящий Охотничий круг – это мы.

– Скажи, что я ослышалась. Или что ты пошутила.

– Ни то ни другое. – Арисса засмеялась и звонко шлепнула своей ладошкой по кстати подставленной ладони Евгения, типа ай да мы, молодцы. – Охотничий круг – это мы, ваши родители.

– То есть как «ваши родители»? – Голос Митьки сейчас напоминал волчье рычание больше, чем настоящее волчье рычание. – Вы не заговариваетесь? У нас разные родители!

– Ох, разумеется, я не имела в виду, что они у вас общие. – Арисса качнула головой, позволяя водопаду волос скользнуть по плечу. – Слава Вечности, дешевые драмы в стиле «я твой брат, ты моя сестра» вас не ждут. Я так сказала, потому что твои родители, Гедеминас Заккараускас… Твои покойные родители тоже входили в Круг. До поры до времени.