Питер Грю - Письма на чердак [litres]

– Извините. Я случайно. Я пойду, – замямлила я, пятясь к выходу.

Но узница замахала руками, призывая меня вернуться. Я остановилась. Красноволосая девушка-мак, продолжая мило улыбаться, подошла к решётчатой двери, спокойно открыла её и вышла, прижавшись к ней спиной.

Я поскребла макушку. И зачем я сюда пришла? Глупо-глупо. Интуиция же подсказывала мне не гулять по замку. Больше никогда и никуда!

Вопросы свои, конечно, задавать я не собиралась. Сейчас мне это казалось бессмысленным, а «красная» незнакомка вдруг сказала:

– Царь потеряет корни от СамСвета. Но им будешь не ты.

Корни? Что? Но задала я другой вопрос:

– Откуда ты знаешь?

Девушка-мак повернулась ко мне спиной, перекинула красные волосы на грудь и спустила бретельки зелёного платья, обнажая татуировку с изображением дерева. Мне показалось сначала, что на дереве есть цветы, но ими оказались какие-то непонятные символы и камни, вживлённые в кожу, которые чуть светились и пульсировали.

Красноволосая вновь повернулась ко мне, придерживая на груди платье, и сказала:

– Я есть Амулетное Дерево.

Амулетное Дерево… я же слышала о нём… Но что? Ах, да! То самое, которое предсказывало будущее и обрекло дочерей Облачного стать горами.

В фантазиях я задала ей тысячу вопросов, но в реальности, хоть и потусторонней, хоть и происходящей во сне, я развернулась и позорно сбежала.

Замок Германа напоминал водокачку с кирпичным цилиндром-основанием и деревянным скворечником наверху. Так его все и называли. Спиральная лестница внутри Замка-водокачки вела к единственному маленькому помещению под крышей. Все стены вокруг лестницы были увешаны рисунками. На всех рисунках красовалась единственная модель Германа – Мурка.

В Водокачке он экспериментировал со своим талантом, представляя конкретные вещи в мельчайших подробностях, рисуя их и оживляя кровью. Иногда получалось, но чаще нет. Зависело от фантазии. Не до конца продуманный предмет оставался просто картинкой, но маленькая комната наверху постепенно захламлялась красными вещами.

Однажды, когда у Германа возникла идея, он вынашивал её в обоих мирах, почти не ел, побледнел и осунулся. Он всегда был худым и болезненным на вид, с тонкими чертами лица и острыми скулами, а сейчас и вовсе превратился в тень.

Бука заметил, что его подопечный перестал ходить к невесте, перестал общаться с СамСветом Царя, а всё сидел в верхней комнатке Водокачки, в окружении эскизов и карандашей. Он рисовал, рисовал, рисовал, пачкая картинки кровью. Наконец, когда в очередной раз Герман, порезав палец, раскрасил рисунок, с бумаги ему на колени упал маленький медальон – серебристый, круглый, гладкий, с кроваво-красным камушком посередине.

Он вскрикнул, не скрывая счастья, съехал по перилам винтовой лестницы и выскочил из Водокачки. Бука, сидевший, прислонившись к её красной кирпичной стене, и дремавший, нахлобучив широкополую шляпу на нос, встрепенулся. Но Герман бежал, сверкая пятками, словно в последний раз, и был уже далеко. Бука заметил, что путь СамСвета лежит к Замку Временных Крыльев, вздохнул и устремился за ним.

Кабинет Царя Вора на этот раз снова походил на спальню. Царь дремал, укрывшись зелёным плащом из жёстких пластин.

Бука всё-таки обогнал подопечного и влетел в кабинет первым, воспользовавшись окном коридора.

– Герман идёт, – сообщил он громко, чтобы разбудить Царя.

И тут же мальчик ворвался в кабинет.

– У меня есть оружие! Я могу защитить Мурку!

Царь Вор вскочил и быстро поднялся по ступеням к трону, ограждаясь от СамСвета.

– Говори, – сухо приказал он, усаживаясь на трон.

Герман вытянул руки вперёд, держа в ладонях красный медальон, словно кровь, и возбуждённо затараторил:

– Я назвал его «Похититель душ». Я смогу пленить призрака! Это… равносильно смерти. Её врагам я хочу отплатить той же монетой. Лишить их свободы!

Царь Вор и Бука переглянулись.

– Ты уверен, что он работает? Ты… проверял? – осторожно спросил Бука.

– Нет. Не проверял. Это не нужно, – ответил мальчик. – Он работает, иначе так бы и остался нарисованным. Я представлял, как ловлю призрака в ловушку, и тогда медальон отделился от бумаги.

Царь Вор прищурил вишнёвые глаза.

– Кажется, ты сотворил что-то гениальное, – сказал он.

– Кошмарное! – вставил Бука. – Герман, пойми, призраки не убивают и не пленяют друг друга. Когда наша бывшая царица подставила Благородного, то её сразу окрестили Подлой. Призраки не причиняют друг другу зла. Ты видел хоть раз, чтобы мы нападали на Защитников? А они нам частенько мешают в Задорожье. Призраки не поступают так! Нас слишком мало, и мы ценим друг друга. Убить призрака – это величайшее зло, которое сложно представить.

– Но я не призрак, – тихо ответил Герман.

– Я покажу тебе одного врага, – задумчиво проговорил Царь Вор. – Проверим медальон.

Бука растерянно посмотрел на него.

– О ком ты?

Царь Вор быстро взглянул на Буку, а потом посмотрел на мальчика.

– Ты вроде уже умеешь летать?

– Нет… – покраснел Герман. – Я плохо летаю. Мы только с Князем во дворе…

– Ничего, потренируешься. Пойдём.

– А наставник? – Герман с мольбой посмотрел на Буку.

Тот замахал руками.

– Нет! Нет! Я не умею пользоваться крыльями. И не хочу в этом участвовать.

Герман испугался. Он не хотел никуда идти с Царём и проверять медальон. Тем более на Мурку сейчас никто не нападал. Он должен быть рядом с Муркой, а не гулять с этим призраком. Он же точно знает, что медальон работает.

Царь Вор обернулся в дверях:

– Ты идёшь?

Герман нерешительно переминался с ноги на ногу, поглядывая то на Буку, то на Царя.

Бука развёл руками, показывая, что он не одобряет задумки Царя и не участвует в них.

Герман тяжело вздохнул и двинулся за Царём. Ради Мурки.

Царь Вор летел уверенно, парил, словно альбатрос, на своих длинных железных крыльях. Герман же махал крыльями часто, словно колибри, шумно дышал и дрожал. Призрак озабоченно посматривал на него.

– Только не упади. Тогда умрёшь для этого мира.

– А для своего? – пропыхтел Герман, не обрадованный такой поддержкой.

– Нет. Но будут последствия.

Они приземлились на опушке тёмного непролазного леса, полного светлячков и паутины.

– Не шуми. Надо застать его врасплох, – прошептал Царь Вор.

Герман, нервно сглотнув, кивнул.

– Туда, – махнул Царь и тяжело пошёл вслед за мальчиком, волоча железные крылья.

Они подкрались к вековому дереву. Скрюченные ветви, заламываясь под немыслимыми углами, тянулись к сумрачному небу. Дупло напоминало разинутый в ужасе рот, а два круглых основания от выломанных сучьев, наполненные светлячками, походили на сияющие глаза. Дерево с лицом казалось жутким.