Калеб Крисп - Принесите мне голову Айви Покет!

Я уложила косу в тугой узел и заколола шпильками.

– Не стоит волноваться, дорогая. У Эстель на уме злодейства похуже, чем навредить тебе.

– Душа у неё чёрная. – Берта натянула мне на голову парик и поправила его. – Ну вот, мисс, всё готово.

Из зеркала на меня смотрела Эсмеральда Брокколи. Но на этот раз отражение не наполнило моё сердце надеждой. Ведь бал состоится уже вечером. Я-то думала, что сумею найти Анастасию уже через несколько часов после прибытия в Баттерфилд-парк, но я ошиблась. И мой гениальный план, призванный помочь мне вернуть Ребекку, теперь тоже вызывал у меня сомнения. Время утекало сквозь пальцы.

– Что-то не так, мисс? – заволновалась Берта. – У вас ужасно серьёзный вид.

Я встала и принялась мерить шагами комнату, словно подсудимый в ожидании приговора:

– Берта, послушай меня очень внимательно.

Горничная села на кровать и нервно сглотнула:

– Да, мисс?

– Если мы не сумеем найти Анастасию сегодня, до окончания бала, боюсь, мы никогда уже её не найдём. – Я остановилась перед дрожащей от волнения Бертой. – Но если мы разыщем её, а мы должны её отыскать, очень важно, чтобы ты сделала всё, как я скажу.

– Но почему непременно сегодня? Мы сможем оставаться в Баттерфилд-парке ещё два дня.

– Меня здесь уже не будет, – сказала я. – По крайней мере, я на это надеюсь.

Берта подпрыгнула, как испуганная крольчиха:

– О чём вы говорите, мисс?

– О второй части моего плана. Я рассчитываю попасть в Проспу без помощи камня. Но сделать это можно только нынешней ночью.

– Я не понимаю, – проговорила Берта и расплакалась.

– Берта, послушай меня, – мягко сказала я. – Я должна помочь к подруге, которая нуждается во мне даже больше, чем Анастасия.

– Вы говорите о Ребекке!

Я кивнула, думая о женщине на опушке леса, взгляд которой был прикован к Баттерфилд-парку.

– У меня есть план. Пока ещё не всё сошлось, как я рассчитываю, но я почти не сомневаюсь в успехе. – Я достала из кармана конверт и вручила его Берте. – Внутри ты найдёшь деньги и адрес дома в Уэймуте. Когда я отыщу потайную дверь, надо будет увезти Анастасию отсюда сегодня же. Отправляйся с ней в Уэймут и позаботься о ней.

Трясущимися руками Берта взяла конверт:

– Но разве не из Уэймута вы недавно убежали?

– Верно. Я дала тебе адрес того самого дома.

Глаза Берты потемнели от ужаса:

– Но вы ведь сами говорили, что мисс Олвейс пришла в этот дом в поисках вас и захватила в заложники вашего друга Яго!

– Да.

– А что, если мисс Олвейс снова явится туда? – расплакалась Берта. – Вы рассказывали, какая она безжалостная!

– Мисс Олвейс ни за что не подумает, что я буду так глупа, чтобы вернуться в Уэймут. – Я торжествующе улыбнулась. – Но она меня совсем не знает! Ну так что, ты сделаешь, как я прошу?

– Сделаю, – сказала Берта, зябко обхватив себя за плечи. – Но мне очень страшно.

– Совершеннейшая чепуха, – браво парировала я.

Хотя нельзя было отрицать, что и у меня бежали мурашки по спине от страха.

Эсмеральда Брокколи щеголяла в шёлковом платье персикового оттенка. Соломенные волосы, перевязанные красновато-коричневой лентой, падали ей на плечи. А её лицо, держащееся на капельке клея, блистало поистине поросячьим обаянием. Словом, Эсмеральда идеально вписывалась в толпу из трёх сотен благородных гостей.

Берта ничуть не преувеличила, когда расписывала бальный зал. В свете сотен свечей, установленных в восьми огромных люстрах, он сиял как шкатулка с драгоценностями. Шторы красного бархата были задёрнуты. Когда я вошла, оркестр играл вальс и многие гости уже кружились в танце. Повсюду были знатные дамы и господа. Куда ни посмотри – везде герцоги во фраках, герцогини в платьях из шёлковой парчи, украшенных искусной вышивкой, шляпки с перьями всевозможных фасонов и размеров, оборки и воланы.

Среди аристократов сновали слуги в накрахмаленных жабо и ливреях – наполняли бокалы, выдвигали стулья и предугадывали каждое желание гостей. Пиршественный стол, тянувшийся посреди зала, украшенный свежими орхидеями и канделябрами и уставленный серебряными блюдами с марципаном, картофелем, рыбой, крабами, омарами и прочими всевозможными яствами, выглядел великолепно. Тут же стояли пудинги, открытые пироги и торты всех цветов радуги. Но главным украшением стола служило огромное, не меньше десяти футов в длину, желе, формой своей в мельчайших подробностях повторяющее дом в имении Баттерфилдов. По верху этого кулинарного шедевра шла рельефная надпись «100 лет Баттерфилд-парку».

Я отважилась подойти к окну, раздвинуть шторы и выглянуть наружу. Сердце моё затрепетало от восторга, когда я увидела, что над парком парит половинка луны, заливая его бледным светом.

– Прекрасно выглядите, Эсмеральда.

Я обернулась и увидела леди Амелию. Сама она выглядела как полфунта масла, втиснутых в блестящий красный носок.

– Спасибо, леди Амелия. Вы тоже.

Она хихикнула и сделала внушительный глоток вина из бокала.

– На моей памяти впервые в нашем доме собралось столько гостей. Леди Элизабет будет счастлива.

– Не представляю, с чего бы, – встряла Матильда. – Скука смертная этот ваш бал, и только.

В эту минуту в парадные двери на другом конце зала торжественно вошла Эстель Дамблби. В бело-голубом платье и дивном рубиновом ожерелье, она была так прекрасна, что трудно было бы заподозрить в ней бессердечное чудовище. Едва войдя, Эстель тут же поймала взгляд леди Элизабет, которая стояла рядом с графиней Карбункул (шляпа графини напоминала фейерверк из павлиньих перьев), и подошла к ним. Они втроём сбились в кружок и некоторое время что-то обсуждали.

Какое удивительное совпадение, что все они собрались под одной крышей! И как же хорошо, что у меня есть мой дивный грим и непревзойдённые актёрские таланты! Я стояла в двух шагах от троицы этих наивных дурочек, а они ничего не подозревали!

– А это ещё кто такая? – спросила Матильда, невежливо показав пальцем.

Я обернулась. В зал вошла женщина в чёрном платье, чёрных перчатках и маленькой шляпке. Лицо её полностью скрывала вуаль.

– Наверное, миссис Уинтерботтом, из деревни, – предположила леди Амелия. – Её муж погиб прошлой весной – несчастный случай на охоте, – и она до сих пор носит траур. – Леди Амелия вздохнула. – Бедная женщина. Представляю, как она страдает.

– Кто страдает? – спросила леди Элизабет, присоединившись к нам.

– Миссис Уинтерботтом, – пояснила леди Амелия. – Она в трауре.

Старуха прищурилась и наклонила голову к плечу:

– Миссис Уинтерботтом в Тауэре? Да я только вчера утром видела эту мерзавку в церкви!